Мальчик по имени Зак кивнул.

— Зак, милый, пойди, позови папу. Он в гараже.

Когда Зак ушел, миссис Дурсль пригласила Гарри в гостиную. Тут тоже почти ничего не переменилось, разве что вместо фотографий Дадли появились неподвижные лица постаревших Петунии и Вернона, а также всевозможные карточки с детьми Дадли. И какой-то портрет в углу.

Гарри не хотел садиться, ему было неуютно в этом доме. Вот в этом кресле — или в другом, но на этом месте — сидел Альбус Дамблдор, когда пришел за Гарри на шестом году его обучения. Вот там шептались Люпин и Тонкс, когда провожали его в штаб Ордена Феникса. Вот в это зеркало — или не в это — смотрел на себя Фред Уизли меньше, чем за год до своей смерти.

Дом был полон воспоминаний и отголосков прошлого. Из этих тяжелых мыслей Гарри вырвал голос Марии Дурсль, которая, казалось, старалась вести себя как обычно:

— Чего-нибудь выпьете?

Гарри покачал головой, засунув руки в карманы брюк. Опять наступило тягостное молчание, пока Гарри скользил взглядом по комнате, по вещам.

— Хорошо, что вы приехали, — пролепетала Мария, держа руки сложенными перед собой. Гарри оглянулся на нее и постарался улыбнуться.

— Где ваша дочь?

Женщина судорожно вздохнула, но не спрятала грустный взгляд:

— Она… она в комнате у себя. Дадли запер ее.

Зеленые глаза гостя полыхнули, отчего миссис Дурсль отступила назад. Но Гарри промолчал, решив, что лучше без слов свернет шею своему кузену.

Наконец, в дверях показалась широченная фигура повзрослевшего Дадли. Он был не меньше, чем дядя Вернон в последние годы жизни Гарри в этом доме. Кузен был бледен, руки немного дрожали.

— П… привет, — выдавил Дурсль, бочком пройдя в гостиную и хлопнув дверью перед носом любопытного Зака. Глазки Дадли забегали, он очевидно нервничал.

— Ну, здравствуй, — усмехнулся Гарри и все-таки подал руку — ведь когда они виделись в последний раз, Дадли начинал проявлять капельку мозговой деятельности. — Не скажу, что соскучился.

Дадли неловко кивнул, пожав руку, посмотрел на жену в поисках поддержки, но Гарри решил сам начать разговор:

— Откуда ты взял сову, чтобы отправить мне письмо?

— Э, ее дал тот человек, что приходил с письмом, — ответила за мужа Мария, садясь в кресло. Мужчины последовали ее примеру. — Он сказал, что мы должны до 31 августа прислать ответ, поедет Аманда в… школу, или же нет.

Гарри кивнул, сложив на груди руки:

— И что вы решили?

— Мы ничего не решили, — буркнул Дадли. — Поэтому и написали тебе. Ты же… ты же в… вол…

Гарри искренне рассмеялся, чем напугал Дурслей.

— Простите. Просто это перст судьбы какой-то: в доме, где боялись даже произнести слово «волшебник», где пугались любого связанного с этим звука, появилась маленькая волшебница.

— Да-к она действительно… волшебница? — пролепетала Мария, глядя на Гарри.

— Раз ей пришло письмо — да, она волшебница, — пожал плечами Гарри.

— И мы ничего не можем с этим сделать?

— А вы спросите у мужа, смогли ли его родители что-то сделать со мной? — усмехнулся опять Гарри, весело глядя на Дадли, который ерзал на пятой точке. Гарри представил себе, как Дадли рассказывает своей жене о брате, о своем детстве, омраченном постоянной угрозой превратиться в свинку или слизняка, и широко улыбнулся. — Ваша дочь — волшебница, и на это уже никак не повлиять. Вы можете запретить ей ехать в школу магии, но от этого она не изменится. Конечно, у нее не будет систематизированных умений, не будет волшебной палочки, но магия никуда не денется.

Мария и Дадли переглянулись.

— Значит, у нас нет выхода? — обреченно спросил Дадли. — Мы должны отправить ее в этот… в эту школу.

Гарри опять пожал плечами, понимая, что братец боится, ой, как боится.

— Твои родители знают, Дадли?

Брат покачал головой, с испугом оглядываясь, и Гарри даже посочувствовал ему.

— А сама Аманда?

Супруги виновато потупились.

— Значит, вы заперли ребенка, даже не объяснив, почему? — Гарри встал, и Дурсли тоже поднялись.

— Мы… мы не знали, что делать, — оправдывался Дадли, испуганно глядя на Гарри. Хоть кузен и был намного больше Поттера, ему стало страшно, когда Гарри выпрямился во весь рост и повел широкими плечами. — Мы хотели, чтобы ты поговорил с ней.

— Вы разрешите ей поехать в Хогвартс? — зло спросил волшебник, глядя в упор на Дурслей.

— А это опасно? — тоненьким голосом поинтересовалась Мария.

— Я и все мои друзья закончили Хогвартс. Мои дети учатся там.

— А… а как же тот… ну, который… — Дадли не решался выговорить «убил твоих родителей», но Гарри и так все понял.

— Его уже давно нет. Ты думаешь, мы бы с тобой сейчас разговаривали, если бы Волан-де-Морт был жив? — Гарри поднял брови, стараясь заставить Дадли хоть немного пораскинуть мозгами. — Вас бы не выпустили из-под защиты.

Дадли испуганно кивнул.

— Там безопасно, Аманде будет хорошо с такими же, как она, — уже спокойно произнес Гарри. — Моя дочь сможет присмотреть за ней, — это сказал, обращаясь к обеспокоенной Марии. — С ней ничего не случится.

Дурсли переглянулись, потом Дадли кивнул, и Мария чуть улыбнулась:

— Пойдемте, мистер Поттер…

— Гарри, — эта женщина ему определенно нравилась.

— Хорошо, пойдемте, Гарри, я познакомлю вас с Амандой.

— Да, только дайте мне письмо, которое вам оставил представитель Хогвартса.

Он поднимался по лестнице, сжимая в руке знакомый конверт, и пытался решить, как лучше сказать маленькой девочке о том, что она волшебница. Гарри вспоминал, как это было с ним — но ведь Хагрида тут не было. Жаль, надо было взять с собой Джинни или лучше Гермиону — они бы без проблем справились с подобной миссией.

Гарри совсем не удивился, когда Мария остановилась перед дверью комнаты, в которой недолго жил он сам. В двери все та же прорезь для кошек — через нее тетя Петуния приносила Гарри еду в дни его заточений. Черт, неужели бедный ребенок должен пройти через что-то подобное?!

Мария щелкнула ключом и открыла дверь. Гарри шагнул за ней в полутемную комнату. Кровать у стены — его кровать, шкаф, другой, но на том же месте, стол, где когда-то лежали его свитки и чернила, а теперь книжки и игрушки магглорожденной волшебницы.

Сама девочка — пухленькие коленки, две светлые косички и испуганные, заплаканные глаза — сидела на кровати, подтянув ноги. Когда взрослые вошли, она подняла к ним лицо. У Гарри защемило сердце, когда он увидел, что на стене висит его — ЕГО! — шарф Гриффиндора. Видимо, покидая дом, он в спешке забыл его снять, а Дурсли не смогли отодрать шарф от стены — Гарри прикрепил его на волшебный скотч.

— Дочка, милая, познакомься, это дядя Гарри, он кузен твоего папы, — мягко произнесла Мария.

— Здравствуй, дядя Гарри, — вежливо поздоровалась Аманда, спуская ноги с кровати и с надеждой глядя в зеленые глаза.

— Аманда, дядя Гарри хочет поговорить с тобой, — Мария тепло улыбнулась родственнику и вышла, закрыв за собой дверь.

Гарри почувствовал себя не в своей тарелке под пристальным взглядом детских глаз. Он не знал, с чего начать. Как бы поступила Гермиона? Что бы она сказала? Или Джинни? Или миссис Уизли?

Он беспомощно смотрел на девочку, когда она сама заговорила:

— Ты хочешь рассказать, почему папа с мамой меня наказали?

— Да. Хотя они тебя не наказали, — поправился Гарри, садясь на кровать рядом с племянницей. — Просто…

Что он мог сказать ребенку? Что родители ее испугались?

— Тот человек, что приходил недавно. Это все из-за него, да? — доверчивая маленькая рука легла на плечо Гарри. Это придало ему смелости.

— Да, частично. Тот человек принес тебе письмо.

— Мне?

— Да, тебе. Я сейчас тебе его отдам, — Гарри вынул из кармана конверт, надписанный знакомыми зелеными чернилами, и гербом, при взгляде на который по душе разливалось тепло.

Аманда осторожно взяла письмо и стала читать. Гарри зажег настольную лампу, поднялся и отвернулся к окну, давая ребенку время. Окно, через которое к нему летал Хедвиг, неся письма от Сириуса, от друзей, подарки и открытки в день рождения. Окно, через которое на втором курсе он сбежал из дома в «Нору». Сбежал благодаря Рону, Джорджу и Фреду Уизли.