– Ну, как поживает мамина девочка? – Пейдж принялась раскачивать ребенка из стороны в сторону. – Как хорошо снова видеть тебя, малышка. Вас двоих, – сказала она, обращаясь к Нонни. – Всех вас. – На этот раз Пейдж обращалась к Китти. – Мне показалось, что прошла целая вечность с тех пор, как я рассталась с вами.

Она рухнула на диван и свернулась в углу, не выпуская Сами из своих объятий. Китти вспрыгнула ей на колени.

– Ну как, ты обо всех больных успела позаботиться? – спросила Нонни.

– Пока что все затихло. Один раненый умер в Барлингтоне. Общее количество жертв – четыре. Более сотни распределены по разным больницам, включая нашу. Еще столько же получили медицинскую помощь и разъехались по домам. – Она закрыла глаза. – Черт бы побрал этот старый кинотеатр. Мара догадывалась, что он принесет беду. – Пейдж глубоко вздохнула. – Как хорошо пахнет наша малышка – чистотой и здоровьем, несмотря на бедствие, обрушившееся на город. Джилл в весьма тяжелом состоянии. У нее перелом тазовых костей. Рождение ребенка теперь под вопросом.

– О, Господи, какая жалость!

– Я тоже чрезвычайно горюю по этому поводу.

Эти слова она произнесла с усилием. Сами настолько хорошо приютилась у нее на руках, что она прижала девочку поближе. – Не бойся, малышка, я не придавлю тебя, – прошептала она едва ворочающимся языком. Из состояния забытья ее вывела Нонни, потрепав по плечу.

– Тебе пора отправляться спать, дорогая.

– Одну только минуточку, – прошептала Пейдж и снова задремала.

Но вскоре ее разбудила Сами. Когда Пейдж открыла глаза, девочка стояла на подушке кресла, и личико ее было всего на расстоянии нескольких сантиметров от глаз Пейдж.

– Она выбралась из твоих объятий полчаса назад, – объяснила Нонни. – Но ей не захотелось уходить от тебя далеко. Мне кажется, что она по тебе скучала.

Пейдж улыбнулась и осторожно коснулась пальцем ротика Сами.

– Ги-и-и-и, – сказала девочка, сморщила носик и улыбнулась Пейдж.

Пейдж поцеловала девочку в щечку.

– Какая у нас хорошая девочка. Но мамочка очень устала. Ей нужно немного поспать.

С усилием Пейдж поднялась.

– Я посплю только пару часов, – обратилась она к Нонни. – Ты можешь еще немного у меня побыть?

– Именно это я и намереваюсь сделать.

– Всего только пару часиков, – повторила Пейдж, но потом неожиданно вспомнила, что у нее больше нет сиделки.

– Я пробуду ровно столько, сколько ты будешь во мне нуждаться, – уверила ее Нонни. Она обняла Пейдж за талию и помогла ей пройти в спальню. – От тебя пахнет какой-то затхлостью.

– Затхлость – это запах кинотеатра. Он хуже запаха крови.

– Если я наполню тебе ванну, ты случайно в ней не заснешь?

– Обязательно в ванну, только позже. – Пейдж нетвердыми шагами прошла в спальню, но не легла сразу – после сладкого запаха, исходившего от Сами, она еще резче почувствовала собственную нечистоту и запах, от которого ее подташнивало. Она встала под душ и долго терла себя намыленной мочалкой. Потом смыла мыло, вытерлась досуха, легла в постель и тотчас заснула.

Ноа и Сара узнали о происшествии в Таккере только в воскресенье, когда отправились в город перекусить. Им не пришлось ни о чем выспрашивать. В кафе, куда они зашли, только об этом и говорили. Они сидели за столиком и слушали разговоры, которые велись вокруг.

– Парнишка Гораса тоже был там. Он сломал ногу. А у сына Портера сломаны обе руки.

– Да там полгорода было. Сломанные кости – это меньшее из зол.

– Балкон обрушился прямо на людей, сидевших в партере. Ужас, ужас!

– Этого следовало ожидать, уж слишком этот кинотеатр был старый.

– Да уж, совсем не то здание, где можно скакать и топать ногами, как обычно ведет себя молодежь на таких концертах.

– Адвокат говорил, что у Джейми могут быть большие неприятности.

– Может, это научит его чему-нибудь, старого скрягу.

– Надо его заставить пристроить новое крыло к городской больнице. Я слышал, что там все палаты переполнены.

– Там сейчас не только раненые, но и члены их семей – яблоку некуда упасть.

– Все стараются помочь, кто чем сможет. Ведь у нас не хватает сестер. Говорят, несколько человек медперсонала привезли из Хановера.

– А из Абботовиля привезли врачей. Все наши местные работали без сна дни напролет.

Сара нагнулась к отцу.

– Как ты думаешь, доктор Пфейффер там?

– Вполне возможно, – ответил Ноа. – Кто-нибудь из сотрудников обязательно ее вызвал.

– Девушка, которая ухаживала за ребенком, тоже пошла на этот концерт. Я все думаю, пострадала она или нет.

Ноа пожал плечами. Откуда ему знать? Он не переставая думал о происшедших событиях и, разумеется, о Пейдж, когда они с Сарой несколько позже вернулись домой и начали клеить новые обои в ванной комнате. Узор на обоях был довольно сложным, и подобрать рулоны так, чтобы рисунок не сместился, оказалось весьма утомительно. Он все ждал, что Сара вот-вот начнет жаловаться, но так и не дождался. Почувствовав, что от обоев у него начинает рябить в глазах, Ноа захотел сделать перерыв.

Ноа решил заехать к Пейдж под тем предлогом, что ему хочется, прежде всего, узнать, дома ли она, а во-вторых, узнать новости из первых рук.

– О, у нее как видно, кто-то есть, – произнесла Сара, – заметив что у дома Пейдж стоят две машины.

– Ну и пусть. Мы долго не задержимся. Если она дома, то, наверное, слишком устала, чтобы принимать гостей.

– Спит, как мертвая, – сказала старушка, открывшая им дверь и отрекомендовавшаяся как Нонни. Она вела себя настолько доброжелательно, что казалось, она знакома с ними целую вечность. – Но вы можете пройти и поболтать со мной и Сами. Мы очень любим гостей.

Ноа вопросительно посмотрел на дочь. Та пожала плечами и сказала:

– Мне тоже очень нравится Сами.

Итак, Ноа и Сара решили пройти внутрь. Сара спросила Нонни о Джилл и расстроилась, когда та сообщила ей, что произошло с девушкой.

– Она долго пробудет в госпитале?

– Какое-то время, разумеется, пробудет.

– Кто-нибудь из членов ее семьи с ней?

– Уверена, что да.

– А кто же будет сидеть с Сами, когда доктор Пфейффер пойдет на работу?

Нонни потрогала себя за подбородок.

– По-видимому, я. Правда, Пейдж еще об этом не знает, но скоро узнает. Я – самая лучшая нянька, которую можно сыскать.

– Я могу сидеть с ребенком, – предложила свои услуги Сара. Она присела на пол рядом с Сами, и они вместе начали катать мячик.

Ноа подумал, что его дочь чувствует себя в этом доме вполне сносно, если не сказать больше. Даже в ее голосе появилась неизвестная доселе Ноа раскованность, чему она, скорее всего, была обязана общением с Пейдж и пребыванием в этих стенах. А может быть, этим она обязана присутствием Нонни, весьма пикантной старушки, одетой в красные легинсы и просторный красный свитер.

Впрочем, и речи быть не могло, чтобы Сара стала сиделкой у крохотной индианки.

Слава Богу, что Нонни тоже это сразу поняла и сказала:

– Вряд ли у тебя получится, Сара. Тебе необходимо ходить в школу. Для тебя школа сейчас – самое важное. А кроме того, мне просто необходимо ухаживать за детьми. Чем старше я становлюсь, тем более чувствую себя ненужной. Уход за ребенком даст мне возможность ощутить собственную полезность.

Сара продолжала играть в мячик с Сами.

– Доктор Пфейффер говорила, что все свое детство провела с вами. Это правда?

Ноа внимательно прислушивался к их разговору.

– Действительно, так оно и было, – сказала Нонни. – Моя дочь – мать Пейдж – совершенно очаровательная женщина, но просто она так устроена, что быть матерью для нее обуза. Так бывает с некоторыми женщинами. Конечно, им лучше бы понять это до того, как заводить детей, но в данном случае она поняла это только после рождения дочери. Конечно, Пейдж по мере возможностей протестовала – ведь в самом деле ребенку нужны и отец, и мать. Она до сих пор скучает иногда по родительской ласке.