— Ты не слишком тут над ними шефствовал? — нетерпеливо спросила Джеральдина.

Дэн выдавил смешок.

— И как прошло? — спросила она.

— Хорошо, — ответил Дэн, пытаясь сфокусировать взгляд.

— Это замечательно! А у меня был просто чудесный день!

— Хорошо.

— Я ходила во время ланча выбирать кольца и, кажется, нашла то, что нужно. Поедем туда на выходных.

— Хм-м?

— Я сказала, что мы поедем туда на выходных.

— Хорошо.

— Ну, — Джеральдина посмотрела на часы, — я поехала домой принять ванну и приготовить тебе ужин. Жду тебя через час.

— Отлично, — прикрыл глаза Дэн.

Когда она ушла, Дэн еще какое-то время просто смотрел в пространство, пока Пэтси, Кэти и Сьюки не двинулись всей гурьбой мимо него забрать свои пальто и сумки.

— Пока, — хором сказали они.

— Пока, — ответил он и смотрел им вслед, чувствуя к ним зависть, сам не зная почему.

Тем вечером Мэтт в рекордное время добрался из колледжа домой, перебегая через дорогу так, будто у него было девять жизней, — даже не глядя налево и направо. Когда он добрался до дому, он и его девушка, которая улыбалась ему, уже успели потерять над собой контроль в красном «порше». У Мэтта не было красного «порше», и он не знал никого, у кого бы он был, но это была хорошая мечта.

— Вытирай ноги! — крикнула ему из коридора мать.

Он быстро чмокнул ее в щеку, спросил, что есть к чаю, и занял собой кухню.

Его одноклассники и даже первоклассные девчонки из колледжа заметили, как изменился Мэтт, но он ничего им не рассказывал. Он строил планы. Пока они думали о каких-то дурацких играх в бассейне, он думал о том, что у него будет девушка — девушка! О нет, он не собирался говорить им об этом, чтобы не вздумали насмехаться. Они были мальчишками, а он — он был мужчиной.

В одиннадцать часов этого вечера женская часть персонала «Кричтон-Браун» попадала в кровати от усталости. Сьюки снилось, что она играет на сцене, а поженившиеся Джон и Кэти сидят в зрительном зале. Пэтси снился косметический отдел в «Бутс», а Кэти почему-то снилась Ориноко. Все они проснулись рано утром следующего дня.

Ник все еще болел. Он позвонил и объяснил, что теперь отравление сказывается на нижней части его тела, так что он опять не спал ночь. Он был ужасно расстроен. Он сходил к врачу, и тот посоветовал ему взять еще два дня отпуска. После разговора с Ником Кэти и Дэн немедленно принялись за работу. Дэн притащил из кладовки все необходимые продукты, которые могли им понадобиться, и как бы между прочим намекнул, что он закупил цыплячьи грудки на тот случай, если она все еще хочет заняться их приготовлением. Она, как бы между прочим, намекнула ему, что уже слишком поздно, так как они слишком сильно заморожены, а размораживать их времени нет. Он кивнул, и Кэти отвернулась, удостоверившись, что он ее понял. Они работали рядом практически молча, изредка спрашивая друг у друга, где огурцы или еще что-нибудь. Холодная война постепенно уходила в прошлое. Впрочем, Кэти с трудом верилось, что только вчера утром они хихикали вместе, как подростки. Казалось, с тех пор прошло много недель. Странно, что потом весь день они почти не разговаривали. Теперь она знала, каким эгоистичным грубым ублюдком может быть Дэн. Думая обо всем этом и о том, как он любит разыгрывать из себя босса, когда неправ, она скучала по их веселью. И понимала, что он все еще нравится ей и что, когда она грубит ему, это причиняет ей боль. Осознав все это, она решила быть с ним еще более грубой.

Потом она решила, что будет лучше не вкладывать столько энергии в мысли о Дэне. Потом она задумалась о том, чувствовал ли Дэн то же самое.

Когда пришел Мэтт, он пообещал отдать все свои чаевые тому, кто позовет его, когда придет его горячая цыпочка. Он уже решил, что сегодня сам пойдет обслуживать ее столик, чтобы поговорить с ней. Правда, ему не очень-то нужно было, чтобы его звали. Его тело само говорило ему, когда приближался час дня.

Сьюки и Кэти нахмурились.

— Горячая? — повторила Сьюки. — Цыпочка?

— Мне так жаль, — сказала Кэти, — я не помню, чтобы у нас в помещении находилась какая-то домашняя птица — ни сырая, ни жареная.

И вдруг Сьюки всхлипнула.

— Он имеет в виду женщину, — повернулась она к Кэти.

— Да, я понимаю, — сказала Кэти, — просто замечательно.

Мэтт хрюкнул, покраснел и скрылся на кухне. Кэти крикнула ему вслед, что ничего не обещает. Тем не менее в час дня Мэтт вышел из кухни и встал около стойки, делая вид, что разговаривает с Кэти. Он почувствовал, как девушка приближается к нему, и обернулся. Вблизи она была еще красивей.

— Привет, — сказала она.

— Привет.

— Сегодня ты принимаешь заказы?

— Да, это так, — сказал Мэтт, стараясь правильно выговаривать все слова.

— Хорошо, я хотела бы…

— Знаешь, у нас сегодня нет никакой еды, — перебил ее Мэтт, — наш повар все еще болен. Так что у нас только сандвичи и салаты.

— И картофель фри, — добавила Кэти.

— И картофель фри, — повторил Мэтт.

— А еще тарталетки и фаршированный перец, — напомнила Кэти.

— Тарталетки и фаршированный перец, — снова повторил Мэтт.

— Но нет лазаньи и пирогов, — сказала Кэти, скрываясь на кухне.

— Но нет…

— Да, мы поняли, — вмешалась ее уродливая подруга, — мы тоже это слышали.

Если бы в этот момент его красавица нежно не моргнула ему своими пушистыми ресницами, Мэтт, наверное, смылся бы на кухню и больше никогда оттуда не вышел.

— Жаль, — печально сказала она, — а я бы не отказалась от лазаньи.

Мэтт почувствовал жалость. Он уже готов был предложить ей купить и принести лазанью из другого места или научиться ее готовить, когда снова вмешалась ее подруга.

— Так что, получается, ты не все заказы принимаешь? Мэтт повернулся и сконцентрировался на ней на мгновение, напоминая себе, кем она была и где они все находились.

— Ну? — требовательно сказала она. — Говори прямо.

— Нет, — медленно ответил он, — нет.

Он снова повернулся к своей лисичке, надеясь, что она не заметит того, что творится у него внутри.

— Мне очень жаль, — сказал он, — но я не могу принять твой заказ. Сегодня у нас очень ограниченное меню.

Она посмотрела на него.

— А завтра будет лазанья? — спросила она.

— А ты придешь завтра? — Его брови с надеждой взметнулись вверх, как два йоркширских терьера, которые дождались хозяина.

— Да, теперь приду, — улыбнулась она. Он улыбнулся в ответ.

— Хорошо, — сказал он, пошевелив пальцами в туфлях, — я буду ждать.

Звон в его ушах почти заглушил то, что она сказала «я тоже». Он помнил, что кивнул уродливой подруге, прежде чем отвернуться, улыбнулся лисичке, давая понять, что он все понял, и вышел из зала.

Он смотрел, как они шли вниз по дороге, и впитывал в себя каждую черточку великолепного тела своей лисички. Он услышал, как кто-то завывает на кухне. Он повернулся и увидел, что Сьюки и Пэтси держат в руках бумажки, на которых записали свои оценки. Они дали Мэтту восемь с половиной баллов из десяти.

— Вы все время были здесь, да? — спросил он, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.

— Только когда ты начал говорить, — заверила его Кэти.

— Отвалите от меня.

— Да ладно тебе, — сказала Кэти, глядя на восемь баллов, которые поставила ему Пэтси, — тебе можно с легкостью поставить девять баллов.

— Ты был прекрасен, — сказала Сьюки. — Как маленький щеночек.

— Дерьмо, — простонал Мэтт.

— Она шутит, — сказала Кэти. — Это не так.

— И мы не все слышали, мы закрывали окошко, — добавила Сьюки.

— Кэти настояла, — сказала Пэтси, — она очень корректная.

На следующий день, когда пришли девушки, Мэтт мыл посуду на кухне. Он вышел в зал, вытер верхнюю губу и пригладил волосы. Теперь он знал, почему некоторые мужчины отращивают усы. Это делало пот невидимым.

Она сидела к нему лицом, напротив своей уродливой подруги, и оглядывала кафе. Когда он проходил мимо Кэти, та шепнула ему: «К ней еще никто не подходил, Большой Мужчина, иди, прими заказ». Сьюки протянула ему блокнот и ручку, но его руки неожиданно оцепенели и замерзли.