Сергей вернулся в комнату, выдвинул ящик письменного стола и на всякий случай сунул в задний карман маленький пистолет, всегда хранившийся в коробке из-под детских карандашей.

– Ну, – пробормотал он и направился к входной двери, – вот деньги. Хватит?

– Вполне… Что-то вы долго искали их, – надулся мужичок и опять состроил губы, приготовившись плюнуть.

– Как умею.

– Знаете что, дайте ей чего-нибудь крепенького выпить, иначе она не согреется, – посоветовал мужик, снова нервно дрыгнув плечом.

Лисицын проводил его взглядом и в который уже раз оглядел лестничную клетку. Никого, только трясущаяся то ли от страха, то ли от ночной прохлады знаменитая Ксения Когтева, облачённая в тот самый наряд, в коем она лежала в гробу на кладбище.

– Мы с вами не знакомы, – стуча зубами проговорила Ксения.

– Я-то вас, кажется, знаю, – неуверенно ответил Сергей Лисицын, стараясь увязать присутствие знаменитой фотомодели в проёме входной двери с её же похоронами. – Я хорошо помню ваше лицо, но только ведь вы… Я же видел, как вас… Вы же в гробу… Ерунда какая-то… И ваш муж, и все там прочие… Одним словом, либо я что-то перепутал, а это очень маловероятно, либо мир стал настолько расхлябан, что все законы бытия вывернулись наизнанку… Зайдите ко мне, пожалуйста, и я с удовольствием попытаюсь расставить всё по своим местам с вашей, Ксения, помощью.

– Да, да, – она прошла мелкими шажками в коридор и оглянулась.

Видя, что она остановилась на пороге комнаты, он спросил быстро:

– Вы замёрзли? Хотите под горячий душ? Очень уж вы дрожите.

– Хочу, хочу. Только вы постойте там со мной. Я боюсь одна, – дробно перестукивая зубами, она направилась к двери ванной.

– Я не понимаю, – не стерпел Сергей, – это вас хоронили сегодня или вашу восковую копию? Может быть, манекен? Но зачем? Это был дикий розыгрыш, не так ли?

– Хоронили меня, – закивала она головой, стаскивая пышное платье через голову. Её нервные руки оторвали пару кружевных полос.

Красивое, но невероятно бледное тело девушки вынырнуло из густого обрамления ткани, как из вороха капустных листьев, и ударило по глазам Сергея своей внезапной и чрезмерно близкой наготой. Никогда прежде ему не приходилось видеть столь шикарного тела.

– Не переживайте, я не смущаюсь, – шептала она, залезая в ванную и поворачивая кран горячей воды. – Меня нельзя смутить.

– Осторожно, вы ошпаритесь так! – предупредил Сергей. – Уверните горячую.

– Всё хорошо, мне так и надо.

– Так откуда вы взялись?

– С кладбища. Меня отрыли. Случайно.

– Что значит «случайно»? То есть что значит «отрыли»? То есть я ничего не понимаю. Почему вас в гроб уложили? Кто? Это что за идиотская шутка? Вы толком способны сейчас что-либо объяснить? Он не знал, что вы живая? Я имею в виду мужа…

– Он всё знал и сам устроил это. – Девушка медленно растворялась в клубах густого пара. Её очертания мутнели, и только глаза ясно различались, как два горящих зелёных камня. – Он ввёл мне внутривенно какой-то препарат, чтобы я уснула. Он хотел, чтобы я проснулась под крышкой заколоченного гроба. Он так хотел… Так и произошло. Он хотел, чтобы я сошла с ума, лёжа там, в полной неподвижности, в полной тишине, в полной темноте…

– Как же вы не задохнулись? Времени-то прошло сколько! – не понимал Сергей.

– Он сказал, что этот препарат замедляет ритм жизни, сердце, дыхание… Я не знаю точно, не могу сказать, но я поняла, что всё замедляется во много раз. Он рассказал мне подробно, как я буду умирать. Рассказал всё в деталях. Объяснил, что организм от введённого в меня препарата будет работать настолько медленно, что умру я не сразу, что буду почти в парализованном состоянии и что буду выглядеть по-настоящему мёртвой… Не знаю, как я не сошла с ума, слушая его. Мне сделали укол, и вскоре я уже не могла произнести ни звука, хотя вовсе не спала. Затем мало-помалу погрузилась в дремоту, а после всё вообще исчезло…

Сергей уже ничего не видел перед собой, ни красивого голого женского тела, ни сверкающих изумрудных глаз. На мгновение ему почудилось, что с ним разговаривал неведомый дымчатый призрак, излагая какую-то ужасную легенду из забытых времён Троянской войны. Пар клубился, вода шумела, голос дрожал.

– Он оказался прав. Проснувшись, я не сразу поняла, где я, но вскоре я вспомнила, что произошло. Я бы так и сошла с ума, я уже слышала, как во мне кричало что-то, но вовсе не я. Впрочем, я и сама пыталась орать, но голос не подчинялся мне. Я различала какие-то мигающие и прыгающие пятна в темноте. Мне мерещилось, что меня то и дело кто-то трогал. Наверное, галлюцинации. Может быть, это действие того препарата. Страшно, жутко… Лежать вот так и вслушиваться, как с каждой секундой надвигается смерть…

– И что же? Как вам удалось выбраться?

– Меня вытащили. Я услышала звуки, что-то звенело, кто-то разговаривал негромко… Я хотела позвать, но у меня голоса не было. Потом заскрипела крышка, что-то сломалось. Гроб открылся… Я была уверена, что это муж. Я надеялась, что он просто жестоко наказал меня, но вовсе не хотел убивать… Но когда крышку сбросили, я увидела двух незнакомых людей. У одного в руке горел фонарик, светил мне в глаза. Они закричали, едва я протянула к ним руки, и бросились бежать…

– Зачем же они полезли в могилу?

– Не знаю. Ничего не знаю. Откуда я могу знать? – Ксения шагнула из напаренного воздуха, разогревшаяся, розовая, но всё ещё с вытаращенными от нервного напряжения глазами, и сдёрнула с крючка махровое полотенце. – Я увидела, что мой гроб стоит на краю ямы, рядом скульптура, которую сделал Шеко, стены какие-то. Я даже решила поначалу, что я в незнакомой квартире, что никто меня и не хоронил, я же не видела похорон… Затем я вышла в распахнутые двери и увидела кладбище. Значит, похороны были на самом деле. Но кто-то меня извлёк оттуда, из-под земли… Почему и зачем?.. Долго бродила среди могил, не зная, в какую сторону идти… Ночь, темно… В конце концов выбралась на улицу и поплелась куда-то. Ноги совсем не слушались. Увидела такси. Тормознула. А вот ехать мне некуда. Я хоть и была в плохом состоянии, но понимала, что мне нельзя ехать ни по одному из адресов, которые знает муж. Назвала ваш адрес. Почему-то вы первый пришли мне на ум…

– Откуда вам известен мой адрес?

– Разве это проблема? У вас тут перебывали многие мои друзья… Когда-то я хотела заказать вам статью обо мне и даже однажды заезжала сюда, но вас не оказалось дома… Вот и всё…

– Нет, Ксюша, не всё. – Сергей набросил ей на плечи свой белый халат и повёл в гостиную. – Садись. Сейчас я плесну нам обоим коньячку, ибо мозги мои привыкли к самым крутым неожиданностям, но твой случай… Ты уж извини, но это далеко не всё, так как я хочу узнать, за какую такую провинность твой Когтев решил тебя заживо закопать. Излагай, милочка, всё с самого начала. Извини, что я на «ты» перешёл, но не до любезностей мне сейчас. А знать я должен всё, так как ты завалилась ко мне не из тёпленькой компании, а чуть ли не с того света…

Час спустя Сергей полулежал в кресле, бросив ноги на журнальный столик, где матово поблёскивала опорожненная бутылка «Наполеона», и тупо пялился на свернувшуюся калачиком знаменитую фотомодель.

– Если ты застанешь жену за прелюбодеянием, закон позволяет тебе убить её без суда. Если она застанет тебя в той же ситуации, она не может коснуться тебя и пальцем; это запрещено законом, – проговорил Сергей.

– Что это за свинский закон такой? – тихим голосом спросила девушка, поглядывая сквозь золото рассыпавшихся по лицу волос.

– Закон времён Катона Старшего, был такой римлянин в античные времена.

– Плохой закон.

– Да уж, – согласился Сергей, – со справедливостью в те времена было не очень. Впрочем, времена имеют свойство повторяться. Тебе об этом что-нибудь известно? Ты знаешь, что всё бежит по кругу, как стрелки часов?

Он повёл глазами и остановился на циферблате настенных часов. Через пару часов рассветёт.