Проведшая много лет за границей, графская чета еще не располагала московской квартирой. В ожидании приезда задержавшегося по делам мужа графиня устраивается в гостинице «Дрезден», на Тверской, напротив генерал-губернаторского дома, где Гоголь часто ее навещает. Появившийся в Москве на рубеже декабря Александр Петрович Толстой останавливает свой выбор на талызинской усадьбе вблизи Арбатских ворот. Хозяевам не приходилось тесниться ради гостя – дом выбирался с расчетом на его присутствие. Новоселье Толстых и Гоголя в начале того же декабря стало общим. Погодинский этап жизни в Москве на этот раз был завершен словами Погодина в письме М.А. Максимовичу: «Гоголь в Москве, жил у меня два месяца, а теперь переехал к графу А.П. Толстому, ибо я сам переезжаю во флигель… Он здоров, спокоен и пишет».
Доверие, проявленное Гоголем к Толстым, основывалось на добрых воспоминаниях. Дело было не только в давнем знакомстве – Гоголь пользовался услугами графини, в свое время подыскавшей ему на редкость удачную, с учетом всех его прихотей, квартиру в Париже, некоторое время он и вовсе жил у супругов. С неизменным уважением он отзывался о сестре графа, С.П. Апраксиной, в которой готов был видеть идеал рачительной великосветской хозяйки. Без ее содействия не обошлось при подыскании талызинского дома, где Софья Петровна станет почти ежедневно бывать.
Один из старейших московских боярских дворов, сохранившийся до наших дней в первоначальных параметрах и основных постройках (домовладения № 7 и 7-а по Никитскому бульвару), составлял в XVII веке собственность семьи Салтыковых. По существу двор был загородным, располагаясь за проходившими по Бульварному кольцу стенами Белого города, в непосредственной близости от Арбатских ворот. Ориентировался он на Мострюкову улицу (иначе – Мамстрюков переулок), сохранявшую в своем названии недобрую память о владевшем местными землями начальнике опричнины Мамстрюке-Кострюке, как его называли народные песни (ныне Мерзляковский переулок). Брат второй жены Ивана Грозного, царицы Марьи Темрюковны Черкасской, он своей жестокостью превосходил царя Ивана, но не избежал царского гнева и сложил свою голову на плахе.
Та часть Мострюковой улицы, в которой располагался салтыковский двор, с незапамятных времен входила в приход церкви Симеона Столпника что на Поварской (ныне – угол Нового Арбата). Симеон Столпник (правильное название церкви – Введенская) был сооружен в 1676 году по указу царя Федора Алексеевича «за Арбатскими вороты, на Дегтяреве огороде». Здесь впоследствии венчался с Прасковьей Ивановной Жемчуговой граф Николай Петрович Шереметев, С.Т. Аксаков со своей женой, нередко бывал Гоголь. Друзья писателя из аксаковского окружения настаивали, чтобы именно у Симеона Столпника состоялось его отпевание.
Основные салтыковские палаты – каменные, на сводчатых подвалах – располагались торцом к переулку. Многочисленное деревянное жилье, хозяйственные постройки, вплоть до коровника и конюшен, стояли по границам участка. Около въездных ворот со стороны Мострюковой улицы, на месте нынешнего памятника Гоголю работы Н.А. Андреева, находился обязательный для всех московских дворов колодец с журавлем, сохранявшийся и при жизни здесь писателя. Часть земли между строениями, тоже по старой московской традиции, занимали огород и плодовые деревья.
В годы правления Анны Иоанновны владельцем двора был дальний родственник императрицы Василий Федорович Салтыков, ставший сторонником цесаревны Елизаветы Петровны. В свои шестьдесят шесть лет, переодевшись в простое крестьянское платье, он на облучке ее кареты принял участие в аресте правительницы Анны Леопольдовны с семейством и дворцовом перевороте в пользу дочери Петра I.
С московским двором связаны судьбы его многочисленных детей, занявших видное положение при дворе. Дочь Мария, ставшая женой статс-секретаря Екатерины II А.В. Олсуфьева, вместе с мужем помогала императрице в ее литературных сочинениях. Дочь Анна, жена М.А. Гагарина, в 13 лет, сразу после переворота, была назначена фрейлиной, что не помешало ей в дальнейшем поплатиться косой «за дерзость» в отношении царицы. Фрейлиной стала и Екатерина Васильевна, вышедшая замуж за любимца Павла I генерал-лейтенанта П.И. Измайлова.
Особенно заметной стала судьба сына Сергея, которым увлеклась в бытность свою великой княгиней Екатерина II. «Прекрасный, как день», по ее собственному выражению, к тому же «обладавший прелестью обращения и мягкими манерами», С.В. Салтыков был удален по приказу Елизаветы Петровны на дипломатическую службу, сменив за долгие годы должности посланника в Швеции, Гамбурге, Париже, Дрездене.
Но московский двор после смерти отца наследовал старший его брат, Петр Васильевич, камергер, женатый на дальней родственнице А.С. Пушкина, княжне М.Ф. Солнцевой-Засекиной (ее матерью была М.Ф. Пушкина). Именно она оказывается последней владелицей усадьбы из семьи Салтыковых. К этому времени окружение былого «Дегтярева огорода» становится одним из самых аристократических кварталов старой столицы. Среди соседей «камергерши» дочь фельдмаршала А.А. Хитрово, князья Несвицкие, Урусовы, Хилковы, Мельгуновы, Толстые, К.Г. Разумовский.
Со смертью пережившей мужа М.Ф. Салтыковой родовое гнездо переходит к родственнику известного историка, специалиста по Москве XVII века И.Н. Болтина – Д.С. Болтину, который деятельно принимается за его перестройку. Он повторяет в общих чертах изменения, возникавшие во всех выходивших на распланированный в 1796 году Никитский бульвар усадьбах. Поныне существующая ограда и ворота делаются со стороны бульвара. Вместо многочисленных разбросанных служб строится одно объединившее их здание напротив главного дома, главный же дом достраивается до красной черты бульвара, то есть увеличивается как раз на будущую гоголевскую половину. В этом варианте он не имел со стороны двора аркады и покоящегося на ней балкона, тогда как хозяйственный корпус сразу строится с порталом. Все работы были осуществлены в 1807–1812 годах.
Пожар 1812 года захватил весь район Никитского бульвара. Третьего сентября 1812 года он начался на Арбате и на следующий день выжег бывшие салтыковские владения. Как и во многих других городских усадьбах, восстановление оказалось не по средствам старому владельцу. Ее хозяином стал А.И. Талызин. Именно с этим именем связана наибольшая путаница в атрибуции последней гоголевской квартиры.
Члены семьи московских служилых дворян, Талызины при Петре Великом были в числе первых русских моряков, получивших специальное образование в Голландии и Италии. Но одним морским делом обстоятельства не позволили им ограничиться. С начала 1760-х годов они принимают деятельное и существенно сказавшееся на их судьбах участие в дворцовых переворотах.
Адмирал И.Л. Талызин, пользовавшийся особой благосклонностью императрицы Елизаветы Петровны, принимает сторону ненавидимой ею Екатерины II. В момент переворота Екатерина доверяет Талызину захват Кронштадта, где мог теоретически найти себе надежное убежище находившийся в Ораниенбауме Петр III со своими сторонниками. Талызин является в крепость с собственноручной запиской Екатерины: «Господин адмирал Талызин от нас уполномочен в Кронштадте, а что он прикажет, то исполнять». Появившийся здесь с некоторым опозданием Петр III был встречен им знаменитой фразой: «Поскольку у вас не хватило решительности задержать меня именем императора, я вас беру под стражу именем императрицы».
Воздвиженка, дом 5. Главное здание усадьбы Талызиных в Москве.
Вместе с дядей в перевороте участвовали три племянника адмирала – Александр, Петр и Иван. Услуга, оказанная Екатерине первым из них, выглядела, на первый взгляд, пустяковой: Александр Талызин предоставил императрице свой мундир, в котором она могла принять присягу на верность гвардейцев. Эта реликвия хранилась в выстроенном в Москве доме (ныне – Воздвиженка, 5, Государственный научно-исследовательский музей истории архитектуры имени А.В. Щусева), где А.Ф. Талызин поселился со своей женой, дочерью фельдмаршала С.С. Апраксина. Охлаждение Екатерины ко всей семье Талызиных произошло очень быстро, и в 1765 году, выйдя в отставку, адмирал, как и его племянники, поселился в Москве.