- Так что сегодня – я абсолютный мужчина. Полное соответствие всем критериям.

- Ну ты даешь, дед.

Я тоже начал тяжело дышать, видимо – что-то из адреналиновой группы…

Пойду – налью что-нибудь холодненького.

- Дед? Тебе – ещё стритколы?

…

- Ладно. Остыл?

- У нас…

- То есть – в моё время. Неопределившихся – называли иначе. Так как у нас – было всего два пола. Мужской и женский, то где-то до двадцати лет – мужчин называли юношами, а женщин – девушками.

- Что?

- То есть, ты хочешь сказать…

Я решил всё же уточнить.

- Дед, значит у вас раньше не было такого пола, как сексиня и маминя, а были они…

- Вместе, что ли?

- И назывались – женщины?

- Ну да.

Устало ответил дед.

- Почти что так. По определению, по половым признакам – да, они назывались – женщины.

- Но я тебе рассказываю не о половых различиях. А о сути, о том – чем на самом деле была – ЖЕНЩИНА.

- Ещё до начала Метаморфозы.

- Понимаешь?

Глава 11. Сексиня.

Я вдруг вспомнил, как мы с друзьями делали постановку в школьном мыслетеатре. Пьеса называлась «Вторая четверть». Ну…

Фантазии и мечты молодых ребят об их видении своего будущего. О грядущей второй четверти генера. О том периоде жизни, когда уже проходит сексоопределение и как бы начинается «взрослая» жизнь.

Становятся доступными отношения с сексинями или с маминями, построение своей творческой карьеры…

В общем – о том что нас ждёт впереди.

И под воздействием рассказа моего деда о его понимании НЕЖНОСТИ, я начал вспоминать эти свои мечты, своё представление о будущем – немного иначе. Странно, как эта историческая сказочка о старинной фотографии смогла изменить моё отношение и к себе, и к моему ощущению – себя в этом мире.

Была в нашей группе одна сексиня, её показатель был даже выше моего – 80. Родилась уже сексиней. Таких было мало. Большинство – не дотягивало до 50.

Я не знаю. Комбинация проксанов и ксанов? Из чего там наши гены состоят? Я плохо в этом разбираюсь. Но от мужского пола – у неё не было практически ничего.

Маминя?

Возможно, что из неё и вышла бы неплохая маминя, но с таким показателем – обычно не рискуют идти на метаморфозу. Тем более, что она была уже в третьем поколении – сексиня.

Я то думал, что сексини были всегда. А вот из рассказов деда – понял, и начал интересоваться историей происхождения своих друзей.

У неё…

А звали её – Лютиция.

У Лютиции – её биологическими родителями были мужчина и сексиня. А в предыдущем поколении – две сексини. Правда – обе были почти на 80% результатом метаморфозы…

Но в те времена – говорят это было модно. Некоторые - могли по нескольку раз проходить метаморфозу.

Так вот. Лютиция – играла в нашей пьесе…

Почти что – себя. Сексиню, которая выходит во «взрослую» жизнь и начинает двигаться по дороге своих инстинктов, чувств и талантов.

Конечно, я ощущал присутствие такой сексини рядом – с трепетом и возбуждением. Во всех её движениях, словах и взглядах – чувствовался огромный запас сексуальной энергии. Словно шаровая молния – она источала разряды электричества и наполняла окружающее её пространство – ионизированным кислородом. И готова была в любой момент взорваться.

Мы с Гоэтано (это мой друг) – конечно, тайком изучали всякие там приёмы сексуальных игр, внимали находящиеся в свободном доступе биопамяти знаменитых сексинь современности и прошлого. Наблюдали разные постановки театра сексинь, их фестивали и конкурсы.

Интересовались…

Видимо – биологические часы, всё же тикали. И наше время – начать общение с другими полами, наступало неминуемо.

Вот и в этой постановке.

Лютиция – играла саму себя, но – старше на 5 сидеров. Две мамини (из неопределившихся) – раздумывали о предстоящей метаморфозе. Одна маминя (тоже – с показателем 60) – представляла себя, растившую ребёнка.

Мы же, с Гоэтано – стали великими режиссёрами и вместе занимались подготовкой постановки, где все главные действующие лица и принимали участие.

Как бы – проекция нашей текущей пьесы, но уже во «взрослом» состоянии.

Мы долго репетировали. Несколько раз даже нам пришлось собираться всем вместе, потому что начинались разночтения в эмоциональном фоне и оформлении интерьера.

Но в целом – мы уже были готовы к премьере.

Когда случилось…

…

Лютиция позвала меня к себе в дом, чтобы отрепетировать один из сюжетов нашей пьесы. Но так глупо – я себя ещё никогда не чувствовал. Сексиня – в третьем поколении. Я это знал и понимал, но никак не хотел верить в то, что это всё будет происходить со мной.

Ну во-первых – её наряд.

Полоски ткани и…

Полоски ткани. Украшения из какого-то металла и несколько невесомых и прозрачных накидок. Вместо юбки и вместо…

Вместо всего остального.

Изяществом и совершенством форм, меня нельзя было удивить. Формирование тела искусственным путём – было уже историей, но эталоны красоты тела оставались признанными и общеупотребительными. У сексини – не может не быть совершенного тела. Это – природа. Что-то там с генами, с проксанами и ксанами, но главное - что тело для сексинь было чем-то большим, чем просто средством достижения своих целей.

Инструмент? Возможно.

Инструмент филигранный и идеальный.

Лютиция –рисовала своим телом, как художник…

Создавала образы и комбинации образов.

Убранство её комнаты, свет и многочисленные экраны с картинами – не просто впитывали её тело в себя. Нет. Она была неотделимой частью. Где бы она не находилась, приглашая меня войти или упорхнув «на мгновение» - она, её тело, просто гармонировало, сливалось с окружением. Становилось – лишь фрагментом общей картины.

Или – это картина её обрамляла?

Повернулась…

Вроде как должно распасться обаяние, а нет – снова линии её бедра плавно продолжают очертания на стенных панелях.

Ух!

А как она двигалась…

Этот воздушный шлейф от её невесомых накидок. Он сопровождал её повсюду. Иногда казалось, что не она – движет воздух и нитевидные свои одежды, а воздух – двигается вместе с ней.

Воздушно-накидочная фейерия.

Ну как-то же можно назвать это её одеяние понежнее? Накидка. Что я за болван?

Хорошо хоть мне не приходится всё это говорить вслух.

Да я и не мог уже ничего произнести. Мышцы – одеревенели, дыхание – участилось, во рту – пересохло.

Смог только выдавить из себя: – благодарю, когда она принесла мне какой-то напиток.

Но ей тоже это всё было интересно. Как тренировка, наверное.

Да, дед мне рассказывал, что сексини вобрали в свой культ и в свою половую принадлежность весь опыт гейш, куртизанок и гетер. И единственное их отличие от маминь, что у них нет детородных органов.

То есть, всё что должно быть для любых комбинаций секса – у них имеется, а вот для биологического деторождения – ничего. Ни в гормональном плане, ни в психическом и не в физиологическом. Сексиня – просто не может носить и произвести на свет ребёнка. Почти – как мужчина.

Но вот тело…

И их предназначение…

Дед мне всё что-то талдычит про женщин. Пока я ещё мало понимаю, но я не могу себе представить этот мир без сексинь. И без маминь – тоже. Кто же будет растить детей?

И как же будет этот мир без секса?