«Я родился в дальних джунглях, там, где берет свое начало река Заркхеба. Я из рода альбов. Немного нас осталось на этой земле…

Мой предок — великий маг Феанор, сын Манве, первый великий правитель альбов. Именно он создал нашу руническую письменность, но прежде всего его знают как создателя Сильмариллов. Сильмариллы — это три бесценных камня, но каково их происхождение нам не дано узнать до самого конца Бытия, когда Солнце погаснет, а Луна упадет в Первичную бездну. Именно тогда должен вернуться Феанор из Манве к своему народу из Чертога ожидания, чтобы спасти нас от гибели.

Так вот, Сильмариллы были похожи на алмазы, но они были крепче алмазов, и их невозможно было уничтожить. Они были прекрасны, и ничто не могло уничтожить их красоту. А их магическая мощь была просто неописуема. Только Феанор мог распоряжаться ею, но он погиб в Великой битве у озера Митрим.

После гибели Феанора всем альбам вдруг разом захотелось иметь магические камни и распоряжаться ими. Мир тогда был еще молод, людей еще не было и в помине. Альбы делились на несколько родов: нолдоры, откуда и я родом, эль-дары, много веков тому переселившиеся в страну Ферри, телериты и ванияры. Но сейчас не о них речь.

Потом Сильмариллы были разделены. Древняя легенда рассказывает, что различные племена альбов, которым достались камни, забрали с собой и унесли в три конца света. Эльдары унесли свой камень на запад и потому его называют Западным. Ванияры унесли свой камень на север, и потому назвали его Северным. А мое племя, которое возглавлял один из сыновей Феанора — Маглор Сладкоголосый, переместилось на юг. Потому наш камень называют Южным Сильмариллионом. Говорят, что четвертый Сильмариллион — это Солнце. И именно ему поклонялись телерилы.

Я — прямой потомок Феанора Великого. К сожалению, за долгие тысячи лет жизни в джунглях мой народ позабыл всю необъятную мудрость нолдоров. Боясь, что у них отнимут бесценный камень, мой народ прервал всяческие связи с другими альбами.

Меня готовили к поприщу жреца, поклоняющегося Камню. Я изучил все чары и заклинания, известные племени, хотя согласно нашим представлениям я был очень молод — мне еще нет тысячи лет. Может быть, именно молодость и сыграла со мной злую шутку, став причиной моих дальнейших неудач. Однажды мне и моему другу Нерендолину пришла в голову мысль нарушить запрет, наложенный еще нашими предками. Мы покинули родной край и отправились в путешествие на север. Нам хотелось получше узнать мир, да и установить связь с другими родами альбов. Думается, это наше еретическое решение рассердило старейшин, и они послали нам вслед проклятие.

Нам с самого начала не везло. Сначала мы успешно пересекли джунгли и пустыни недалеко от Кеми, столицы Стигии. Нерендолин был выходцем из низшего рода и отлично владел охотничьим и боевым искусством. Я же, используя некоторые заклинания, помог избежать нежелательных встреч. В Кеми мы поднялись на борт торгового корабля, который уплывал в Месантию, столицу Аргоса. А оттуда путь наш лежал на север, через харборийские земли.

Но по дороге на корабль напали пираты с архипелага Барах. Вот так мы и стали рабами. Нерендолина продали торговцу рабов из Немедии.

Больше я его никогда не видел. А я сам прошел все круги ада. Хотя внешне я не производил впечатление сильного и выносливого человека, мы, альбы, таим в своих телах невиданные резервы. Я был гребцом на галере, ловцом жемчуга в Султанапуре, сборщиком кокосовых орехов в оазисах Замбула. Самым тяжким был период рабства в золотых рудниках горы Ильбарс, неподалеку от ту райского города Хоарезма. Туда обычно отсылали самых истощенных, чтобы они нашли свою смерть в бесконечных мрачных галереях на глубине в несколько сотен метров под землей.

И все же можно было жить даже там. Однако ужасные условия жизни рождают уродливые общественные порядки. В рудниках образовалась каста рабов-здоровяков, которые терроризировали всех остальных. Обычно никто из них не работал, однако они получали свой паек и отбирали львиную долю пайка у других. Подобно своим хозяевам, каждый из них держал гарем. Был у них и собственный король — огромного роста увечный детина по имени Джоко. Не знаю почему, но этот Джоко выбрал в жертвы именно меня. А потому близился мой конец.

И вот однажды случилось несчастье — в одной из галерей Джоко убил женщину. При этом как-то буднично, словно вершил нечто совсем обычное, незначительное. Я не выдержал и ударил его. Он схватил меня за горло и стал душить. Я уже прощался с жизнью, как вдруг железная хватка ослабла. Один из рабов прибежал мне на помощь. Это был невысокий, крепкий кобольд.

Он тоже не был человеком, как и я. Дело в том, что еще на заре жизни альбы поработили кобольдов. Я всегда считал их низшими существами, недостойными моего внимания. В джунглях Заркхебы у нас были слуги кобольды. Это были крепкие и выносливые существа, но для меня они были просто вещи, неодухотворенные предметы.

Так вот, кобольд, которого звали Пепин, подрался с Джоко и убил его. Он спас мне жизнь, но даже несмотря на это я не мог пересилить себя и поблагодарить его. Как это так, я, потомок Феанора, стану общаться со слугой?! Да это просто невозможно! Так я думал. По крайней мере, вначале.

Пепин оказался просто исключительным. Постепенно, без нажима и сотрясений он изменил жизнь в рудниках. Убив Джоко, он стал главарем всех рабов, но не поспешил воспользоваться этим. Сам невероятно работоспособный и выносливый, он заставил дружков Джоко засучить рукава и работать наравне со всеми. Он приказал заботиться о больных, запретил ужасный каннибализм. Тем самым кобольд заслужил мое самое искреннее уважение и желание общаться с ним. Мы подружились. Вместе мечтали о свободе. Пепин оказался необыкновенно сообразительным и умным существом, несмотря на свою непривлекательную внешность. Если бы мне сказали раньше, что кобольд станет моим другом; я бы никогда не поверил!

К сожалению, нас отделили друг от друга, прежде чем мы смогли осуществить наш план бегства. Управление золотыми рудниками решило продать некоторых более крепких рудокопов. Хозяин гладиаторской школы купил Пепина, и я больше его не видел. Меня же продали иранистанскому перекупщику рабов, и отправили в Нефритовые джунгли.

В Нефритовых джунглях жизнь не была столь тяжелой, как в рудниках. Ксерксы заботились о рабочих — нас хорошо кормили, больных и раненых лечили. Нефрит был важным сырьем в торговле Империи с Кхитаем, и потому каждого рабочего высоко ценили.

Но несмотря на хорошее отношение охранников, мы все же были для них рабами. Свобода оставалась для нас вожделенной мечтой. Я потихоньку стал подготавливать бунт среди рабов. Наверняка, нам бы удалось освободиться — я многому чему научился у своего друга Пепина в хоарезмских копях. Все уже было готово, но случилось нечто такое, от чего у меня до сих пор мороз по коже… Тогда провалились не только наши планы, но и судьба мира оказалась под угрозой…

Командир гарнизона очень любил охотиться в джунглях. И вот однажды его охотничья дружина наткнулась в лесу на странные башни. На место послали целую группу рабов, которые должны были расчистить руины к востоку от Нефритовых рудников. Я был в этой группе. Ступив на возвышенность, на которой находились башни, я сразу же почувствовал величие этого творения Создателя. Творения эти были настолько древними, гораздо древнее нашего рода! И каждое прикосновение к ним было прекрасным и вместе с тем безумно опасным.

Я поделился своим открытием с начальником группы, но он только высмеял меня. Кто я такой, чтобы знать эти вещи?! И он приказал продолжать расчищать руины. Пригнали еще людей с рудника, работа пошла быстрее. Под обнаруженными руинами мой начальник ожидал найти несметные богатства…

Но когда мы вырубили все деревья и расчистили руины, оказалось, что древняя постройка находится в идеальном состоянии, словно строительство было закончено вчера. Правда, в ста шагах от башен были остатки внушительной крепостной стены, камни которой были подвергнуты эрозии и большая часть которой просто распалась под напором времени и джунглей, но сами башни, выполненные из незнакомого мне материала, нисколько не пострадали от времени. В левой башне мы обнаружили дверь, сделанную из очень интересного металла. Все попытки открыть эту дверь оказались тщетны. Даже самые крепкие инструменты, с помощью которых мы откалывали твердые породы в шахтах, не оставляли даже царапины на зеркальной поверхности двери. Не удалось нам разрушить и часть стены.