— Перестрелка между заместителем директора ФБР и неофициальным помощником министра юстиции — великолепная тема для печати, не правда ли?

Затем он протянул руку и забрал из пальцев Коллинза спутавшуюся в клубок пленку.

— На этом ваше знакомство с документом «Р» заканчивается. — Зажав в одной руке пленку и держа обоих под прицелом, Эдкок спиной подошел к ванной комнате и медленно начал входить в нее. — Можете взглянуть в последний раз, — сказал он. — Вообще-то, документа «Р» никогда не существовало на бумаге. На пленке его тоже не должно быть. Самые главные документы обычно хранятся лишь в уме, и нигде более. — Эдкок наткнулся ногой на унитаз, полуобернулся и поиграл над ним лентой.

— Постойте! — умоляюще сказал Коллинз. — Послушайте…

— Послушайте сначала вы, — ответил Эдкок, бросая пленку в унитаз и нажимая ручку. Послышался шум воды.

— Все ваши надежды в унитазе, мистер Коллинз. — Эдкок вышел из дверей ванной. — Итак, что вы хотели мне сказать?

Коллинз молчал, прикусив губу.

— Очень хорошо, господа, позвольте мне проводить вас. — Он показал пистолетом в сторону кабинета Тайнэна.

Эдкок шел по пятам за ними, пока они не оказались в центре комнаты. Потом боком отошел к столу директора и положил руку на стоящий на нем большой магнитофон.

— Не знаю, какой вы министр юстиции, — обратился он к Коллинзу, — но сыщик дерьмовый. Хороший сыщик ничего не упустит. Вы же, мистер Коллинз, обыскав весь город в поисках потайных микрофонов, самый главный все-таки просмотрели.

Он включил магнитофон.

«Когда дедушка уже был в больнице, — раздался в комнате голос Рика, — я взял последнюю кассету, написал на ней «м.ю.д.» — «министр юстиции дедушка», — поставил месяц — январь — и вместе со всеми остальными кассетами положил ее в верхний ящик дедушкиного шкафа, где он хранил свои магнитофонные записи».

«Но шкаф увезли отсюда?» — голос Коллинза.

«Ага», — ответил Рик.

Эдкок наслаждался. Наконец он выключил магнитофон.

— Вы забыли о матери Вернона Тайнэна. Она прослышала, что вы собираетесь с визитом к Ханне Бакстер, и в разговоре с сыном упомянула об этом. Можно недооценивать ФБР, мистер Коллинз, но никогда не следует недооценивать любви матери… По меньшей мере любви матери посплетничать с сыном о своих знакомых.

Он еще раз взмахнул рукой с револьвером.

— Можете покинуть кабинет тем же путем, что и пришли, господа. В холле ждут два сотрудника, они проводят вас вниз. Спокойной ночи! Выйти теперь можете через главный подъезд.

Никогда в жизни дорога домой не казалась Коллинзу такой долгой. Подавленный и разбитый, он съежился на переднем сиденье машины подле сидящего за рулем приунывшего Пирса. Сзади расположился такой же несчастный, как и они, Ван-Аллен.

Ехали молча, и, только остановив машину у дома Коллинза, Пирс сказал:

— Конечно, не каждый бой удается выиграть, но проигрывать генеральное сражение никак нельзя.

— Это конец, — согласился Коллинз. — Завтра они станут хозяевами страны.

— Боюсь, что вы правы.

— Самое обидное, что мы были уже почти у цели, — вздохнул Коллинз. — Я в буквальном смысле слова держал этот чертов документ «Р» в руках.

. — Ну и садист же этот Эдкок, — покачал головой Пирс. — Что ж, они обставили нас. Убей меня бог, если я понимаю как. Что он там болтал насчет матери Тайнэна?

— Видимо, Ханна Бакстер сказала ей о моем визите. Миссис Тайнэн упомянула об этом в разговоре с сыном, и они взяли дом Бакстеров «под колпак». Что поделаешь! — Коллинз открыл дверцу машины. — Господа, я испытываю сильное желание покончить с этой проклятой жизнью, поэтому думаю надраться как следует, чтобы только не пустить себе пулю в лоб. Кто со мной?

— А что еще нам остается? — сказал Пирс, выключая двигатель.

Еще в прихожей они услышали телефонный звонок.

— Я возьму трубку. — Коллинз посмотрел на Пирса. — Говорить можно?

— Да. Ван проверил дом. Все чисто.

— Хорошо. Напитки в баре, лед на кухне.

Он сорвал с рычага трубку.

— Алло?

— Мистер Коллинз?

— Да.

— Говорит Джим Шэк из Форт-Уэта, У меня для вас хорошие новости. Не вдаваясь в подробности, скажу только, что по душам побеседовал с Аделью Зурек, свидетельницей Тайнэна против вашей жены. Все это наглая ложь, так же, как и сплетки о поведении Карен.

— Слава богу, — облегченно вздохнул Коллинз.

— Я допрашивал эту Зурек несколько часов, но она раскололась только тогда, когда пообещал ей помощь и защиту. Она созналась, что Тайнэн шантажировал, прижав на некоторых эпизодах из ее прошлого, обещал закрыть на все глаза, если она даст угодные ему показания. Она перепугалась. Но, когда я пообещал ей защиту с вашей стороны, выложила все, как есть. Она действительно слышала ссору, в чем не было ничего необычного. Закончив работу, Адель пошла домой, после того как миссис Коллинз ушла, и, выйдя на улицу, увидела, как к дому подъехала машина. Из машины вышел мужчина, подошел к двери дома, повозился с ней и зашел внутрь. Почти сразу же раздался выстрел, свидетельница испугалась и убежала. На следующий день, узнав о смерти Томаса Роули, она ничего не заявила властям, опасаясь, что всплывет ее собственное прошлое. Она вообще не хотела ввязываться в эту историю, пока не попалась в лапы Тайнэна. Что же касается убийцы, то похоже, что Роули крутил с его женой, и тот об этом узнал. Если хотите, можем заняться им.

— Плевать мне на него, — ответил Коллинз. — Самое главное, что вы докопались до сути. Сказать не могу, как я вам благодарен. А Карен…

— С Карен все в порядке. Она сидит подле меня, ждет своей очереди говорить с вами.

— Дайте, пожалуйста, ей трубку.

Карен плакала в телефон, плакала от счастья. Потом срывающимся голосом начала рассказывать, но Коллинз остановил ее. Не было больше нужды говорить об этом.

— Все кончено, водная. Давай обо всем забудем.

— Самое главное, самое важное, — сказала Карен, — что ты можешь больше не беспокоиться за меня. Ты можешь подать в отставку, лететь в Калифорнию и бороться, пока еще есть время.

Охватившее было Коллинза радостное возбуждение сразу прошло.

— Слишком поздно, родная, — мрачно сказал он. — Мне нечего теперь сказать. Тайнэн победил. Он полностью перехитрил меня в конце концов.

— Что случилось?

— Сейчас долго объяснять. Расскажу, когда вернешься.

— Нет, прошу тебя, сейчас. Что произошло?

Устало он поведал ей о всех событиях сегодняшнего дня.

— И это конец, Карен, — закончил он рассказ. — Уничтожено единственное конкретное доказательство.

Коллинз ожидал услышать слова сочувствия, но в трубке не раздавалось ни звука.

— Карен? — удивленно переспросил он. — Ты меня слышишь, Карен?

И вдруг ее голос радостно зазвенел:

— Крис, пленка Рика с документом «Р» не была единственной. Ты слышишь? Слышишь? Должна быть еще одна запись…

— Какая запись, о чем ты говоришь?

— Помнишь наш разговор с Янгом за ужином? Помнишь? Он тогда был очень зол на Тайнэна, потому что Тайнэн обманул его — обещал впустить в страну Эмми и не сделал этого. А Янг узнал об обмане, разбирая архив покойного Бакстера, полученный от Тайнэна для работы над книгой. Крис, ты понимаешь меня?

— Не совсем…

— Янг сказал тогда о том, что Тайнэн передал ему для книги материалы, документы, письма, магнитофонные ленты из архива покойного Бакстера. Янг снял с этих материалов копии, чтобы вернуть оригиналы… Теперь понимаешь? Он ведь снял эти копии раньше, чем Тайнэн узнал, что среди кассет есть запись его разговора с Бакстером, сделанная Риком. Если Янг переписал эту кассету, то документ «Р» еще существует и находится он у Измаила Янга.

— Верно! — взорвался радостно Коллинз. — Карен, ты гений! Я люблю тебя! А сейчас бегу… Скорей приезжай!

Измаила Янга не было дома. На телефонный звонок его голосом ответил секретарь-автомат.

— Хэлло, говорит Измаил Янг. Меня не будет дома до часу ночи. Назовите, пожалуйста, свое имя и номер телефона.