А пират тем временем всецело был поглощен куда более приятным занятием — он вкушал ароматный напиток. Румей уже опорожнил почти целый галлон, и многие диву давались, как он вообще еще держится на ногах. Но помимо всего прочее, у Румея были и недюжинные артистические способности, и он хорошо знал, как из любой ситуации извлекать максимальную пользу для себя. Заметно пошатываясь из стороны в сторону, он подошел к балкону, где расположились вельможи.

— Я бы принял бой, ваши величества, разумеется всенепременно я бы его принял. К тому же напиток этот — чистый эликсир! Но я его приму лишь при одном условии — если вы добавите девчонку и небольшой бочонок мальвазии к этому вот сиротке! — и он указал на почти пустой бурдюк, чем вызвал громовой хохот публики. — Неужели кто-то станет рисковать своей головой из-за прекрасной красотки. Совсем другое дело, когда речь идет о бочке вина.

— Атаманша пусть останется здесь! Ты должен знать, что у нее шансов уцелеть намного больше чем у тебя, пьяница! Но если ты вдруг одолеешь бойца Адраж Хана, то получишь достаточно вина из моих винных погребов! Столько, чтобы в нем утонули все пираты, еще оставшиеся по этим берегам! — голос Красстана звучал гордо и непреклонно.

Румей обменялся быстрым взглядом с одноглазым Альтреном, ведь казак привык во всем подчиняться седому корчмарю. Легким кивком головы Молния разрешил ему дать согласие на поединок.

Толпа ахнула. И тут же, словно из-под земли рядом с Румеем возникла высокая фигура, закутанная в темный плащ. Появление противника было настолько неожиданным, что каждый из зрителей мог бы поклясться, что за мгновенье до этого там никого не было. Таинственное появление Гюлала полностью оправдывало его прозвище.

Лицо Бесшумно Ступающего было прикрыто кожаной маской. Говаривали, что только сатрап

Хоарезма видел подлинное лицо своего верного слуги. Мастерство Гюлала оставаться незамеченным даже в самых оживленных общественных местах могло бы сравниться разве что с его виртуозным владением ножом. Каких только легенд о нем не рассказывали! Самым знаменитым был рассказ о том, как однажды в драке, завязавшейся в какой-то корчме, он сумел расправиться с девятью наемниками, подосланными, чтобы убить его. И при этом сам остался цел и невредим!

Румей Оглу бросил быстрый взгляд на противника и, отвернувшись, стал готовиться к бою. Вся подготовка состояла в том, чтобы вытащить кинжал из мертвого тела вендийца и отхлебнуть богатырский глоток из бурдюка с медовухой. Бесшумно Ступающий тоже особенно не терял времени в приготовлениях. Он покрепче затянул шнурок у себя на накидке, да проверил, не станут ли скользить его сандалии на плитах арены.

Драж Хан дал сигнал начинать поединок. В отличие от предыдущей схватки противники не спешили сойтись поближе. Они ходили вокруг, присматриваясь, да примериваясь, ибо каждому из них были хорошо известны умения другого. Со стороны их можно было принять за тигров, дерущихся за право владеть добычей.

Первым не выдержал Румей Оглу. Сделав обманное движение рукой, в которой был зажат нож, словно собирался проткнуть противника, казак попытался поставить ему подножку, однако быстрый, как пантера, шпион отпрыгнул назад и тут же, не давая противнику опомниться, ринулся в атаку. В руке у него блеснуло лезвие. Тут же на грязной рубахе корсара расплылось алое пятно. И вновь закружили по арене, выжидая удобного момента, чтобы напасть, словно исполняли ритуальный танец какого-то племени. Но этот танец таил в себе смерть! Гюлал, подобно кобре, вновь попытался упредить противника, но Румей быстрым движением повалил его на землю, заставив перекувырнуться через голову несколько раз. Лезвие его кинжала окрасилось в алый цвет. Корсар оказался достойным своего легендарного соперника!

Гюлал вскочил на ноги и инстинктивно схватился за правый бок и недоуменно поднес руку к глазам, словно не веря. Потом внимательно вгляделся в лицо тщедушного корсара. И, собрав силы, вновь бросился на Румея. Блеснувшее лезвие вспороло рубаху на спине пирата, оставив длинный кровавый след. Гюлал не мог не заметить мускулистого, крепко сбитого тела Румея. Внимание его также привлекла странная наколка — шестиконечная звезда, пересекаемая молнией. И вдруг публика заметила, что Румей одиноко стоит на арене, а его противник исчез. Он столь неожиданно появился в ложе, где сидел Красстан Шейс, что тот даже вскрикнул. Не обращая внимания на испуг иранистанского сатрапа, Гюлал наклонился к уху Адраж Хана и что-то прошептал. Адраж Хан тут же кивнул в знак согласия. Гюлал исчез с балкона властителей, словно его там никогда и не было. Поднявшись с места, туранистанский вельможа громко оповестил:

— Мой боец признает себя побежденным и отказывается от дальнейшей борьбы!

С этими словами туранский вельможа откланялся и поспешил покинуть Шейса.

— Прощай, Шейс! Кажется, я так же не знаком с военным искусством, как и ты!

Корсары Амры одержали полную победу. Они захватили две иранистанские галеры, которые теперь могли укомплектовать гребцами, освобожденными из трюмов. Галера, которую протаранила «Прекрасная дева», утонула, но своевременное вмешательство капитана Уркио не только помогло одержать полную победу, но и спасти бывших рабов с тонущего корабля.

Пленных не было. Разгневанные каторжники перебили всех ксерксов, и сейчас прожорливые акулы моря Вилайет наверняка заканчивали свой кровавый пир. Пираты не могли сдержать ликования. Все в экстазе выкрикивали имя своего предводителя, который как раз в этот момент, морщась от боли, внимательно слушал рассказ Уркио о неудавшемся нападении на туранский конвой и разгроме пиратской армады объединенных сил Хоарезма и Бенны под предводительством Сианы Блейн.

Рассказ зуагира звучал очень увлекательно. К тому же и без того цветистое изложение событий постоянно перемежалось витиеватой руганью по адресу подлых врагов, отвратительного стечения обстоятельств, сетования по поводу неудачи. Терпеливо выслушав весь этот поток похвал в адрес бесподобного капитана Уркио, чья смелость, изобретательность и невиданные бойцовские качества оказали решающее значение при победе над врагом, Амра спросил:

— А что же случилось с теми двумя незнакомцами, которые перед этим потерпели кораблекрушение?

— Так именно с них все и началось, капитан! Тот, который помладше, был настолько дерзок, что вызвал меня на поединок в Маане. И только то, что удача оказалась на его стороне, спасло ему жизнь. Да к тому же я пожалел его неразумную молодость. Когда ксерксы напали на нас, один из моих людей видел, как его повалили на палубе, а тот, что постарше, расправившись с десятком иранистанских свиней, успел спрыгнуть вниз, незадолго до того, как вся команда Сианы Блейн была взята в плен. Скорее всего он погиб, так как море тогда кишело акулами. Надо сказать, что именно эти двое принесли нам несчастье, порази их Эрлик!

— Попридержи язык за зубами ты, сын хромого верблюда и ощипанной вороны! — тихий, дрожащий от гнева голос Конана заставил побледнеть хвастунишку. — Эти люди — мои близкие товарищи! И если ты хочешь дожить до завтрашнего заката солнца, советую не злословить по их адресу! Заруби это себе на носу!

Такую обиду нелегко было снести, особенно такому вспыльчивому, как Уркио. Зуагир тут же схватился за саблю, висевшую у него на поясе. Ни один мускул не дрогнул на лице у киммерийца, только голубые глаза внимательно следили за каждым движением взбешенного капитана. Конан хорошо понимал, что если ему не удастся сразу же подавить гнев капитана, он никогда не сможет рассчитывать на беспрекословное подчинение его людей. А это было жизненно важным для дальнейших планов Конана!

Уркио продолжала колотить дрожь. С одной стороны он горел желанием отомстить за грубые слова, но с другой он панически боялся легендарного предводителя Белого Братства. Ведь ни для кого не было секретом, что великого и ужасного Северного Льва никто не может победить! Амра оставался непобедимым даже будучи раненным! А если дело дойдет до поединка, зуагир хорошо знал, что не сможет рассчитывать даже на поддержку своего экипажа. Поразмыслив немного, Уркио потупил взор: