– Подумаешь! – презрительно фыркнул Антар.

– Она то же самое говорила, когда мы отправились выручать Алена. И что из этого вышло?

– Нет, я не удивлена, – ответила Марта. – Ты мудра, это всем известно. Именно поэтому я и пришла…

– Да, я сказала – было бы неплохо остановиться, – перебила ее Моок. – Но, к сожалению, это невозможно. Бесчестно пролитая людьми кровь наших дорогих покойников вопиет, взывая к отмщению. А потому…

На этот раз Марта не дала ей договорить.

– Так же, как и кровь наших, не менее дорогих покойников. Тех людей, которых вы долгие годы «подвергали заслуженному наказанию», и тех, которые погибли за последние дни. Тебе известно, что, если хорошенько посчитать, наших получается больше, гораздо больше? Но дело даже не в этом. Дело в том, что, если мы и дальше будем продолжать в том же духе, просто не останется никого, ни людей, ни пауков. Неужели ты думаешь, что наши дорогие покойники, во имя которых все это совершается, радуются, глядя с небес, как мы убиваем друг друга? Неужели ты сама хочешь такого конца?

На этот раз «Моок» ответила сразу же.

– Ошибаешься, такого конца не будет. Вам нас не одолеть.

– Это ты ошибаешься, Королева, – со спокойно силой в голосе возразила Марта, и я уже в который раз восхитился ее смелостью. – Покопайся у меня в голове, и ты поймешь, что я права. Да, раньше мы были перед вами беззащитны, но теперь все изменилось. Ты рассчитываешь на Алена, которого вы превратили в свое орудие? Напрасно. Если до наступления ночи мы не найдем его, то просто вывезем всех людей с острова. Наши летающие лодки позволяют сделать это. А когда люди окажутся в безопасности, мы станем совершать налеты на тех же летающих лодках и убивать вас одного за другим. Если понадобится, взорвем Каменный Город и похороним вас под его развалинами – так, как это произошло на лесной дороге. Да, я понимаю, что некоторые из нас погибнут в этой борьбе, однако из вас не уцелеет никто. Неужели ты этого хочешь? Я – нет, и большинство наших людей тоже. Но пойми, если ты не согласишься с моими доводами, у нас просто не будет другого выхода.

– А это неплохая мысль – вывезти людей с острова, если не удастся найти Алена… – буркнул Антар.

Внезапно картина на экране изменилась. Это выглядело так, как будто Моок подскочила вверх и влево, но я тут же понял, что с ней-то как раз все в порядке. Она осталась там, где была. Просто Марта пошатнулась и, по-видимому, едва не упала. Во всяком случае, сейчас мы видели лишь часть туловища паучихи с двумя сухими лапами, белую занавеску и темно-красные штаны Эрритена.

– Эта дрянь что-то с ней сделала… – прошептал Мбау.

Господи, неужели это правда?

– Разве кто-нибудь сомневался, что именно так все и кончится? – насмешливо спросила Лала.

– Заткнись!

Я покосился на Антара – это он оборвал ее – и поразился тому, какое сделалось у него лицо: печальное и застывшее, точно маска.

Я зажмурился. Не хотел смотреть, как будет умирать Марта.

– Сядь, – произнес голос Эрритена. – Я знаю – тебе тяжело стоять.

Я открыл глаза, увидел руку чернокожего и край маленькой деревянной скамейки. Послышался негромкий стук, и в поле зрения снова появилась Моок, но теперь Марта смотрела на нее с гораздо более низкой позиции.

– Ты – совсем молодая, но на удивление храбрая… девушка, – продолжала «Моок». – Так, кажется, люди называют своих юных самок? И ты действительно не жаждешь нашей крови, я это чувствовала с самого начала. Но… Так думают далеко не все. Проклятый Богиней и его товарищи не оставят нас в покое…

– Проклятый Богиней? – еле слышно переспросила Марта.

– Так мы называем Антара.

– В нашем городе главный не Антар, – резко и чуть громче ответила Марта.

– А кто же?

– Аликорн.

– А, этот, из гнезда Королевы Тамбу.

– Да. Очень уважаемый человек, – голос Марты окреп и звучал теперь почти как прежде. – Для нас Аликорн то же, что ты для… Детей Богини. Антар не пойдет против него, никто не пойдет против него, а он согласен со мной. Да, он согласен со мной, даже несмотря на то, что сегодня вы с помощью Алена убили его единственную дочь. Ты прямо сейчас можешь сама поговорить с Аликорном. Он

прилетел вместе со мной и ждет в спи… в летающей лодке, которая стоит посреди долины…

– Там нет никакой летающей лодки! – резко оборвала ее «Моок».

– Нет, есть, – возразила Марта. – И ты сама можешь в этом убедиться.

– Сейчас она активирует Ключ и свяжется с Дереком! – вырвалось у меня.

И правда, спустя несколько мгновений Марта сказала:

– Дерек, отключи «защиту». На минуту, не больше… Ну, теперь ты видишь, Королева, летающую лодку? Понимаешь, на что мы способны? Да, я не могу читать твои мысли, как ты мои. Но зато я могу разговаривать с тем, кто от меня далеко, и сделать летающую лодку невидимой, и многое, многое другое. Так каков будет твой ответ? Может, ты сначала хочешь поговорить с Аликорном? Вы могли бы подробно обсудить все детали, а потом заключить мирный договор.

– Да, в чем-то Хив оказался прав, – задумчиво произнесла «Моок». – Жаль, что Проклятый Богиней убил его.

– Хив? Кто это?

– Один из нас. Брат Эрритена, из гнезда Королевы Лии. Он постоянно твердил, что люди – совсем не такие, как мы их себе представляем, и достойны лучшего отношения.

– Если это так, то мне очень, очень жаль, что он погиб, – сказала Марта. – По правде говоря, я никогда даже не предполагала, что среди вас есть те, кто так думает.

– Хорошо, я согласна поговорить с Аликорном, – словно внезапно приняв решение, лаконично сказала Королева. – Может быть, мы и впрямь сумеем с ним договориться. Но предупреждаю тебя. Есть одно условие, без выполнения которого никакие переговоры между нами невозможны. И это мое слово последнее.

Она замолчала. У меня почему-то сжалось сердце.

– Какое? – не выдержав, спросила Марта.

– Проклятый Богиней должен навсегда покинуть остров.

15 июня 1 года Свободы 8 часов вечера.

Я сел перед Компиком, приготовился говорить. Вот уже, наверно, полчаса сижу, тупо глядя перед собой, а на экране так и не появилось ни строчки. То есть, они появлялись, но тут же снова исчезали. Не сами собой, ясное дело,– это я их стирал.

Да, никогда не думал, что когда-нибудь такое может случиться, что вдруг придет момент, и у меня просто не будет хватать слов, чтобы выразить то, что со мной происходит. Не потому, что не о чем говорить, совсем наоборот. Потому, что, как я теперь понимаю, о некоторых вещах очень трудно писать, их почти невозможно выразить словами. До сих пор эти самые слова низвергались из меня водопадом без малейших затруднений, а тут… Что ни напишешь, все не то и не так, все как-то мелко, даже глуповато и… В общем, получается совсем не то, что испытываешь на самом деле.

А может, я действительно немного того… поглупел, как недавно намекнул Цекомп, когда я несколько раз подряд совершенно разгромным образом проиграл ему в «Охоту на снарка»? А может, от той «болезни», которой я сейчас «страдаю», люди действительно глупеют? Тогда что же, все нормально, все так, как и должно быть. Может быть. И все же почему-то это мало утешает. И все же…

Да разве могу я не высказать мыслей своих? Деревья и травы, которым души не дано,– и те не молчат на ветру…

Да, Лумпи, дело плохо. Если ты уже начинаешь цитировать стихи, значит точно, дело плохо. А куда деваться? Узнав, что Она к ним неравнодушна, я сначала призадумался, потом попробовал их почитать, плюнул, отложил книгу, снова открыл ее, снова пробежал глазами по строчкам, снова захлопнул книгу, но уже без плевков. Так повторялось раз за разом, и вдруг в какой-то момент мне стало интересно… Нет, тут нужно употребить совсем другое слово. Что-то затронуло меня, коснулось, но не разума, а какой-то другой части, скрытой глубоко внутри, о существовании которой до сих пор я знал только понаслышке. А спустя пару дней, проснувшись поутру и лежа в полудреме вообще безо всяких мыслей, с одним лишь необъяснимым ощущением счастья и горя одновременно, я внезапно поймал себя на том, что в голове у меня звучат стихи, и они как нельзя лучше выражают мое состояние.