…В том июне на германской земле он мог в последний раз почитаться нерушимо здоровым человеком. В последний: там после Кельна, во время конференции в Линдау его настиг микроинфаркт.

Казалось, все обошлось. В духе своего неистощимого жизнелюбия он даже готов был пошучивать, что у исследователя микромира и может случиться не более чем микробеда. Чем старее он становился, тем чаще повторял одну из любимейших своих мыслей: «На свете есть столь серьезные вещи, что говорить о них можно только шутя!» Он и говорил шутя, да вещь-то, на несчастье, была нешуточной серьезности. Врачи посоветовали отдохнуть в Италии. Вместе с Маргарет он провел около месяца на берегу Салернского залива — в старинном городке Амальфи, где дома карабкались в гору и соединялись каменными лестницами, а на крышах росли рабские сады. Потом вернулся в Копенгаген, спокойный и окрепший, не утратив ощущения бескрайности отмеренной ему жизни.

…В августе он в последний раз отпраздновал годовщину своей свадьбы с неизменно красивой и всепонимающей Маргарет, точно неподвластной бегущим годам. Но в отличие от всех предыдущих годовщин эта была единственной и редчайшей: золотая свадьба! Он чувствовал себя счастливцем, обманувшим время.

…А ранней осенью он в последний раз принимал на свое попечение иностранных ученых гостей. И в первый раз — не теоретиков. И в первый раз — не экспериментаторов. Приехали летописцы.

Для Томаса Куна и его помощников начинался обещанный европейский год. Им были отведены апартаменты в Карлсберге. В их распоряжении были сотрудники Бора на Блегдамсвей — Oгe Петерсен, Эрик Рюдингер, Эдель Тангор. И его секретари — фру Бетти Шульц и фру Софи Хеллманн. Всегда и во всем готовы были помочь историкам Oгe и Маргарет.

Предстояла бездна работы. Знал ли Бор, что только в его личной научной переписке насчитывалось более 6 тысяч писем? Догадывался ли он, что лишь в ранней части его рукописного архива около 6 тысяч страниц? (Начиная со студенческих конспектов и кончая всего только нобелевской речью 22-го года!) Однако во всем этом можно было разобраться и позже. А решающе главным оставалось другое — запись его живых рассказов о том, КАК ДЕЛО БЫЛО. Пристрастный допрос историков о замечательном приключении в его жизни, как в минувшем декабре назвал он эпоху бури и натиска.

У Томаса Куна и его штаба уже накопился с весны американский опыт таких допросов-расспросов. В апреле они уже полтора часа записывали приехавшего в Принстон Поля Дирака (это было первым из его пяти интервью). В мае почти четыре часа вели запись бесед с живущим в Калифорнии Дьердем Хевеши. В июле около одиннадцати часов ложились на магнитофонную ленту рассказы Джеймса Франка, осевшего под старость в Массачузетсе. В сентябре здесь, на Блегдамсвей, уже давал им первое интервью Оскар Клейн. А в середине октября они уже ездили из Копенгагена в Бад-Пирмонт к Максу Борну. Впереди были поездки к Гейзенбергу в Мюнхен, к Луи де Бройлю в Париж, к вдове Шредингера в Вену…

Тем временем 7 октября Бор в последний раз встретил свой день рожденья. Семьдесят седьмой. За праздничным столом, забавляя бесчисленных внуков и внучек, он мысленно вернулся в незапамятные годы собственного детства. Оно прошло еще в том веке и в совсем ином мире, когда не было автомобилей, радио, авиации, телевидения, атомной энергии, космических полетов. Все это, уже азбучное для нынешних малышей, появилось на его глазах и ИЗМЕНИЛО земную цивилизацию. Как давно он живет на свете! А малыши еще не знают, что на протяжении его жизни человеческий разум проник в глубины атома и принес оттуда странные вести, с которыми непросто будет смириться даже им, нынешним малышам, когда они станут взрослыми. С какой эпохой в истории науки совпало его существование на земле!

Оно продолжалось, это деятельное существование, и могло еще длиться долго. Ничто не предвещало конца.

…В среду 31 октября начались его беседы с историками и пустилась в дорогу магнитофонная лента, спиралью погружаясь в прошлое. Томас Кун и Леон Розенфельд, иногда при участии Oгe Петерсена и Эрика Рюдингера, вели медлительное и скрупулезное следствие, поражаясь памяти Бора и лишь изредка проясняя ее возможные ошибки. Чувствовалось: ему было сладостно с его обычной доскональностью докапываться до корней собственного духовного созревания. Но давалось это не всегда легко.

На следующий день, 1 ноября, продолжалась запись. А потом 7-го и 14-го. Порою он вдруг прерывал себя с легкой досадой и усталостью в голосе: «…я сегодня плохо говорю… у меня сегодня как-то плохо это получается…» Но только в конце четвертого интервью, когда магнитная лента уже навсегда запечатлела его шестичасовой рассказ о былом, он попросил пощады: «Может быть, мы па этом пока остановимся..?» И поспешил добавить: «Но скоро мы снова продолжим».

Прошло три дня. Ему не терпелось продолжить.

Это было необыкновенно: встретиться со всей своей жизнью и оглядывать ее от истоков до устья.

В субботу 17 ноября он в последний раз исповедовался историкам. Как много он успел рассказать и как много еще оставалось! Крутящаяся лента только-только начала его выводить из молодости в зрелость. Пятое интервью длилось час.

«До следующего раза!»

Следующего раза не было.

В воскресенье 18-го, когда он вместе с Маргарет принимал в своем Карлсберге гостей, у него заболела голова. Не сильно. Но настолько, что ему захотелось уйти к себе и прилечь.

Он ушел к себе и прилег.

И это был конец. Он тихо ушел от других и от себя.

Он ушел в историю.

Конец 1969-1975

Москва — Копенгаген — Москва

ХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ КАНВА ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НИЛЬСА БОРА

1885, 7 октября, Копенгаген — В семье университетского профессора физиологии Кристиана Бора рождается сын Нильс.

1887, 22 апреля — Рождение брата Харальда, будущего известного математика.

1903 — Нильс оканчивает Гаммельхолмскую школу и поступает в Копенгагенский университет. Братья Бор — участники студенческого философского кружка «Эклиптика».

1907 — Золотая медаль Королевской датской академии за экспериментальное исследование поверхностного натяжения жидкостей.

1909 — Степень магистра наук.

1911 февраль — Скоропостижная кончина отца.

Апрель — Защита докторской диссертации по электронной теории металлов.

Сентябрь — Стипендия Карлсбергского фонда для стажировки за границей. Начало работы у Дж. Дж. Томсона в Кавендишевской лаборатории (Кембридж).

1912 март — Переезд в Манчестер к Эрнсту Резерфорду.

Апрель — Бор выдвигает идеи закона Атомного номера,

Изотопии и законов Радиоактивных смещений.

Лето — Бор приступает к поискам теоретического обоснования устойчивости планетарной модели атома. Возвращение в Копенгаген. Женитьба на Маргарет Норлунд.

1913 — Бор создает и публикует квантовую теорию атомов.

1914, июль — август — Братья Бор путешествуют по Германии. Дискуссии о квантовой теории атома с немецкими физиками. Начало первой мировой войны. Срочное возвращение в Данию.

Осень — По приглашению Резерфорда Бор занимает должность доцента в Манчестерском университете.

1916 — Копенгагенский университет дает Бору кафедру и звание профессора. Появление молодого голландца Г.-А. Крамерса. Зарождение будущей копенгагенской школы Бора.

1917 — Избрание в члены Королевской датской академии.

1918 — Бор детально разрабатывает Принцип соответствия. Идея спонтанных вероятностей квантовых событий в атоме. Ноябрь. Окончание первой мировой войны. План создания Института теоретической физики в Копенгагене.

1919, апрель — Встреча и начало дружбы с П. Эренфестом. Лето — Бор приступает к квантовому истолкованию Периодической системы элементов.

1920, апрель, Берлин — Бор — гость Макса Планка. Знакомство с Альбертом Эйнштейном и первая дискуссия с ним.

1921 — Открытие института Бора на Блегдамсвей в Копенгагене.

1922 — Теоретическое обоснование Периодической системы.