Вольфганг Акунов

БОРЬБА ДАВИДА С ГОЛИАФОМ

В разгар Первой мировой войны, в 1915 г. министр внутренних дел Турции, «младотурок» Талаат-паша, довел до сведения турецких властей на местах секретное правительственное решение «полностью уничтожить всех проживающих в Турции армян». В распоряжении предписывалось «положить конец их существованию, какие бы методы, вплоть до криминальных, при этом ни применялись», не обращая внимания на «возраст, пол и угрызения совести». Развязанный в соответствии с данным решением геноцид проживавших на турецкой территории армян (а во многих местах — заодно также греков и айсоров-ассирийцев) стоил жизни каждому четвертому из шести с половиной миллионов проживавших в описываемый период во всем мире армян.

Лет за пятьсот до этого, в 1405 г., турки-османы начали свои вторжения в Армению — и к началу XVI в. вся Армения уже находилась под турецким контролем. Как и прочие христианские народы, находившиеся в подчинении у турок (как и вообще у мусульманских завоевателей в Средние века, начиная с арабов) армяне подвергались религиозному гнету. Тем не менее, они продолжали играть важную роль в экономике страны. В 1828 г. Персия (тогдашнее название Ирана) завершила свой долгий спор с османской Турцией о контроле над Восточной Арменией, уступив часть этого региона Российской Империи. Начиная с 1894 г. турецкий вариант «окончательного решения армянского вопроса» вступил в фазу планомерных действий. С началом Первой мировой войны этот план обрел реальные очертания.

Согласно утверждениям турецкой стороны, его осуществление было ускорено фактами сотрудничества армян — турецких подданных — с Россией и западными партнерами последней по Антанте, выступавшими в войне как противники блока Центральных держав, в который (наряду с Германией, Австро-Венгрией и Болгарией) входила и Османская империя. Справедливости ради надо заметить, что эти утверждения турок не были абсолютно беспочвенными.

В ходе многочисленных войн России с Турцией (как, впрочем, и с Персией) в XVIII–XIX вв. местное армянское население в подавляющем большинстве своем оказывало русским войскам всестороннюю поддержку, в том числе и отрядами вооруженных добровольцев (см. хотя бы «Путешествие в Арзрум» А. С. Пушкина!), не говоря уже о многочисленных генералах, адмиралах и офицерах армянского происхождения на русской службе — достаточно упомянуть А. В. Суворова (армянина по матери), П. И. Багратиона (потомка изначально армянской царской династии Багратуни-Багратидов, позднее воцарившихся над Грузией под слегка измененным именем Багратиони), Цицианова, князя Мадатова, адмирала Лазарева, генералов Тер-Гукасова, Лорис-Меликова и множества других. Все это позволяло туркам воспринимать своих армянских подданных в качестве своеобразной русской «пятой колонны».

Формально считалось, что армянские (как и вообще христианские) подданные Оттоманской (Османской) империи находятся «под защитой» султана. Тем не менее, они считались как бы «подданными второго сорта». Их вынуждали, наряду с подушной податью — «хараджем» — платить дополнительные налоги, собиравшиеся только с христиан (джизья), их присяга считалась недействительной в мусульманском (шариатском) суде, они не имели права прилюдно осенять себя Крестным знамением, звонить в церковные колокола, ездить верхом на лошади и даже на верблюде, носить оружие и обучаться обращению с ним (хотя в отдаленных и труднодоступных районах туркам, естественно, было не так просто проконтролировать соблюдение этих запретов, чем в Стамбуле и других крупных городах), а кое-где даже обязаны носить одежду, отличавшую их от магометан. Армяне (за исключением вероотступников-ренегатов, отрекшихся от Христа) не имели доступа к высоким правительственным должностям или высшим постам военной иерархии Османской империи. Чтобы выжить, они были вынуждены постоянно задабривать турецких чиновников взятками.

По существу, турецкие армяне были политически и социально бессильны и беспомощны перед турками, постоянно притеснявшими и унижавшими их в повседневной жизни (причем, этот гнет ощущался в провинции сильнее, чем в относительно «европеизированной» столице на Босфоре). Подобная дискриминация делала возможными периодические массовые погромы и избиения армян мусульманами, ставшими неотъемлемой частью политического «портрета» Османской империи, начиная, по крайней мере, с 1870 г. Жизнь армян в османской Турции была крайне нестабильной, несмотря на экономическое процветание многих из них под турецкой властью и невзирая на тот факт, что армянские общины в плане экономического и культурного прогресса, как правило, опережали развитие господствующей мусульманской группы. Тем не менее, под властью султана господствующая и угнетенная группы сосуществовали, хотя и в неравноправном, но, тем не менее, сбалансированном режиме. Геноцид (по-армянски: «Ахет») стал возможным лишь после нарушения этого баланса.

Как прелюдия к геноциду турецких армян, дисбаланс стал проявляться в 1700-х и 1800-х гг., когда неудержимо дряхлевшая и деградировавшая Османская империя начала постепенно разваливаться. Некогда стремительно разраставшаяся Оттоманская держава, простиравшаяся от Венгрии до Северной Африки, от Кавказа до Йемена, стала нести территориальные потери, начиная с поражений под Веной и Азовом, в 1718, 1774, 1775, 1829 и 1878 гг.

При этом ее главным — и всегда победоносным (Восточная, или Крымская, война 1854-56 гг. не в счет) противником выступала Российская Империя, никогда не скрывавшая официальную цель своих войн против турок — «Проливы, Крест на Святую Софию, наш щит на врата Цареграда»! Неудержимый коллапс «Блистательной Порты» усугублялся также перманентным экономическим кризисом, вызванным устаревшим строем «больного человека Европы» и его общей технической и технологической отсталостью. Хотя реформы, навязанные султану западными странами, совсем не облегчили положение турецких армян, но из-за них турки стали отождествлять армян (как и прочих «гяуров») с враждебными традиционным исламским ценностям западными державами. Ситуация еще больше осложнялась инспирированными Западом проявлениями надежд турецких армян на национально-культурное возрождение. На фоне собственного глубочайшего национального упадка турки столкнулись с выдвигавшимися армянским меньшинством требованиями все большей национально-культурной автономии — хотя и в рамках Османской империи (до поры-до времени, разумеется!).

Исходя из политических и экономических изменений, представлявшихся многим из них катастрофическими, представители господствующей турецкой группы становились все более разочарованными и «отчужденными» от своего формально по-прежнему «господствующего» положения. Они стали искать причины этого «отчуждения» и, как водится, козлов отпущения. Армяне и — в меньшей степени — греки и христиане-айсоры, уже столетиями служившие мусульманам в качестве таких козлов отпущения, и все больше отождествляемые турками с враждебными всей их империи силами, были готовым ответом на извечный вопрос: «Кто виноват?».

Следующей стадией геноцидального процесса стало формирование идеологии и комплектование группы исполнителей геноцида. И то, и другое, осуществила новая сила, вышедшая на политическую арену Османской империи еще в 1870 г. и первоначально считавшая своей главной задачей ограничение власти султана — партия (именуемая также «Комитетом» или «Союзом») под очень «передовым» названием «Единение и Прогресс».

Сторонники партии «Единение и Прогресс» именовали себя «младотурками», что достаточно ясно указывало на корни нового движения. По аналогии с корнями сходных по взглядам и задачам организаций — «Молодая Германия», «Молодая Италия», «Молодая Европа», «Молодая Босния» и пр., - корни эти уходили в антимонархическую и антитрадиционалистскую по сути идеологию «Большой Европейской Карбонады», то есть радикального франкмасонства, породившего Мадзини, Гарибальди и прочих идеологов ярого национализма, прикрывавшегося фразами о «братстве всех людей», «любви к человечеству» и «царстве разума, которое непременно наступит после низвержения всех тронов и алтарей».