Тем временем группа в полном составе репетировала на квартире в Коломяках первые композиции новой программы «Чужая земля». «На нас напал какой-то азарт, — вспоминает Копылов. — Репетировали недели напролет, никуда не выходя из дома. Джавад играл под бубенчик, мы втыкали гитары в какие-то допотопные ЛОМовские динамики и… вперед. Девочки-администраторы носили нам продукты, а мы не знали, день сейчас или ночь, и какое на улице время года. Накануне грядущего тура по стране я решил съездить домой к матери и очень удивился, увидев, что на улице уже плотным слоем лежит снег.»

Часть 8. Чужая земля

1. Старый новый барабанщик

Не успел начаться тур, как стало известно, что группу покидает Джавад. Это была серьезная потеря. Помимо того, что Джавад был одним из лидеров группы и, пожалуй, самым профессиональным музыкантом «Наутилуса», он всегда умел создать в коллективе доброжелательную атмосферу — что, впрочем, не мешало ему являться постоянным генератором, казалось бы, безумных идей. Начиная от его лекции, бесплатно прочитанной в одном из немецких университетов о перестройке и положении рок-музыкантов в СССР и заканчивая бесчисленными проектами в настоящем и будущем. Как правило, Джавад возил на концерты целую кухню экзотических инструментов — какие-то гонги, казаны, которые он два часа собирал и час разбирал. Параллельно «Наутилусу» он успевал помогать в московской студии записаться новому хард-роковому проекту Гаины (экс-«Круиз»), что-то замышлял с Игорем Поляковым из «Лицедеев» — в духе авангардного джаза с элементами клоунады, мечтал о собственной панк-группе и т. п.

«Было видно, что несмотря на свою энергию и габариты, Джавад достаточно хрупкий человек, — вспоминает Бутусов. — Перед тем, как уйти, он долго рассказывал мне о своей семье, представлениях о жизни. В его биографии всего этого поп-джаз- рока было больше, чем у каждого из нас. Еще в детстве он играл на свадьбах, в цирке и сейчас, по его словам, он заинтересовался исключительно чистым искусством».

Последние выступления Джавада в составе «Наутилуса» состоялись в конце февраля 91-го года в Казани, когда все четыре концерта он отыграл на одном дыхании. Во время собственных соло он чуть ли не «асса» кричал, а его барабанные брэки и сбивки звучали так, как будто за барабанной установкой сидел западный музыкант. В «Стриптизе» он эффектно применял октабан, Полковник на пульте делал «холл», и когда на сцене возникал ураганный драйв, Джавад добавлял еще и еще. Он прощался с группой. Как выяснилось позднее, Джавад оказался чуть ли не единственным музыкантом, который покинул «Наутилус» сам, по собственному желанию. Восток, как известно, дело тонкое — сейчас Джавад выступает в аккомпанирующем составе у Кристины Орбакайте.

Когда в группе стало известно об уходе Джавада, Бутусов вспомнил о вернувшемся недавно из армии Алике Потапкине, который, по слухам, находился в составе «Агаты Кристи». Действительно, Потапкин, за плечами которого было не только музучилище, но и участие во взлете «Наутилуса» 86–87 годов (его барабаны звучат на классических концертниках того времени в Новосибирске и Таллине, а на фестивале в Подольске его партии были исполнены ритм-машиной «YAMAНA RХ-17») в данный момент был необходим группе, как воздух.

«Мне позвонили поздно ночью, и я узнал, что из „Наутилуса“ уходит Джавад, в связи с чем срываются тур и намечающаяся поездка в Японию, — вспоминает Потапкин. — Я уже несколько месяцев не играл, так как музыка, которую исполняла „Агата Кристи“, меня „не грела“, и из группы я ушел. Мой „технический перерыв“ несколько затянулся, сопровождаемый сильнейшим безденежьем, депрессией и большим желанием завязать с музыкой вообще.»

Тем не менее, уже через несколько дней Потапкин встретился с группой в Перми. Алик не видел «Наутилус» более трех лет, и то, что он услышал, перевернуло его душу наизнанку: «Когда начался концерт, я просто ничего не понял. На сцене куча гитар, стоит грохот, рев, Джавад колотит по своей громадной барабанной кухне. После его очередного таджикского отвяза я подумал: „Мама моя дорогая! Что же я буду делать?“»

Пауза между концертами составляла десять дней, за которые Потапкину нужно было заново разучить 22 песни. «Я бегал весь в мыле, не понимая, как все это „хозяйство“ можно запомнить, — впоминает Алик. — У меня в голове была каша, в запасе всего четыре репетиции. А мне так хотелось что-нибудь привнести в ритмику группы от себя!»

3 марта, спустя чуть ли не четыре года, Потапкин повторно дебютировал в составе «Наутилуса»:

— Я вышел на полусогнутых ногах, и мне становится смешно, когда я вспоминаю, чего я там наковырял. В начале концерта у меня получилась не интродукция, а дурдом на барабанах. Затем мы нашли выход — вместе с Сакмаровым начали играть вначале «Болеро» Равеля, которое плавно перетекало в «Отход на Север».

Возможно, в этом была какая-то закономерность — если в составе сменился человек, должно же что-то измениться в самой музыке? Этот тур «Наутилуса» по Сибири состоял из 14 концертов в Омске, Новосибирске, Томске и Красноярске. В конце тура Алик колошматил по барабанам так, словно он не покидал группу со дня ее основания.

2. «Рок против террора» и рок против «Наутилуса» (фестиваль в поддержку жертв Чернобыля в Минске)

6 апреля 1991 года в московском Дворце спорта «Крылья Советов» состоялся масштабный Рок-фестиваль, названный его со-организаторами из «Комсомольской правды» и телекомпании «ВИД» как «Рок против террора». Помимо уникальной возможности музыкантам ведущих рок-групп страны собраться вместе, фестиваль ставил перед собой благородную цель: всю прибыль от акции передать жертвам трагических событий в Прибалтике и в Закавказье. Участвующий в фестивале «Наутилус» оказался в одной компании с «ДДТ» «Алисой», «Бригадой С», «ЧайФом» и еще добрым десятком групп.

Фестиваль начался весьма помпезно чуть ли не на Ленинградском вокзале. Прибывшую из Питера внушительную рок-делегацию встречал бравурными маршами военный оркестр, недвусмысленно подчеркивая в непростых условиях локальных противостояний единство армии и народа. Следующим пунктом акции оказалась пресс-конференция, состоявшаяся в конференц-зале «Комсомольской правды». По свидетельствам очевидцев, журналисты, словно сговорившись, задавали дебильно-поверхностные вопросы, сквозь которые участники концерта с трудом пробирались, чтобы сказать что-нибудь по существу. В выступлении Бутусова — к слову, чуть ли не первом за последние полтора года, выделялось несколько основных моментов: о закрытии телепрограммы «Взгляд», о политической ситуации в стране и о взаимоотношении армии и народа. Изначально не большой любитель крупных рок-тycовок, Бутусов тогда придерживался теории о том, что в нынешнее время выступление в хорошей компании просто необходимо. «Мы — „злоумышленники по духу“, — заявлял он, — и для проведения общей политики нужно совместно действовать, чтобы не скиснуть. И чтобы всех по одиночке не придушили.» Непосредственно сам фестиваль состоялся через день после пресс-конференции и представлял собой восьмичасовое шоу, проходящее фактически без пауз перед переполненным залом Дворца спорта. Одно из условий, выдвинутое администрацией «Крыльев Советов», гласило, что концерт должен закончиться к 23 часам. Соответственно, времени на настройку у музыкантов практически не было, и в среднем каждая группа успевала сыграть по 3–4 композиции. Правда, и за этот промежуток времени вполне можно было понять, кто есть кто — благо, за примерами для сравнения далеко ходить не приходилось.

Кинчев заводил бушующую толпу лозунгами типа «Красная гадина агонизирует, так поможем ей сдохнуть», интеллигентный «Bix» воткнул в одну из композиций щедрую музцитату из «блокадной» Cедьмой симфонии Шостаковича, «Бригада С» — с дудками и без Галанина выплёскивала энергию и буквально «рвала» зал на куски.