С моря дул теплый ветер. Я подтащил лежак к кромке прибоя, и мы сели.
Лена заговорила без предисловий:
- Ты ушел, и эта скотина начал расспрашивать про тебя…Что мы, да кто мы, да почему муж не поехал, а где он, а что он. Давай мне рассказывать, какой у меня муж приятный человек, какой он увлеченный своим делом… - она затянулась и помолчала несколько секунд, разглядывая выдыхаемый дым.
- Короче, я решила как-то с темы соскочить, тут музыка заиграла, я потащила его танцевать, но танцор он тот еще, да и музыка… Я говорю – пойдем куда-нибудь. Но ему, блин, обязательно хотелось досмотреть гребаное шоу. Досмотрели, все зрители разошлись… Я уже ничего не понимаю, снова намекаю, что хочу продолжения… Короче, пошли пить к нему. Вся на нервах, чувствую, что уже все не так. Он, видать, испугался, что я так активно к нему… Ну, потом вроде ничего. Пришли в номер, сели, он опять давай про мужа и ребенка, тварь такая... Сколько лет живем, да сколько лет сыну… Пиздец полный. – Лена затушила окурок и снова закурила.
- Прикинь, я уже хотела сразу перейти к делу, а тут такие семейные разговоры… Я думаю: чего ему говорить? Про сына рассказывать? Какой потом секс-то после таких разговоров, даже неудобно… Жаловаться на мужа? Фиг знает, что он потом наговорит мужу… Хотя уже не важно, ничего хорошего не скажет точно. Ну и вот… Я говорю: да, муж, я его люблю, все хорошо, но он занят все время, а вы такой интересный! Ах, никогда не общалась с известными журналистами! И тут этот сучонок аж расцвел. – Лена затянулась, но на этот раз как-то торопливо, быстро выдохнула и продолжила: - Короче, он минут двадцать рассказывал, какой он великий. Это просто пиздец! Какими-то фамилиями сыпет, типа я должна проникнуться. Министр Муйкин, сенатор Хуйкин, то да се. Я, главное, как дура себя чувствую: я ж никого не знаю! А он так говорит, будто не сомневается, что я уже растаяла от его этих всех мудаков… Короче, он рассказывает о своих каких-то нашумевших статьях, я ему подливаю вискаря, он пьет, а потом так замолчал вдруг и говорит мне: а вы точно Филю недавно узнали? А то он известный бабник! И про тебя еще минут пятнадцать… Много интересного узнала, кстати… Потом как-нибудь расскажешь кое-что, если живы будем… Ну, короче, много чего еще было, рассказывать долго, главное, в итоге он сделал вывод, что все-таки мы, наверное, любовники.
- Вот же скотина какая… - выдохнул я. В менее стрессовой ситуации я бы испытал неловкость, вспоминая, что в моменты активного соблазнения, в том числе и Ленки, я тоже любил рассказывать о своей значимости и близости к великим мира сего. Но на сей раз было не до долгих рефлексий на абстрактные темы. В общих чертах я уже начал догадываться, чем это все могло кончиться. – Аналитик херов. И что ты? Расскажи по порядку, с чего он взял-то? Непонятно как-то…
- С того и взял... Я сделала громче телевизор и сказала, что хочу танцевать, подняла его и стала прижиматься. Мол, я пьяная женщина, а вы такой интересный мужчина. Такой великий, такой влиятельный! Ах, говорю, я почему-то такая возбужденная, хочу, мол, глупостей! Он давай меня своими потными ручонками трогать… Трогает, но видно, что неловко ему… У меня уже спортивный интерес - думаю, сколько он будет ломаться-то… И тут он мне говорит: «Станцуй мне стриптиз!», представляешь? После вопросов про семью! Я, говорит, сяду в кресло, а ты давай…
Слушая ее, я вспоминал его рыхлое грушеобразное тельце на кривых ножках, с этой его идиотской татуировкой, и сцена принудительного совращения Гриши напомнила мне самые неприятные страницы де Сада, где юные красавицы вынуждены возбуждать похоть уродливых сластолюбцев.
- Расскажи, что он делал с тобой… как именно сказал... - мне казалось, что в этих подробностях может крыться что-то полезное.
Ленка отхлебнула виски из бутылки и продолжила.
- Он сел в кресло, я давай танцевать, раздеваясь... Разделась, и тут наш друг Гриша разошелся… Всю меня облапал… - она замялась, а во мне вдруг проснулся совершенно извращенный интерес к подробностям.
- А подробнее? – выдохнул я. Лена посмотрела на меня с брезгливым удивлением.
- Хочешь поговорить об этом? Вот извращенец! Возбуждает, как меня унижала эта сволочь? – она посмотрела на меня. - Возбуждает ведь, а? Признавайся, а то ничего больше не буду рассказывать.
«Секс без боли и страха – как пища без приправы» - вспомнились мне слова чертового маркиза, прочитанные в какой-то книжке еще в школе.
-Да, есть такое… Возбуждает… Дай сигарету. - Я еще не разобрался до конца в своих эмоциях, но решил с ней не спорить.
-То-то же… Извращенец! Да, впрочем, кто б сомневался… Короче, я ему, вспомнив молодость, продемонстрировала… Стриптиз, как и заказывали! Ну и, значит, на коленях подползаю к нему… Голая, прикинь! Короче, дальше все как в порно для мазохистов: встань, повернись, раздвинь, нагнись, раздвинь… Как у врача на приеме… Я уже сама не понимаю, нравится мне это или сейчас стошнит, и тут он мне говорит: и часто ты так развлекаешься? Я молчу. Он говорит: я все понял, ты меня специально домогаешься! Так и сказал «домогаешься», прикинь? Слово какое-то прокурорское… Я – его! Домогаюсь! Я молчу. При этом стою раком, а он сзади стоит и все это говорит, а сам меня гладит между ягодиц, сучонок… И палец туда сует. Я уже не выдержала, говорю: что ты понял? И поворачиваюсь к нему. Начинаю расстегивать ширинку и смотрю ему так в глаза… Но темно и вижу плохо, непонятно, достала его хозяйство… Так и есть, тонкий и такой мерзкий… Ну ладно, сначала руками, потом в рот взяла, и тут он мне говорит: что ты делаешь? Представляешь сцену? Я голая, на коленях, ему сосу, а он мне таким строгим голосом говорит… С такими еще киношными интонациями: то и понял, что застукал я вас тут с Филечкой-то! И дальше как следователь: в городе он всем сказал, что уехал с друзьями, и назвал отель другой, а он, оказывается, тут. И никаких друзей нет, одна ты с мнимой тетей. А я, говорит, все узнал перед ужином, вы и живете в одном номере, без всяких тетей. Так что все стало ясно, и тут еще ты начинаешь меня клеить. Наверное, чтоб потом меня повязать с вами. Прикинь?
Я сидел окаменев. Не такой он и дурак, как выясняется. С другой стороны, какими дураками оказались мы – это еще только предстояло осознать в полной мере.
- Но и это еще не все, – Ленка затянулась и посмотрела мне в лицо, – тут я спорола дополнительного косяка. Офигев от такой наглости, я ему говорю: мол, это все чушь, кто тебе поверит, скажу мужу, что ты ко мне приставал, и он поверит мне, а не тебе, козел!
- И что он ответил? – спросил я машинально.
- Ничего. Сказал, что его в порту встретит Васька Рощин и интересно, что я ему скажу.
- Какой еще Васька? – появление в истории дополнительного участника сбило меня с толку.
- Это приятель моего мужа… Оказывается, они в баню вместе ходят…
- С твоим мужем? – я уже ничего не мог понять.
- Нет, они ходят в одной компании, Вася и Гриша. А Вася этот с моим мужем завязан там по одному проекту, короче, они общаются…
- И что это значит?
- То и значит, любовничек, что он завтра же поведает Васе, а Вася – Боре, и меня прямо у трапа встретят. И поверят ему, уже хотя бы потому, что я никак не должна была оказаться в этом самолете.
- Так вроде Боря твой тоже где-то на учебе… - уцепился я за последнюю надежду.
- Да, но Вася-то в таком разе вполне может встретить своего дружка и не откажет себе в удовольствии изобразить удивление, увидев там еще и меня. Этот гребаный Васька ко мне как-то подкатывал за спиной мужа, но я его отшила. Короче, приехали.
- Он, наверное, уже разбудил его и заваливает сообщениями! – мрачно предположил я.
- Нет, не заваливает. Я украла его мобильник, он у меня, – Ленка бросила сумочку на кровать.
- Завтра это животное явится сюда за телефоном! – автоматически заметил я, в очередной раз восхитившись простотой принятия криминальных решений некоторыми русскими девушками.
- Но это будет завтра, а сейчас давай почитаем, что он там писал кому… - она достала из сумочки мобильник.