— Что-то у тебя довольный вид! Никак тебе подвалило счастье?

— Вроде этого!.. Я скрыла от вас, что за это время я с ним крепко сдружилась!

Сестры остолбенели. Они напоминали сейчас тех провалившихся на экзаменах учеников, которые неожиданно повстречали обладателя высокого ученого звания. Грудь несчастных раздирали зависть и досада. На их лицах появилась страдальческая улыбка.

— Поздравляем тебя с Желанным!.. Ну и дела! Теперь у нас новый деверь!.. А где он сейчас? Разреши взглянуть хоть разочек!

Сянъюнь сделала вид, что находится в крайнем затруднении.

— Вы же его видели! К чему вам снова встречаться?

— Тогда он был просто прохожим, — сказала Жуйюй. — Мы даже не успели поблагодарить его за поклоны!.. А сейчас мы вроде как родственники. Нам непременно надо с ним встретиться, чтобы выразить ему свою благодарность, а также проявить расположение. Что в этом плохого?

— Встретиться с ним проще простого. Я позову его сюда — вот и вся недолга! Боюсь только, как бы он вас чем не обидел, сестрицы… Как увидит вас, так, глядишь, снова голову потеряет — ошалеет от радости и выкинет что-нибудь этакое, неприличное!

— Верно! В тот раз он держал себя действительно легкомысленно! А все потому, что никто его вовремя не одернул. Но сейчас рядом будешь ты, и он не посмеет безобразничать! Вот только ты его к нам приревнуешь! — сказала Жуйюй.

— К чему ты все это говоришь, совершенно зря! — вмешалась Жуйчжу, повернувшись к сестре. — Разве она отпустит теперь от себя своего сердечного? Разве позволит встречаться с другими? А ведь мы в свое время давали клятву, что разделим вместе и радости и горести. Она теперь обо всем позабыла! Спасибо еще, что не корит нас за те злосчастные поклоны, не донимает нас своей ревностью… О чем ты мечтаешь? Пустая затея!

Сянъюнь поняла, что сильно задела обеих сестричек, и тон ее сразу же переменился.

— Будет вам, уймитесь! — сказала она строго. — Если бы я хотела миловаться с ним в одиночку, а вам в забавах напрочь отказала, я нынче не вышла бы из дома и не пришла бы сюда. Дни и ночи я жила бы с ним в свое удовольствие и не страдала бы от ревности… Нынче я рассказала вам все от чистого сердца, а это значит, что никаких дурных помыслов у меня нет и в помине. Просто я хочу, чтобы все вершилось по справедливости, чтобы во всем был бы порядок… Только давайте сразу же договоримся: после встречи не устраивайте меж собой склоки и свары. Если согласны, тогда я приглашу его — устрою с вами свиданье!

— О, значит, мы не зря клялись в верности! Наш союз не пустячный, если ты так говоришь! — воскликнула Жуйчжу. — Устанавливай свои правила, мы им подчиняемся, сделаем все, как скажешь!

— Я познакомилась с ним раньше вас, значит, и прав я имею поболе. Я вроде как главная жена, а вы — его наложницы. Одним словом, я перед вами имею некоторые преимущества. По-моему, это вполне справедливо! Вы согласны? И все же решать подобным образом дела мне не по душе, потому _что вы мои самые близкие подруги. Во всем у нас должен быть порядок, который определяется только старшинством. Все радости, что мы испытаем (не важно, днем или ночью), все они будут следовать от старшего к младшему. Перескакивать через свое место никому не положено! Запомните еще одно правило: во время беседы или какого-то дела надо непременно помнить о подруге и щадить ее чувства. К примеру, имея некоторые достоинства, свойственные юным годам, негоже подчеркивать недостатки другой, кто возрастом старше, и делать это с единственной целью: дабы удостоиться чужой похвалы. Не менее дурно какой-то новинкой попытаться охладить любовь одного к другому — давнему другу, то есть заставлять этого человека страдать от того, что к нему охладели. Если вы согласны с тем, что я вам здесь сказала, меж нами не будет раздоров, напротив, наш добрый союз станет еще крепче. Ну как?

— Согласны, согласны! — воскликнула одна из сестер. — Ты все сказала верно!.. Мы просто подумали, что ты возгордилась!

— Коли так, я пишу ему записку, в которой попрошу его пожаловать к нам в гости!

Сянъюнь достала лист писчей бумаги, украшенной цветным рисунком, и написала такие строки: «Прекрасные девы гуляют в горах Тяньтая. Они ожидают Лю Ляна,[114] с коим давно заключили союз!» Сложив листок несколько раз, она вложила его в специальную трубочку для писем.

— Как ты назвала этот стих? — поинтересовалась Жуйюй. — Почему написала только эти строки?

— А я догадалась! — вскричала Жуйчжу. — Знаю, о чем она думала! Она оставила место для ответа. Не хочет, чтобы он зря ломал себе голову… Верно, ты совсем спятила от любви!

Сянъюнь рассмеялась. Она запечатала трубку-конверт и вручила его служанке, наказав ей немедля идти домой и всунуть послание в щель между досок в стене, а как только появится ответ, тотчас возвращаться обратно. Служанка ушла. Подруги продолжали беседу.

— Расскажи, как тебе удалось завлечь его к себе? — спросила Жемчужина. — Ты с ним встречаешься уже несколько дней? Ведь так?

Сянъюнь не стала таиться и рассказала сестрам, как встретила друга и проводила с ним все эти ночи.

— А как он в любовных делах? Силен ли?

— Ах, в этом? Мне кажется, он способен загнать кого угодно до смерти! Только вы сейчас ничегошеньки не поймете, потому что видели лишь его прелестную наружность — и только! Если бы вы знали про все остальное! Редчайшие драгоценности! Никто из вас не видывал и не слыхивал о подобных чудесах!

Сестры замерли от изумления. Они походили сейчас на тех тупых учеников, которые вдруг повстречали многоопытного собрата по экзаменам. О, сколько раз ему уже приходилось писать сочинения! Ученики засыпали знатока вопросами: как велико сочинение, нужно ли его удлинять; избранная тема взята из канонов или откуда-то еще, надо ли во время письма дополнительно зажигать свечу в комнатке-келье. Были, понятно, и другие вопросы, причем их поток не иссякал. Но вот настало время ужина. Наскоро закусив, подруги, забыв убрать со стола, продолжили занимательную беседу.

— Взгляните на эти палочки для еды! — сказала Сянъюнь и показала на палочки, лежащие на столе. — Видите, какие они длинные, но есть и подлиннее… А вот сосуд для чая, но, ведь чайник бывает и потолще, чем этот…

— А насколько та утварь тверда? — вскричала одна из сестер.

— Ты спрашиваешь, тверда ли? — Взгляд Сянъюнь упал на тарелку с бобовым сыром доуфу. — Как, по-вашему, этот доуфу: твердый он или нет?

Сестры расхохотались.

— Он же рыхлый и мягкий! — проговорила одна из молодых женщин, заливаясь смехом. — Кусок громадный, но рыхлый! Кому такой нужен?

— Не скажи! — возразила Сянъюнь. — На свете нет ничего тверже бобового сыра! Даже железо и медь с ним не могут сравниться! Известно, эти металлы очень крепки, однако подле огня они размягчаются, а доуфу от жара становится крепче, прочнее. Сейчас вот я вспомнила о нем, и все его качества тут же всплыли в памяти!

— Что-то не верится! На свете не существует подобных драгоценностей и диковин! — загалдели сестрицы.

— Это еще не все… есть и другие достоинства. Я, к примеру, могла бы рассказать еще о двух его качествах, только вы все равно мне не поверите. Их можно прочувствовать только в деле!

— Ах, расскажи, расскажи! — вскричали молодые женщины. — Поверим мы или нет — какое это имеет значение?

Сянъюнь рассказала им об удивительном свойстве драгоценного убранства, которое как бы постепенно и незаметно становится солидным и горячим. Сердца сестер запылали, лица порозовели, уши стали пунцовыми. Женщины горели от желания — так им хотелось увидеться с молодым сюцаем и самим убедиться в его редкостных достоинствах.

Однако, к их огорчению, служанка все не шла и не шла. Получилось так, что Вэйян куда-то вышел из дома и долго не возвращался. Служанка все это время продолжала ждать возле стены. Вернувшись домой. Полуночник не сразу заметил послание — лишь тогда, когда взобрался по лестнице наверх. Он вытянул из щели трубку-конверт, прочитал письмо и быстро сочинил ответ, который вложил в щель.