– Яд, – произнесла Ксения.

– Какой яд?

– Мне казалось, что в меня вливали яд, – пояснила девушка. После каждого клиента я чувствовала себя словно отравленной.

– Это и есть то, о чём я говорю, – щёлкнул пальцами Сергей.

– Не переживай, Ксюша, – улыбнулся Романов и нежно взял Ксению за руку.

– А чего вы так нежничаете, друзья мои? – не понял Сергей. – Я уже вчера обратил внимание, что вы как-то смотрите друг на друга… не просто так… Ваня? Что случилось-то? Журналист я, в конце концов, или не журналист? Свой я человек или не свой? Могу я спросить вас обоих об этом без всяких там выкаблучиваний?

– Спроси.

– Спрашиваю. Что вы от меня скрываете?

– Ничего.

– Хо-хо! А то у меня глаза растут на заднем месте и я не очень хорошо разбираюсь, что происходит передо мной. Так, что ли? – Лисицын демонстративно отодвинул чай. – Скрытничаете?

– Нет, – ответил Романов, широко улыбаясь. – Но признаться тебе не в чем. Хочешь – верь, хочешь – не верь. Одно могу открыть: давным-давно я был близко знаком с Ксюшиной мамой.

– Что? – Сергей откровенно вылупил глаза. – Не может быть! Этого просто не может быть! Ничего себе встречка! Ничего себе зигзаг жизни! Я, братцы, хочу по этому поводу принять сто грамм.

– В доме ничего нет, – повторила Ксения то, что уже говорила недавно. – Я вас предупреждала, что есть только половина колбасного батона.

– Я пить не могу, – поднял руки Романов.

– Почему?

– Работать сегодня надо. Когтев ведь смылся.

– И что ты намерен предпринять? – Лисицын зевнул.

– Не знаю. Фотографии его повсюду разосланы. Будем ждать. Ведь где-то он должен прятаться. Обязательно объявится у кого-то из своих. Одному в такой ситуации не потянуть. Другое дело, что наверх он уже не сунется, так что придётся рыться в нижнем эшелоне… А теперь я помчался на службу.

– Мне тоже надо в редакцию, – поднялся Лисицын.

Крутые повороты

Закончив свои дела в редакции, Сергей позвонил Романову. Подошла Ксения.

– Как дела, подруга? – бодро начал он разговор.

– Отлично. Серёжа, я хочу сказать вам кое-что очень важное.

– Валяй.

– Я знаю, куда мог податься Когтев.

– Куда? – Лисицын в одно мгновение перестроился с редакционного настроения, затаил дыхание, превратившись в насторожившегося охотника.

– На мою квартиру. О ней никто не знает. Я сама бываю там крайне редко. Так что это, пожалуй, единственное место, где его никто не будет искать. Я чувствую, что он там.

– Ты кому-нибудь уже сказала об этом?

– Нет. Я хотела было сама туда поехать, но мне боязно. Миша ведь меня уже убил один раз, он меня сразу убьёт опять, если я появлюсь там.

– Молодец, что сдержалась, девочка. Всё-таки голова у тебя варит, хоть ты и фотомодель. Сейчас я к тебе подкачу. Жди меня. Если вдруг Романов приедет раньше, ничего не говори ему до моего появления, иначе он ждать меня не станет. А во мне что-то сегодня азарт пробудился нездоровый, его нужно утолить.

Вскоре Сергей Лисицын уже подруливал к подъезду полковника Романова. Ксения нетерпеливо смотрела в окно, и он увидел её сразу. Она высовывалась по плечи, жадно вглядываясь в каждый проезжавший автомобиль.

– Спускайся, – позвал он, выйдя из машины и делая приглашающий жест.

– Уже бегу! – крикнула она в ответ и скрылась в окне. Ржаво скрипнув, открылась дверь, и Ксения появилась перед Лисицыным, прыгая вниз по ступенькам.

– Вот и я, – счастливым тоном сообщила она.

– А вот и я, – послышалось сбоку, и на дворовой дорожке появился между деревьями полковник Романов. – Далеко собрались, молодые люди? Неужто на свадебную прогулку? Было бы недурно.

– Хочешь с нами прокатиться? – бросил в ответ Лисицын.

– Далеко ли?

– Не очень. Ксюха сейчас покажет. Она знает одно любопытное местечко. Обещает хороший интерес, – загадочно ответил Сергей.

– Что ж, ежели приглашаете, то я прошвырнусь с вами, – согласился Романов, усаживаясь сзади.

Ксения внимательно посмотрела на Сергея:

– Мы разве ничего не скажем?

– Всему своё время, – отрезал Лисицын. – Сегодня у нас большущий разгуляй. Показывайте дорогу, сударыня.

Некоторое время они ехали молча.

– Совсем близко уже, – сказала Ксения.

– Ладно, раскалывайтесь, в какие гости мы едем? – не выдержал Романов. – Может, пузырёк надо купить?

– Не надо, Ваня. Лучше проверь, чтобы твой «Макаров» в порядке был.

– Зачем тебе?

– Да не исключается возможность, что мы Михал Михалыча встретим, – развязно произнёс Лисицын, поворачивая руль.

– Где это? – насторожился полковник.

– Видишь ли, Вань, у Ксении возникла нужда заглянуть на свою старую квартиру за кое-какими вещами, – начал врать Сергей, не меняясь в лице, – и она попросила меня подвезти её. Но про эту квартиру, оказывается, знает Когтев. И никому больше про эту хату не известно. Выходит, что для Михалыча это весьма выгодное место, чтобы сховаться. Логично?

– Логично.

– Представляю себе его, – продолжал разглагольствовать Сергей, – сидит себе Коготь, сидит в Ксюхиной комнатушке в полной темноте и плачет: мол, какой прекрасный финансист пропадает…

– Теперь давайте по порядку, – строго сказал Романов. – Вы серьёзно думаете, что Когтев там прячется?

– Да, начальник.

– И поехали вы туда, конечно, не за вещами, а именно из-за Когтя?

– Угадал, начальник, – Сергей продолжал улыбаться.

– Тогда тормози.

– Зачем?

– Я вызову группу.

– Поздно, Ваня, мы приехали. Вот моя деревня, вот мой дом родной, – развёл руками Лисицын, выключая зажигание. – Теперь моя Зебра у Михалыча на виду. Ждать нам нельзя. Если он там, то убежит, застукав нас здесь. У него нюх сейчас очень обострён на опасность. Представляешь, увидит он машину, из которой никто подозрительно не вылезает.

– Или подозрительно вылезают его старые друзья, – мрачно покачал головой Романов.

***

Что-то заставило Когтева вздрогнуть. Он нажал на выключатель, и свет погас. Стоя посреди темнеющей комнаты, он прислушался к звукам улицы. Мрачно и холодно было в тёмной квартире, где Ксения не бывала уже давным-давно. Мутно виднелась запылившаяся полировка мебели, вертикальные тени косяков, тусклый блеск зеркала, синева окна. Снаружи хлопнули дверцы автомобиля, и Когтев снова вздрогнул, почувствовав, что донёсшийся звук имел к нему прямое отношение.

В темноте сухо и холодно выступили чёткие линии совершенно белого лица Михаила Михайловича. Лицо его придвинулось к стеклу окна и глянуло мёртвым взором на улицу.

– Да, я был прав, – шепнул Когтев. – Она должна была привести их сюда. Она догадалась, что мне более негде скрыться. Проклятая девка! Зря я закопал её живьём. Никогда не следует идти на поводу у своих чувств. Разум, холодный рассудок – вот чем следует руководствоваться. Впрочем, что уж теперь рассуждать.

Когтев тенью метнулся к двери и выбежал на лестничную площадку. Снизу послышались шаги и приглушённые голоса.

– Идут! За мной идут, сволочи! – едва заметно шевельнул он губами и поднялся на один пролёт выше. – Пусть войдут в квартиру…

Он позволил трём фигурам осторожно открыть дверь, дождался, пока они скрылись внутри, и тут же поспешил вниз.

– А его и нет здесь, – сказал Романов, держа пистолет наготове.

– Он здесь был, – уверенно заявила Ксения. – Вон стоит чашка на столе. Он пил чай.

– Точно, – подтвердил Лисицын, взяв чашку в руку, – горячая чашка.

– Он засёк нас и улизнул!

– Э! Да вон наш злой гений! – Сергей указал в окно. Когтев семенил вдоль улицы, размахивая рукой и пытаясь остановить машину.

– Вниз! Бегом! – Романов сорвался с места, не дожидаясь остальных. – Вот старый гадёныш! Сейчас ведь уйдёт, подлец!

Едва автомобиль затормозил возле Когтева, Михаил Михайлович сунул в лицо водителя пистолет.

– Быстро выматывай!

– В чём дело?

Когтев ответил на этот неуместный вопрос сильным тычком ствола в лицо вопрошавшего. Тот поспешно распахнул дверь и позволил сумасшедшему старику занять водительское кресло. Машина сорвалась с места, громко взревев.