– Ладно, сам разберусь, – вздохнул Магоцци, оглянулся на Фридмена, перебиравшего стопки бумаг, казавшиеся почти монолитными в желтом верхнем свете. – Регистрационные списки?
Сержант мрачно кивнул.
– На проверку даже правильных адресов и фамилий уйдут дни, недели, а половина моей бригады торчит в торговом центре. Вдобавок у меня из головы не выходит утверждение этой самой Макбрайд, что убийцы вообще нету в списке. Начинаю думать, не топчемся ли мы на пустом месте.
– Я тоже. – Магоцци нахмурился, потер уже ставшую постоянной глубокую складку между бровями. – У тебя еще люди работают?
– Двадцать человек, круглосуточно. Мы никогда не спим.
– Продолжайте. – Детектив похлопал сержанта по каменному на ощупь плечу, потащился к своему столу, по-стариковски опустился на стул, сел и какое-то время просто сидел, дав мозгам передышку.
Джино уже устроился за собственным столом напротив и орал в телефон, заткнув пальцем другое ухо, чтобы шум не мешал:
– Когда вернусь, не знаю, а сам хочу знать, что сейчас на тебе надето?..
Магоцци улыбнулся. В этом весь Джино. Что бы ни происходило вокруг, он говорит с Анджелой только о них самих. Завидно до боли.
34
В восемь вечера шериф Холлоран связался наконец с детективом Лео Магоцци, и то слишком воинственная секретарша, в десять раз хуже Шарон, соединила лишь после угрозы подать на нее в суд за препятствие исполнению представителем закона должностных обязанностей.
– Сплошное дерьмо собачье, – хмыкнула она в ответ.
– Знаю, но я в отчаянном положении.
Почему-то это ее рассмешило, и она его переключила на детектива, в тоне которого слышалось искреннее раскаяние и неподдельная усталость.
– Извините, шериф… Холлоран, верно?
– Верно. Округ Кингсфорд, штат Висконсин.
– Извините, что не перезвонил. У нас тут сегодня такие дела…
– Я слышал в новостях об убийстве в «Молл оф Америка», постараюсь надолго вас не задерживать.
– Постойте, минуточку… Округ Кингсфорд? Господи, будь я проклят! Простите. У вас сотрудник на этой неделе погиб?
– Помощник шерифа Дэниел Пелтиер, – подтвердил Холлоран и зачем-то добавил: – Дэнни.
– Хочу вас заверить, мы искренне огорчились, услышав об этом. Страшная потеря.
– Людей всегда страшно терять.
– Знаю. Слушайте, даже не верится, что шеф вам не звонил… Точно знаю, мы выслали машину в подмогу…
– Я разговаривал с вашим шефом, и мы очень признательны за такое внимание. Детектив Магоцци, я звоню не по этому поводу.
– А по какому?
– Нам назвала ваше имя мать настоятельница католической школы в Сент-Питере, штат Нью-Йорк.
Собеседник молчал так долго, что Холлоран вынужден был прослушать обрывки торопливой болтовни копов в Миннеаполисе.
– Детектив Магоцци! Вы слушаете?
– Да. Простите. Вы меня слегка огорошили. Просто пытаюсь свести концы с концами. Можно спросить, зачем вы сегодня обращались в школу?
Холлоран сделал долгий, медленный выдох, как всегда делал, готовясь спустить курок.
– В день гибели помощника шерифа Пелтиера у нас произошло двойное убийство.
– Да, пожилые супруги в церкви. Я читал. Секундочку… – Магоцци прикрыл рукой микрофон и повысил голос. – Ну-ка, вы там, потише, пожалуйста. – По всему судя, тише вокруг не стало. – Извините, шериф. Продолжайте.
– В двух словах, единственная ниточка к подозреваемому в двойном убийстве тянется прямо в ту самую школу. Утром мы туда обратились, узнали о вашем звонке…
В Миннеаполисе кто-то что-то вопил насчет пиццы, и на сей раз Магоцци даже не потрудился прикрыть трубку, рявкнув во все горло:
– Черт побери, заткнись, мать твою!
После чего с обеих сторон воцарилось молчание.
– Извините за выражения, шериф.
Холлоран улыбнулся:
– Ничего страшного. Слышал в фильмах про столичных копов.
– Нашего жаргона там не услышишь. Мой шеф постоянно толкует об оскудении английского языка как о нравственном признаке вырождения цивилизации. Значит, вы думаете, что ваш киллер как-то связан со школой?
– Возможно. История долгая.
– Слушайте, вы застали меня в общем зале, где у нас нынче истинный зоопарк. Обождите, я сразу же перезвоню из какого-то тихого места.
– Знаете, детектив, это, в общем, стрельба наугад. У нас нет серьезных оснований связывать наши убийства с вашими. Хотя есть кое-какие настораживающие совпадения.
– Мне бы хотелось услышать подробности.
– Жду звонка.
– Ну что? – спросил Джино, откусывая огромный кусок пиццы и подхватывая языком протянувшуюся нитку сыра.
– Не знаю. Возможно, дикая случайность. Пошли. – Магоцци сорвался со стула, запетлял между письменными столами к комнате для допросов.
Джино последовал за ним, оставляя за собой на полу кровавые следы томатного соуса.
– Копы в случайность не верят. Я слыхал в сериале «Закон и порядок».
– Тогда не случайность. Помнишь пожилую пару, застреленную в висконсинской церкви в начале недели?
– Еще бы. Потом помощник шерифа проник в дом и схватил пулю из специально заведенного ружья. Какие-то религиозные фанатики или что-то такое. Хочешь кусочек? Не то что у Анджелы, но неплохо.
– Нет, спасибо. Шериф ждет. Говорит, они проследили убийцу до школы в Сент-Питере в штате Нью-Йорк.
Джино остановился.
– До нашего Сент-Питера?..
Джино стоял в маленькой комнатке для допросов, тараща глаза, пока Магоцци разговаривал с Холлораном, а когда детектив положил трубку, готов был от нетерпения влезть на стену.
– Ну?
Магоцци забросил ноги на стул, глядя на носки своих черных замшевых ботинок.
– Полный бред.
– Совсем плохо?
– Настолько, что шериф Холлоран нынче вечером выезжает сюда.
– Кого же они выследили в школе Сент-Питера?
– Ребенка убитых стариков. Насколько я понял, те его туда забросили в пятилетнем возрасте и больше ни разу не навещали. Это было двадцать шесть лет назад.
Джино закрыл дверь в шумный отдел убийств и целую минуту старался переварить сообщение о родителях, бросивших собственное дитя. Хотя сотню раз был свидетелем подобных случаев, никак не мог привыкнуть.
Магоцци взглянул на него:
– Этот самый ребенок – гермафродит.
– Что-о-о?
Магоцци кивнул:
– Одновременно мальчик и девочка. Холлоран разговаривал с врачом, который принимал его… ее… и тот сказал, что родители, помешанные на религии, посчитали ребенка Божьей карой или чем-то еще в том же роде. Отказались зафиксировать пол с помощью хирургической операции. Бог знает, как он прожил первые пять лет своей жизни. Потом они отвезли его в Сент-Питер, внесли вперед плату за двенадцать лет обучения и исчезли.
– Ты все время говоришь о нем в мужском роде.
– Его привезли как мальчика, в школе с ним обращались как с мальчиком. И назвали как мальчика.
Джино нахмурился:
– Что значит – назвали?
Магоцци схватил со стола желтый служебный блокнот и с мрачным выражением начал водить пальцем по строчкам, перечитывая свои записи.
– Когда ребенка привезли, у него не было имени. По мнению матери настоятельницы, которая беседовала с кем-то из сотрудников Холлорана, с ним до того момента вряд ли кто-то общался. Он почти не умел говорить. В школе его назвали Брайаном. Брайан Бредфорд.
Джино уставился в дальнюю стену спартанского вида комнаты с единственным узким окном.
– Знаешь, что самое удивительное? То, что шериф Холлоран вообще озаботился вопросом, кто грохнул эти мешки с дерьмом. Как я понимаю, старается найти их ребенка?
– Но ничего не нашел. Никаких следов Брайана Бредфорда с указанной датой рождения.
Джино вздохнул и почесал в затылке.
– Хорошо. Значит, стрелок Холлорана вырос в забытой богом католической школе в штате Нью-Йорк и наш киллер оставил электронный адрес той же самой школы. Один шанс из миллиона. Слишком красноречивое совпадение. Давай его возьмем и прищучим.