— Помет кентавров, — прошептал он, вдруг и это вспомнив. — И ты долго смеялась, когда Рон выковыривал его из ушей…

Она улыбнулась — он почувствовал ее улыбку на щеке, которой она прижималась к его волосам.

— А Тедди, напившийся втихаря на нашей свадьбе? А Альбус, стащивший у Мари-Виктуар театральный парик и нацепивший на голову спящему Джеймсу? Ты ведь помнишь?

Гарри кивнул — он вспоминал. Она говорила — и он тут же вспоминал все.

— Гарри, прошлого, того прошлого, больше нет, понимаешь? Потому что нет Мальчика, Который Выжил… Он же не выжил, он не мог выжить, слышишь? Он не должен был выжить, по замыслу Дамблдора и по всем законам природы… Он не выжил, поэтому отпусти его. И его прошлое…

Они лежали в темноте, она крепко обнимала его за шею.

— Завтра суббота, — произнес он то, что мучило его.

— Все будет хорошо. У тебя есть Ал. Ты нужен ему, он скучает по тебе, я уверена. Ты можешь вместе со мной поехать в Хогвартс и увидеться с Лили и Джеймсом. Думаю, МакГонагалл не будет возражать, — она перебирала локоны его волос.

— Знаешь, я иногда завидую Алу…

— Почему?

— Потому что к нему во сне приходит Дамблдор… Я бы даже от Снейпа не отказался, — смог усмехнуться он. — Может, во сне я бы смог заставить его помыть голову?

— Представляешь: ты бегаешь за профессором Снейпом с шампунем… — она тихо рассмеялась. Он тоже слабо улыбнулся.

Они лежали в тишине. И вскоре Гарри понял, что засыпает. Тихим, пустым сном, где было лишь солнце. Странно — только яркий, солнечный свет, который не бил по глазам, просто был.

Он проснулся как-то резко — просто открыл глаза и сел. В комнате было неестественно светло. Не от солнца — просто от света. Гермионы не было. Может, она ему приснилась?

С улицы донесся звонкий смех. Гарри встал, потягиваясь, взял очки с тумбочки и подошел к окну.

Снег. Первый снег запорошил двор, дома, улицы. А во дворе резвился Альбус, кидаясь снежками в уворачивающуюся от него Гермиону. Они смеялись, залепленные снегом с ног до головы. Зеленый шарф Альбуса почти сполз с его шеи, очки висели на кончике носа. Он заливался смехом, глядя, как Гермиона отряхивается от снежка.

Снег. Белое поле, закрывшее черную землю. И дорожка чьих-то следов на тропинке.

Глава 4. Теодик

Сила и слабость.

Не может быть силы в слабости. Это неверно. Это ложно. Что бы ни говорил Дамблдор. Слабость приносит боль. Потери. Предательства. Разбитые мечты. Сила дает уверенность. Защиту. Покой.

Вечерний коридор школы. Он не любил бывать здесь. Но постоянно бывал. В этом сила — делать то, что нужно. Преодолевая слабость.

Дамблдор. Беспокойный портрет. Полководец. Любитель скрывать и прятать. Тео был не против. Это давало ему шанс. Шанс? На что?

Шанс быть с НЕЙ. Просто быть рядом. Учить. Направлять. Любоваться.

Дамблдор хочет тайны. Тео только за. Министерство пусть руководит армиями. Тео будет действовать тонко. Скрытые силы. Только для одного — для победы добра. Для Жизни. И для спасения Поттера. В этом весь Дамблдор. Сам по себе — сила.

Но он был слаб. Слабость привела его на портрет. Слабость. Он бы не был убит. Если бы не его слабость. Проклятие кольца. Слабость. Спасти душу мальчика. Просто мальчика. Но умереть самому.

Тео сказал об этом Дамблдору.

«Сила часто заключается в нашей слабости, мой мальчик. Мы поддаемся своей слабости, чтобы сделать кого-то сильным. Наша слабость порой может обернуться чьей-то силой, поверь мне…».

Дамблдор. Вечные загадки. Знает все. Всегда. Но молчит. Лишь улыбается.

Сила не может заключаться в слабости. Слабость не может дать силу. Никому.

Тео вывернул в коридор. Толчок. Легкая боль.

Большие глаза. В них испуг. Крошечная девочка.

— Простите, — лепечет. Глаза.

Это был рефлекс. Просто прикоснуться. Легко. Неосознанно.

Тео замер. Она отшатнулась. Испугалась его лица. Его удивления.

Вспорхнула. Как птичка. И только шаги вдали. А он так и стоит.

Всего мгновение. И шок. Ошеломление. Откуда? Первокурсница? Второкурсница? Тогда откуда?

Запомнил имя. Оно было на нашивке мантии. Запомнить. Потом проверить. Кто. Как. Откуда.

Такого не может быть.

И слабости, рождающей силу, не может быть.

Тео вошел в класс. Уже привычный класс. Три стула. Кушетка.

Сегодня опять будет ОНА. И ее напарники. И Ксения. Сегодня будет еще и Ксения.

— Здравствуй, Тео, — Ксения. Они теперь одна команда. Они как ОНА и ее напарники. Та же тайна. Те же известные только им секреты. — Никого еще нет?

Тео смотрел на нее. Подходит. На лице — никаких эмоций. Холодный взгляд. Равнодушие. Она знает. Она не даст ему даже шанса. Он не сможет проникнуть. Никогда снова.

Однажды. Тео помнил. Единственный раз. Она всего раз позволила ему это. Дотронуться. Коснуться. Увидеть. Случайно. Всего раз.

Ей было двенадцать. Она плакала. Ее слабость. Открытое сознание. Тео видел. Видел ее страдание. Ее шок. Ее неприятие. Неприятие самого Тео. И его методов. Он знал, почему. И он видел ее. Изнутри.

— Тео, можно у тебя спросить? — подошла близко. Холод. Равнодушие. Зеленые лацканы. Зеленый галстук. Она умела быть такой. Чужой. Умела подавлять свет в себе. Расчет. Тонкий расчет. В сочетании с природным даром.

Притяжение. Она не могла бы поступить иначе. Притяжение к душам. Кратчайший путь. Притяжение. Расчет. И она рядом. Там, где она нужна. Кратчайший путь к своему предназначению. Слизерин.

Предназначение. Она знала его. С детства. Он видел это. Лишь раз. Но он видел. Нечеткие образы. Но знание. Знание своего предназначения. Принятие чужой воли. Воли, что вела ее.

Притяжение — покорность. Предназначение — расчет. Она шла по своему пути. Теперь она знала свой путь. И Тео его знал. И Дамблдор — знал. Всегда и все знает.

— Ты ведь был в больнице Святого Мунго, когда там лежал Гарри Поттер, — утверждает, не спрашивает. Не боится зрительного контакта. Ее сила почти равна его. Она не боится. Знает — не прорвется. Да Тео и не хотел. — Ты коснулся его? Ты лечил его?

Тео кивнул. Он мог догадаться. Да, он ждал от нее этого вопроса.

Предназначение. Притяжение. Дар. И выбор.

— Ты не в силах ему помочь, — Тео верил в свои слова. Потому что был там. В аду Гарри Поттера. — Ему никто не поможет.

— Не верю, — качает головой. Глаза холодные. Так всегда бывает. Так она защищается. Так она закрывает себя. — Просто никто не пытался… Не легилименция, Тео, нет. Не сознание — душа, понимаешь?

Тео молчал. Душа — это слабость. Все подчиняется сознанию, рассудку. Ничто не может вылечить душу.

— Ксения, сверни с этого пути. У тебя есть выбор, — он ответил на ее взгляд. — Ты разобьешься о стену. Ты потеряешь себя. Но не поможешь ему. Сверни, пока еще не поздно.

Холодно улыбнулась:

— У меня был выбор. Я его сделала. Шляпа дала мне этот выбор, как и говорилось в пророчестве. Слизерин. Не Рейвенкло. Я сама выбрала свой путь. И я знаю, что это мой истинный путь, — в голосе — только уверенность. — Я верю с силу чувств, я верю в душу. Она сильнее сознания, в которое так веришь ты… Ты скажешь о Гарри Поттере?

Тео кивнул. Она сама решила. У каждого свой путь. Верный или нет — покажет время. Но Ксения ошибалась. Она не сама сделала выбор. Его сделали за нее. Дамблдор. Тео был уверен — Дамблдор. Полководец.

Знал ли Дамблдор? Знал ли об аде Гарри Поттера? Человека, которого он сам толкнул в этот ад. Ад, сотворенный Темным Лордом. Но Дамблдор заключил Гарри Поттера туда. Мог ли Учитель бросить Ученика? Нет. И помощь всегда приходила вовремя.

Ксения не сама сделала этот выбор.

— Туннель. Вина. Крик. — Тео прикрыл глаза. — И одиночество.

Ксения кивнула. Словно поняла что-то.

— Тео, туннель. Не замкнутый круг, не спираль. Туннель. А у туннеля всегда есть ответвления. И он всегда заканчивается светом.

— Там нет ответвлений. И нет света. Конец — это смерть.