И вдруг Кадета осенило! Почему он раньше не подумал о втором варианте?! Мозги, наверное, замерзли! Зациклился на своих ребрах!… Боль – проходит и забывается. А жизнь – кончается на раз. Но у меня это – единственный шанс.

– Послушай, Стрела! – сказал он старательно веселым и даже легкомысленным тоном. – Я нашел вариант получше. Оставайся на месте.

Ну, кадет!… Повесил диск связи на шею, собрался, сгруппировался, сжался в пружину и, опережая приход всегда немножко опаздывающей боли, прыгнул в открытую дверь джипа. Боль, сильная боль достала его уже упавшим, ударившимся боком о сложенное пилотское сидение, взвыли вновь сдвинувшиеся ребра, он даже охнул. Но тут же сел и с улыбкой победителя осмотрелся вокруг. Получилось! «МЫ ЖИВЫ!»

Принцесса с испугом смотрела на него.

– Каддет!…

Он улыбнулся ей в ответ. И подмигнул. Перелез на пилотское сидение. Левое восьмое ребро подло-тихо захрустело. Переключил управление джипа на ручное, и подвел борт вплотную к краю террасы.

– Перебирайся ко мне,- позвал он Принцессу, протягивая ей руки навстречу. Пятое ребро справа в месте перелома пронзительно закричало. – Немножко наклонись, не смотри вниз, смотри на меня. Я тебя подхвачу. Только один шаг к спасению, Стрела!

Она послушно протянула ему руки и шагнула.

– Хочешь попробовать шоколад? – спросил он, не удерживая счастливой улыбки. – Три года я не ел шоколад!. – Из ящичка около штурвала он достал купленную четыре года назад на Нованге плитку любимого горького шоколада, отломил маленький кусочек и вложил его Принцессе в рот. – Поехали вниз?

– А наши вещи? – напомнила ему Принцесса.

– Завтра заберем их! Ты не представляешь, какие у нас теперь появились возможности, Стрела!… – победно произнес Кадет, и, подсвечивая путь прожектором, джип плавно заскользил вниз, к яранге.

– Очень сладко,- слабо отозвалась за его спиной Принцесса. Она засыпала на каждой минуте отдыха.

Они долго спали. Первое, что утром сделал Кадет, едва выбравшись из-под меховых одеял, – выглянул из яранги наружу, чтобы убедиться, что джип на месте. Он действительно стоял на месте, с уже наметенным на крышу и к правому борту снегом. Утро было обжигающе морозным и ослепительно ярким. Ребра, срастаясь, ночью ныли особенно злобно, как при перемене погоды – и не зря!

Растапливая жаровню, Кадет строил планы на день, строил и ломал их. Более-менее правильный план у него получился, когда поджарилась первая лепешка.

С ней в руках он подполз к ложу и поднес ее к щелочке, сквозь которую дышала закутанная с головой Принцесса. Очень скоро одеяла начали слегка шевелиться, и слабый со сна голос Принцессы спросил его:

– А ты поел? Как твои кости, Каддет?

Он кормил Принцессу, вкладывая ей в рот маленькие кусочки лепешки, перемежая их глотками чая. Она покорно открывала рот, бросая на Кадета доверчивые взгляды, как маленькая заболевшая девочка. План дневных дел полностью изменился – он не мог оставить в яранге обессиленную Принцессу и заниматься «Робинзоном».

– Сегодня холодно? – спросила его Принцесса уже сильным и здоровым голосом, не высовываясь из-под одеял.

– Похоже, похолоднее, чем вчера.

– Мы вчера чуть не умерли, да?

– Но мы же выжили! Один древний человек сказал: «Если я не умер, я узнал новое о себе». Судьба нас бережет, Стрела. Значит, мы делаем то, что должно.

– Что мы будем делать сегодня, Каддет?

– Сегодня ты только отдыхаешь, спишь и ешь.

– Но ты пойдешь заниматься делами, Каддет, если хочешь. У нас осталось только восемнадцать дней.

– Это очень большой срок, Стрела, при наших возможностях. Скоро ты согласишься со мной.

«Робинзон» послушно выполнял его команды.

Сначала – когда Принцесса, чувствуя азарт и нетерпение Кадета, выставила его из яранги, – Кадет на джипе облетел всю округу, по сигналу радиобуя легко нашел «Робинзона», гиккейский год назад косо опустившегося в глухое узкое ущелье на тринадцатикилометровой высоте, и подыскал для него место временной парковки.

Упоение – вот как называлось чувство Кадета, когда из высоко поднятого в небо джипа он наблюдал, как «Робинзон», послушный его командам, воспарил над этими дикими местами, басовито рыкнул разгонным импульсом, зарядившим аккумуляторы, и могуче-плавно поплыл к берегу горячего озера, километрах в пятнадцати от яранги.

Торжественная музыка разливалась в душе Кадета, когда «Робинзон», упершись своими короткими толстыми лапами в камень берегового плато, вбросил в воду озера шланги и принялся большими глотками пить эту полезную для него смесь изотопов, солей минералов и воды. Изотопы и вредные минеральные соли отфильтруются, лягут в запасники, а чистейшая древняя вода зальется в цистерны яхты и бассейн, освежит воду в душе и туалете.

Ощущение всемогущества охватило Кадета, когда по его команде открылся бокс роботов-ремонтников, и, похожий на многорукого паука, центральный автономный ремонтный робот и его сателлиты начали обследование корпуса «Робинзона», с легкостью смахивая с его поверхности наросший лед, сосульки и наледи, возвращая яхте первозданный вид черного блестящего совершенства. Очистив корпус, они обследовали воронку на куполе корпуса «Робинзона».

Прочитав их отчеты и рекомендации, Кадет озаботился и помрачнел: для полноценного ремонта прожженного миной корпуса ему нужно было где-то достать почти полтонны легированных бронесталей разных марок и четыреста килограммов синтетических герметиков. Как временное решение ремонтник предложил поставить на дыру в куполе временную металокерамическую пломбу. Этот вариант гарантировал полную безопасность экипажа на Гиккее, но сохранял категорический запрет «Робинзону» на выход в Пространство. Кадет согласился, и роботы приступили к работе.

Они пообещали закончить ее через семь часов, затем они приступят к мытью, чистке, мойке и ремонту «Робинзона» изнутри, поднимут напряжение кислорода в воздухе до нормы, включат отопление, душ и туалет, наполнят бассейн, и этак, уже завтра, предположил Кадет, можно будет пользоваться кухней и всеми другими благами цивилизации.

Он поднял повыше джип и лихим виражом бросил его в направлении яранги. Несмотря ни на что, теперь у него было прекрасное настроение.

Душ очень понравился Принцессе. И жидкое мыло и шампуни. Она мылась по два раза на день, меняя ароматы. Бассейн она опасливо игнорировала. Кадет еще раз убедился – чуги, действительно, не знают и боятся глубокой воды. Тем хуже для чугов!

Робот-портной наконец-то нашел себе достойного клиента! Каждые корабельные сутки час-другой он виртуально одевал одну и ту же женщину в платья разных эпох семи Галактик – Кадет и не подозревал, что портной, полученный в качестве бонуса к какому-то нужному приобретению, обладает такой богатой библиотекой. Сам-то он пользовался портным два-три раза, очень давно, обновляя так быстро снашивающиеся на нем комбинезоны…

Меню кухни не произвело на Принцессу никакого особенного впечатления. Ей не понравились сливочное крем-брюле, ананасный сок, маринованные огурцы, копченый окорок, котлеты, картофельное пюре с черносливом, черепаховый суп, холодец, жирный зимний салат и все то другое, что так нравилось Кадету. Благосклонно приняла шашлык, мясо дичи, маринованную рыбу, спагетти с сыром и кетчупом, сладкие каши, все виды пирогов и пирожков, грейпфрутовый сок, вишневое варенье, свежую чернику и зеленый чай. Этим и питалась, на десять дней взятая медицинским роботом «Робинзона» под арест. Зато, Кадет объедался.

Поначалу Принцесса немного робела. Держалась настороже. Шлюз, шлюзовая камера, ледяным тоном раздраженной женщины громко командовавшая процедурой допуска в жизненное пространство «Робинзона», могла обидеть кого угодно, Кадет знал это ее свойство, но за время разлуки с «Робинзоном» успел забыть о нем и не предупредил Принцессу.

– Это не человек, это компьютер с таким дурным голосом,- из-за закрытых прозрачных дверей шлюзовой камеры кричал он насупившейся Принцессе, уже начисто отмытой, одетой в непривычный для нее легкий комбинезон. – Послушай, как она со мной разговаривать будет! Точно так же… Ничего здесь не бойся,- объяснил он ей в первые же минуты их жизни в «Робинзоне». – Сейчас мы обойдем яхту от киля до клотика, я покажу тебе все-все, и, поверь, тебе понравится. Здесь все – для удобства жизни. Я «Робинзона» в мечтах половину жизни строил…