– Снимите его, – Чемодан указал на Лисицына и только теперь склонился над сыном. – Досталось тебе?

– Досталось, – улыбнулся Гоша окровавленным ртом.

– Теперь сматываемся. Мы и без того задержались.

Они побежали в коридор. Двое несли на руках бессильного Гошу. Нырнули туда, где недавно стояла вторая дверь, закрывавшая путь в подвальный коридор. Вместо неё был огромный провал, откуда клубился дым. Груда холодного кирпича…

– Бегом, бегом!

Понеслись в глубину коридора мимо дыма и железной дверной рвани. Кто-то трясся на полу, лежа на спине, и орал. Через пару шагов корчился другой. И было жутким мелькание тех умирающих людей под бегущими ногами.

– Скорее! – торопил Чемодан. – Сейчас на улице толпа набухнет!

И правда – перед входом стояли уже ротозеи, пытаясь высмотреть что-нибудь интересненькое в разлетевшихся окнах. На ступеньках лежало головой вниз тело женщины – случайная жертва стремительного нападения на «Титан», – лёгкая юбка закинулась до живота и открыла на обозрение нижнее бельё, курчавая причёска рассыпалась, изо рта высунулся окровавленный язык. На пороге появились юркие фигуры с автоматами в руках, и любопытные немедленно отпрянули от двери. Но мало кто бросился наутёк, большинство лишь отскочило на несколько шагов, продолжая с интересом наблюдать за бесплатным кровавым представлением. Стоявшие вдоль тротуара четыре «жигулёнка» с готовностью распахнули дверцы и, заглотнув вооружённых людей, сорвались с места.

Игры охотника

Гошу внесли в комнату, положили на кровать, запачкав бельё кровью, и кто-то из парней притащил воды, чтобы обмыть музыканта.

– Вызвали врача?

– Да, шеф.

– Что сказал Сафроныч?

– Уже в пути.

– Ладно, – Чемодан вздохнул и склонился над сыном. – Как ты?

– Уже хорошо, – ответил тот и сделал попытку улыбнуться.

– Вот и прекрасно. Скоро Буратино подвалит. Вот удивится-то, что ты из больницы сбежал. Но хватит с меня больниц. Дома веселее.

В квартире стояла негромкая, но настоящая суета. Люди что-то складывали, что-то приносили и уносили. Лисицын видел повсюду разложенное оружие. Затем как-то сразу почти все исчезли. Чемодан раскинулся в мягком кресле и пригласил Сергея устроиться напротив него.

– Лёнька, тащи водку!

На зов явился высокий парень, поставил на стол бутылку водки «Абсолют» и тарелки с разложенными на них ломтиками лимона, грудинки и карбоната.

– Я не спросил тебя, Лис, может, ты предпочитаешь что-нибудь сладенькое? Вино? Ликёр?

– Нет, Тимофей Григорьевич, я этот сахар на спирту не люблю, – Сергей сделал отрицательный жест.

– А то смотри, Лёнька у меня мастер приготавливать всякие коктейли. Сливает в одну кучу анисовую настойку, виски, кофе, взбалтывает всё это, добавляет взбитые сливки…

– Спасибо. Я предпочитаю чистые напитки: водку, виски, коньяк, джин.

– Правильно. Мы с тобой снюхаемся на этой почве, – Чемодан с удовольствием крякнул. – Простота – залог здоровья…

В соседней комнате послышались голоса, и Саприков Старший обернулся. В коридоре стоял, негромко разговаривая с кем-то из охраны, низенький человек. Увидев его, Сергей сразу понял, что именно о нём говорил недавно Чемодан, называя его Буратино. Человек (это оказался доктор) действительно напоминал знаменитую куклу – длинный нос, круглые глаза-пуговки, не хватало длинного колпака с кисточкой на конце.

– Ну что же у вас такое? – развёл руками Буратино. – Вчера только уложили Гошу, всё я сделал своим руками, а вы…

– Мы тут ни при чём, Сафроныч, – Чемодан встал и подошёл к Буратино. – Так случилось. Шорох был… Ты уж сделай всё чин-чинарём. А про больницу забудь. Его же из больницы просто унесли, ворвались и унесли. Он ведь не дурак какой-нибудь, чтобы самому сбегать от лекарств. Но теперь ему хуже, Сафроныч. Эти цафлеры круто его отштамповали…

– Сейчас разберусь, – врач махнул рукой Чемодану, чтобы тот не беспокоился, и шагнул в комнату, где спал измученный Гоша.

Лис дождался возвращения хозяина и указал на водку:

– Пить будем?

– Угу. Ты расскажи мне теперь, Лис, каким боком ты влип в это дерьмо? – спросил Чемодан, явно успокоившись с приездом врача.

Чемодан положил на ладонь бутылку, встряхнул её зачем-то, привычно обнял горлышко другой рукой и скрутил крышку. Сергей сел напротив, уперевшись локтями в стол. Холодная водка вязко наполнила стаканы до половины.

– Так что? Тебя-то за что Кореец прибрал?

– За компанию. Я пришёл Гошу навестить, а тут эти нагрянули.

– Одним словом, ты теперь в курсе того, что мой парень натворил, – он поднял стакан и неторопливо влил в себя его содержимое.

– Я и раньше был в курсе, – признался Сергей и опорожнил свой стакан.

– То есть?

– Когда вы, Тимофей Григорьевич, поговорили с ним в больнице и лицо-то ему разбили с досады…

– А ты бы расцеловал его на моём месте? – прервал Чемодан, нервно вскинув свою квадратную голову и выпятив и без того несуразную челюсть.

– Так вот вы ушли, а он всё рассказал мне.

– Вот шлепало! – тяжело задышал Чемодан и налил по новой порции. – И что же ты? Ты знал, что он по уши в говне и не побоялся прийти к нему? Молоток. Я думал, ты просто огурчик цивильный, фраерок модный, а ты, оказывается, солдат!

– Скорее, охотник, – произнёс Сергей, глядя куда-то вдаль. Там, в той дали, возвышались синие горы, искрился снег на их вершинах, плыли по небу могучие птицы, густо зеленели ели и сосны на горных склонах. Там, вдали, жила душа вольного Лиса.

– Охотник? – переспросил Чемодан. – На кого же?

– Сейчас охочусь на Когтя, – медленно сказал Сергей.

– На кого? На Когтя? Чем же он тебе насолил?

– Я, собственно, за тем и шёл к Гоше, Тимофей Григорьевич, – Сергей покрутил стакан в руках, ощущая головокружительный бег опьянения. – Я узнал про него кое-что существенное и решил, что Гоше это может сыграть на руку, учитывая последние события.

– Что имеешь в виду?

– История долгая, но в двух словах она заключается вот в чём: Когтев заживо похоронил свою жену.

– Бред, я присутствовал там, она была мертва, – нахмурился Чемодан.

– Я тоже стоял поблизости и тоже так думал. Но она жива. Он усыпил её и уложил в ящик. Её достали из гроба ночью два искателя сокровищ, решившие, что на покойнице полным-полно драгоценностей. К тому моменту Ксения проснулась и уже начала задыхаться. Появись эти искатели сокровищ чуток позже, она бы умерла, как и рассчитывал Михал Михалыч, и никакого шума не произошло бы. Однако она оказалась жива. Естественно, наутро обнаружилось, что тело исчезло из склепа. Коготь понял, что против него есть важная свидетельница. Он узнал, куда она поехала, и отправился следом. А там менты уже уготовили ему засаду. Сам он свалил, но парни его попались. Теперь он в розыске.

– Откуда ты знаешь?

– От мента, который ведёт это дело. Мы с ним давние друзья.

– Вот как? И много у тебя таких друзей?

– Угу. Полагаю, что не меньше, чем у вас. Мне по работе всякий люд надобен.

– Да, такие друганы всем нам необходимы. Без связей в наше время просто тухляк. Да и по работе, как ты верно заметил, с ними встречаться приходится, разговаривать и договариваться. Да-с… Выходит, Коготь в бегах, по бритве ходит…

– Я уверен, что теперь ему будет не до Гошиного «хулиганства», – Лис многозначительно понизил тон. – А вы можете воспользоваться ситуацией в более широком смысле.

– Любопытно…

Лисицын утвердительно кивнул. Ещё бы не любопытно!

Теперь он знал наверняка, что всё происходившее до сих пор вовсе не было его ошибкой. Иначе не должно было быть. Иначе ход событий не привёл бы Лиса сюда, в очередное логово хищников. Иначе вожак стаи не заглотил бы только что наживку, потому что не было бы повода. И если бы Ксения, потеряв ориентацию, не приехала к Лису, то Коготь давно бы сцапал её. И не было бы никакого свидетеля, которого нужно было бы прятать и охранять. И не было бы у Когтя причины ходить по бритве, как выразился Чемодан, то есть проявлять особую осторожность и прятаться сейчас от милиции. И не появилось бы у Чемодана желание расправиться с Когтем, почуяв его слабину.