— Я перевела как «Манифест Бессмертия», — объявила она.

Голова Гарри внезапно закружилась, он услышал собственный шумный вдох.

— Думаешь, в нем подсказка, как пробить неуязвимость Волдеморта? — с надеждой спросил тем временем Рон.

— Если нам повезет, — неуверенно кивнула Гермиона, и вдруг, буркнув «Тише!!!», совсем другим тоном заявила: — Ничего вы не понимаете! — и принялась деловито оглядываться вокруг себя.

— Привет! — зазвучал совсем рядом жизнерадостный баритон Кормака Маклагена, и почти сразу же бывший гриффиндорец дружески хлопнул Гарри по плечу. — Чем занимаетесь, ребята?

— Вот, ищу свое вязание, — недружелюбно проворчала Гермиона. — На этой неделе я еще не связала ни одной шапочки для домашних эльфов!

— Ужас, — без выражения посочувствовал Кормак и отвернулся к Гарри. — Я тут слышал, старик, ты отказался давать интервью «Пророку». Почему? Люди хотят тебя услышать!

Примерно то же сказал ему министр после памятного слушания Малфоя. Гарри все еще злило воспоминание об этом и о том, что соблюдение процедуры оказалось для Скримджера дороже справедливости. И оправдываться, что он не желает становиться вывеской Министерства, казалось и дико, и противно, тем более, он впервые слышал о каком-то интервью.

— Пусть лучше музыку слушают, — неожиданно для себя выпалил он с нарочитой грубостью. — Она нервы хорошо успокаивает. По крайней мере, так считает моя тетя.

Но Кормак его уже не слушал. Казалось, задав свой вопрос, он посчитал, что выполнил обязательный ритуал приветствия, и теперь с чистой совестью может занять себя тем, за чем пришел.

— Я тут беседовал с директором, — заговорил он, искоса поглядывая, какое впечатление это производит на Гермиону. — И он, по-моему, настроен на победу в межшкольных соревнованиях по квиддичу. Но это так, а главное — он просил передать, что хочет собрать старост в ближайшую пятницу.

— Да? — небрежно бросила Гермиона.

— Да, это по поводу буклетов, он обеспокоен, — сказал Кормак и добавил, пожимая плечами, — что в его положении неудивительно. Он мне показывал, представляю, что начнут говорить родители…

По мнению друзей, у директора действительно имелся весомый повод для волнений. Тем более, неожиданно Гарри получил еще одно подтверждение тому, что Малфой не успокоился и не собирается. Это случилось, когда он, придя на ужин, усаживался за гриффиндорский стол, и вдруг почувствовал легкое похлопывание по плечу. Как оказалось, Сюзан Боунс, сидящая у него за спиной, специально повернулась, чтобы побеспокоить его.

— Гарри, — сказала она тихо, — Ханна хочет поговорить с тобой. Понимаешь, Эрни считает, что это необходимо. Давайте после ужина выйдем отсюда последними, хорошо?

Девушка тут же повернулась обратно, пока на них не начали оглядываться, и Гарри, несколько озадаченный, тоже повернулся к своей тарелке. Он успел только перехватить настороженный взгляд Гермионы, а Рон вообще не заметил Сюзан.

Ужин прошел без происшествий, заинтригованный, Гарри старался не оборачиваться и вообще держался как обычно. Постепенно столы пустели, народ расходился. В общем-то, никому не было дела до того, что трое хуффульпуффцев перебрались за гриффиндорский стол. Они расположились возле Гермионы, напротив Гарри и Рона: Эрни объяснил, что так удобнее контролировать то, что происходит в Большом зале.

— Верно. Ни к чему лишние уши, — согласился Гарри и обратился к Ханне Эббот: — что там у тебя?

— Понимаете, — волнуясь, заговорила Ханна, — я сегодня зашла в комнату старост. Я подумала, что смогу найти там пергамент большого размера для объявления. Мы с Эрни хотели повесить на доске предупреждение для тех, кто покупает бомбы-вонючки…

Покашливание Эрни заставило ее прекратить распространяться на эту тему. А Гарри, до сих пор и не подозревавший о том, что в школе имеется комната старост, удивленно переглянулся с Роном.

— Делать в этой комнате особенно нечего, никто там и не бывает, — правильно поняв их удивление, добавила Хана. — Ну, я сначала полезла в шкаф, тот, что там стоит, такой огромный! Знаете, он, оказывается, совершенно пустой! Там даже полок нет, вот я и подумала, а смогу ли там спрятаться. Ну, и залезла внутрь, совершенно просто так.

Гарри кивнул; он отлично понимал ее, сам бы так сделал.

— И, представляете, надо же такому случиться, кто-то вошел! А появляться из шкафа внезапно — это как-то нехорошо, можно же человека напугать, — сказала Ханна. — Я предположила, что туда просто так кто-то заглянул, вот-вот выйдет, и я вылезу. Действительно, судя по шагам, комнату обошли от двери до окна, а потом я услышала звук, и еще подумала, откуда это здесь? Как будто в камине шипит летучий порох. А потом я услышала голос Забини.

— Интересно, — честно признал Гарри, пока девушка переводила дыхание.

— Он разговаривал со своей матерью, и тут уж я никак не могла выскочить из шкафа, — заявила, покраснев, Ханна.

Гермиона терпеливо заметила, что никто и не думает Ханну в чем-то обвинять. Однако Гарри почти не обратил внимания на смущение Ханны, разве что удивился, как можно в данных обстоятельствах вообще об этом беспокоиться. Ведь Забини казался ему личностью в высшей степени подозрительной: он стал старостой вместо Малфоя, но они не прекратили из-за этого водиться между собой, наоборот, как будто бы теперь слизеринцы-выпускники стали ближе и все время держались вместе. Гарри считал, что Блез Забини мог бы сообщить много интересного о занятиях Малфоя. И он, кивая словам Гермионы, попросил девушку пересказать разговор Забини с матерью через камин в комнате старост.

— Знаешь, я постараюсь тебе дословно передать то, что слышала от него, — пообещала Ханна. — Она упрашивала его, я так понимаю, перевестись в другую школу в другой стране, потому что здесь небезопасно, и она боится. Она говорила, как я поняла, о ком-то, кто угрожает лично ей, но тут я почти ничего не поняла. А он как будто бы и сочувствовал ей, но казалось, ему надоело ее слушать. «Нет, я не возражаю, для тебя будет лучше, если ты уедешь за границу, — так сказал сам Забини. — Но я останусь здесь. Буду помогать друзьям. Да, верю, что у них все получится. Мы еще мир перевернем. И эту школу — к чертовой матери!». Да, именно так он выразился.

Судя по тому, как хуффульпуффская староста морщила нос, она таких выражений совсем не одобряла.

— Значит, Забини уверен, что у них все получится, — подытожил Гарри. — Малфой собрал на своем курсе целую банду.

— И Миллисента Булстроуд с ними, — кивнула Ханна Эббот. — Мы с Сюзан на гербологии слышали, как они с Паркинсон говорили, что надо действовать наверняка, а то, что предлагает Малфой, иногда слишком рискованно.

— А что Паркинсон с ними, это понятно, — не усомнился Рон.

На это Сюзан тут же добавила, что Пэнси, по всей видимости, все свободное время до отбоя проводит в больничном крыле либо в компании профессора Строут.

Профессор Строут успела создать себе репутацию. Гарри не то чтобы совсем не устраивали ее методы преподавания защиты от темных искусств. Однако он считал, что, по сравнению с тем, как оказывать первую помощь, гораздо полезнее научиться тому, как защититься от ран. Ему очень понравилось, когда бывшая целительница рассказывала о вспомогательных средствах, повышающих неуязвимость, но увы, она считала, что этому должны учить на зельеварении.

— Мерлин, если дальше так пойдет, я, пожалуй, всерьез пожалею, что не откопал этот чертов учебник Снейпа и не научил ребят из Д.А. всяким мерзким фокусам, которые там описаны! — проворчал он после очередного урока. — Не надо так хмуриться, Гермиона, ты прекрасно знаешь, что я этого не сделаю! Просто… я хотел бы изучать реально темные искусства, а не то, чем мы занимаемся!

— Я бы не сказала, что мы теряем форму, — не совсем уверенно произнесла Гермиона. — Между прочим, мы в любое время можем возобновить тренировочные дуэли в Комнате необходимости.

— А когда начнешь учить нас с Корнером, как стать анимагами? — напомнил Рон.