Символика тщательно сделанных в X веке бронзовых и серебряных амулетов более сложна. На некоторых из них изображены лица с круглыми глазами, а иногда также с головой хищной птицы, оказавшейся здесь, вероятно, под влиянием широко распространенного изображения орла. Судя по всему, люди того времени пытались таким образом изобразить ужасные горящие глаза бога молнии, описываемые в литературных источниках, причем иногда верхняя часть молота играет роль бороды. Некоторые молоты висят на искусно сделанных цепях, заканчивающихся головами драконов, кусающих кольцо, на котором подвешен сам амулет. Очевидно, они симво лизируют мировую змею - противника Тора. Само кольцо может быть связано со священным кольцом Тора, символом закона и порядка, которое, по легенде, хранилось в его храме и на котором приносили присягу. На молотах также изображались круги и скрещенные линии, олицетворяющие дождь и молнию.

Такие молоты чаще всего находят не в могилах, а в составе кладов, некоторые из которых могли быть подношением Тору или сокровищем, спрятанным владельцами его храма. Паулсен отмечает, что в одном тайнике в Торслеве (Ютландия) была найдена серебряная чаша с изображенным на ее дне топором. Она вполне могла использоваться во время каких-то ритуалов поклонения Тору, а амулеты в форме молота могли носить жрецы этого божества таким же образом, как современные священники - крест. Другой возможной причиной появления молотов в кладах могло быть поверье, согласно которому они защищают от воров.

Некоторые из великолепно украшенных топоров эпохи викингов могли быть ритуальными или особыми показателями статуса, связанными с Тором, хранителем установленного порядка. По крайней мере, это можно предположить, судя по тому, что такие топоры клали в отдельные погребения X века. В гробнице с деревянной погребальной камерой, обнаруженной в 1869 году в Маммене, недалеко от Выборга, в Дании, богато одетый умерший покоился на подушке, а у его ног лежали два топора. Один из них был сделан из обычного железа, а второй оказался превосходно украшенным, с золотой и серебряной инкрустациями. На нем также были изображены бородатое лицо и похожие на свастику фигуры. Другой украшенный топор был найден в Скенсте, в Уппланде, причем на нем вырезан знак, похожий на молот. В могильных холмах Дании, Швеции, Финляндии и севера России было обнаружено множество таких прекрасно сделанных топоров.

Как символ топор играл важную роль с древнейших времен и до конца эпохи викингов, а после перехода Скандинавии в христианство с ним стали изображать святого Олафа, образ которого, очевидно, вобрал черты какого-то языческого божества. В конце эпохи викингов метательный молот, судя по всему, заменил топор в качестве символа древнего божества неба. По крайней мере, в литературных источниках молот Тора стал описываться именно так. Тор, несомненно, получил многие атрибуты бога неба, а некоторые, вероятно, взял и у Одина. Свастика, например, стала использоваться в качестве его символа. Возможно, это связано с тем, что она похожа на молот. В Исландии она сохранилась в виде магического символа, получившего название «torshamarr», и использовалась в заклинаниях, во время произнесения которых рисовались глаза, отождествляемые с молотом и гвоздем. Свастика и глаза часто изображались на протяжении вендельского периода и эпохи викингов. Судя по всему, они ассоциировались с божеством неба и в конечном счете с Тором. Функции и атрибуты Тора частично совпали с теми, что были характерны для Одина, так как оба они были связаны с небом и с мертвыми, а также, вероятно, с обрядом кремации. В XI веке Адам Бременский написал, что шведы делали жертвоприношения Тору как богу плодородия, а следовательно, он мог заимствовать и могущество ванов. Конечно, к концу языческой эпохи он стал считаться главным противником Христа и наиболее популярным божеством у западных викингов.

Благодаря изучению топонимики мы знаем, что многие места в Скандинавии были названы в честь какого-либо бога или богини. Из этого можно сделать вывод о том, что некогда они вполне могли быть священными.

Некоторые божества, о которых почти ничего не известно из письменных источников (например, Улл и Ньорд), «поделились» своими именами со многими топонимами, появившимися до эпохи викингов. Эти данные важны для изучения ранних культов. К тому же они напоминают нам о том, что соотнести имена богов с их изображениями периода раннего железного века практически невозможно. Ведь в разных регионах богу неба и богине плодородия поклонялись, называя их различными именами.

Некоторые исследователи также считают, что топонимы могут помочь нам выяснить, где стояли древние храмы. В Норвегии названия более восьмидесяти пяти ферм образованы от корня «hof», который, как думают ученые, доказывает, что некогда в этих местах существовали святилища, наиболее крупные из которых после принятия христианства были заменены церквями, а более мелкие - часовнями. Жители Исландии, вероятно, выработали более сложную систему, и поэтому области, названия которых образованы от «hof», одинаковы по размерам. Правда, предположение о том, что эти топонимы свидетельствуют о существовании в древности на их месте здания, построенного специально для поклонения богам, сомнительно. После тщательного изучения письменных и археологических источников Олаф Ольсен пришел к выводу, что в целом для культовых нужд использовались обычные хозяйственные постройки. Люди со всей округи собирались в конкретной местности, проводили в них различные жертвоприношения и церемонии, а также устраивали ритуальные пиры. При этом сами церемонии по большей части проводились на открытом воздухе. На территории Скандинавии, без сомнения, было множество сакральных мест, некоторые из которых появились еще в глубокой древности. Они посвящались различным богам и предназначались для принесения жертв.

В нашем распоряжении очень мало конкретных сведений о храмовых сооружениях. При этом большинство исландских источников, в которых описываются местные храмы и топонимии, образованные от корня «hof», появились только XIX веке. В Хофстадире, недалеко от озера Миватн, в Северной Исландии, в 1908 году было найдено большое здание, которое тотчас же с радостью назвали языческим храмом, а его план стал появляться практически во всех работах, посвященных религии викингов. Это строение представляло собой длинный зал в форме лодки, похожий на тот, что был найден в Треллеборге, с колоннами, отделяющими центральную часть помещения от приделов, расположенных по обе стороны. В зале можно было рассадить около ста пятидесяти человек, а рядом располагались конюшни примерно на такое же количество лошадей. Некоторые авторы заявили, что это здание было отделено от остальных хозяйственных построек, так как от него в разные стороны отходило множество тропинок. Он служил местом сбора жителей области и, без сомнения, использовался для проведения пиров, потому что там было найдено большое число костей овец, быков, коз, свиней и лошадей, а также рыбы пикши.

Такое сооружение могло использоваться для проведения пиров зимой и осенью, когда, согласно литературным источникам, богам приносили в жертву множество скота и коней. Однако других доказательств того, что это сооружение было священным, нет. В этом заключается основная проблема, с которой вынуждены сталкиваться археологи, пытающиеся найти место нахождения древнего храма. В одном конце зала располагался придел, отделенный от основного помещения глухой стеной. Попасть в него можно было только через отдельную дверь, ведущую на улицу. Этот придел был почти квадратным, и раскапывавшему его археологу показалось, будто его углы были закругленными, из-за чего он срав нил его с апсидой церкви. Появилось предположение, согласно которому молящиеся, пришедшие в храм, могли взглянуть на изображения богов, стоящие в «апсиде», через маленькое окошко в стене, а в дверь, ведущую в этот придел, имел право входить только жрец. Однако это всего лишь догадка, а «апсида» вполне могла быть всего лишь хранилищем. Ольсен обращает внимание на то, что рядом с одной из дверей, расположенных перед залом, в земле было сделано овальное углубление с костями, сожженными камнями и пеплом. Бессмысленно спорить с тем, что здесь специально была вырыта яма, и этот автор предположил: она предназначалась для ритуала подготовки животных к принесению их в жертву, проводившегося, когда большое число людей собиралось на церемониальный пир. Вполне вероятно, что в местах, названия которых образованы от корня «hof», всегда строился такой большой зал для проведения подобных собраний, но он мог использоваться жителями этой местности в их повседневном труде.