Вскоре стало очевидно, что все договоренности с местными подпольными студиями не стоят и ломаного гроша. Когда дело дошло до записи, оказалось, что одна из студий занята, во второй "ДДТ" сразу отказали, в третьей были какие-то временные накладки. После долгих поисков всплыл сравнительно подходящий вариант - студия в одном из домов культуры в районе Преображенки, в которой, правда, не было барабанов. Вычислить в Москве более-менее пристойные барабаны было несложно, но их аренда требовала денег. В подобной ситуации музыканты решили воспользоваться электронными барабанами Yamaha RX-11, бесплатно предоставленными другом Шевчука, а впоследствии студийным реставратором "ДДТ" и одним из создателей Hobbott Proline Ltd. Владимиром Кузнецовым. 

Необходимо напомнить, что в 85-м году электронные барабаны все еще считались в Союзе новинкой и последним писком моды. В связи с безысходным положением ритм-бокс был воспринят группой как подарок судьбы. Рудой, Сигачев и Кузнецов набросали для него программу, и процесс записи сдвинулся с мертвой точки. 

"Впервые столкнувшись с ритм-боксом, музыканты "ДДТ" долгое время не могли под него играть, - вспоминает Сергей Летов. - Их выводили из себя механический ритм и ощущение неутомимой постоянности, которые психологически давили на них. Работа с ритм-боксом шла очень тяжело и заняла около двух недель. Затем началась спешка, поскольку кончались деньги на жизнь".

На записи альбома "Время", ноябрь 1985 года.

Владимир Сигачев.

Сергей Летов.

Сергей Рыженко.

"Вскоре выяснилось, что местные звукооператоры страдают манией величия, а мнение музыкантов в расчет особенно не принималось, - вспоминает Рудой, который на записи болванки подыгрывал ритм-боксу на бонгах. - Приходилось постоянно преодолевать сопротивление этих людей, привыкших работать с эстрадными или полублатными группами, чтобы записать не какой-нибудь шелест, а полноценный рок-звук". 

Какое-то время с этими неудобствами можно было мириться и пытаться найти со звукооператорами общий язык - до тех пор, пока Шевчук не запел. К этому моменту уже были готовы партии баса и барабанов, а операторы в клубе экспериментально-учебного кожевенно-обувного комбината все еще не ведали, что у них на студии пишется "ДДТ". 

"Гонения на Шевчука в тот момент были страшными, - вспоминает Нияз Абдюшев. - Приехав в Москву, мы даже скрывали его имя - просто говорили, что нам надо записаться. Когда мы уже почти закончили прописывать болванки, Юра в какой-то момент не выдержал и запел. И тут такое началось! Звукорежиссеры сразу же врубились, кто поет, и нам даже не захотели отдавать фонограммы. Сами же ребята-музыканты, свои, вроде бы, коллеги - и арестовывают пленку: "Не можем вам, ребята, отдать. Ни за что. Нам еще жить охота". Выцарапали мы эту пленку с таким трудом, кое-как..."

Тем не менее до конца последней смены группе разрешили в студии записать вокал - "сколько успеете". После изматывающей работы и наложения голосов на первых трех песнях внезапно выяснилось, что канал с вокалом записан в противофазе. Это было не смертельно, если слушать альбом в моно-режиме, но при стерео-прослушивании бас-гитара пропадала напрочь. Это означало, что все вокальные треки писались совершенно напрасно - альбом надо было переделывать в другом месте, имея на руках лишь готовую болванку с прописанными ритм-боксом и басом. 

Через несколько дней было найдено новое место - на окраине Москвы, в девятиэтажном доме рядом с метро "Пражская". Запись происходила в двухкомнатной квартире у Валентина Щербины и Игоря Васильева - известных московских подпольных "писателей", звукорежиссеров нескольких альбомов "ДК", а также "Ночного проспекта", "Николая Коперника", "Проходного двора" и других. 

Одна из комнат в арендуемой ими квартире была заперта, поэтому дислокация техники, музыкантов, сочувствующих друзей и звукооператоров выглядела следующим образом. В незапертой комнате стоял примитивный пульт и катушечный магнитофон Sony со снятой панелью - тот самый, на который писалось "ДК". Все микрофоны были выведены в коридор. Летов дудел на кухне, Рыженко играл на скрипке из туалета, Шевчук находился в коридоре, а Сигачев с клавишами затаился в одном из углов комнаты. 

По воспоминаниям Сигачева, одной из первых писалась композиция "Дорожная": "Ритмически это была чистая "русская волна" - с элементами пародии, самоиронии и ностальгии. Для большей остроты сюда были добавлены не вполне традиционные партии саксофона и рояля, отражающие здоровый элемент сумасшествия на железных дорогах". 

Несмотря на стандартный саунд, "Время" получался очень современным и не всегда очевидным в темповом ракурсе альбомом. Часть вещей на нем невозможно было определить ни жанрово, ни ритмически. Стилистически на нем преобладала новая волна с выдвинутым на первый план дуэтом клавиши-саксофон. Присутствие Летова и Рыженко окрасило альбом в джазовые полутона и довольно успешно замаскировало отсутствие лидер-гитары - необходимого элемента предыдущих работ группы. 

...Большинство незнакомых песен разучивались Летовым и Рыженко прямо на месте. Летов вспоминает, что партию, которую нужно было сыграть в песне "Время", Шевчук ему просто напел, причем происходило это за несколько минут до начала записи. 

На "Мальчиках-мажорах" Юрий Юлианович наконец-то реализовал свой давний замысел - записать на альбоме "хор имени ДДТ". То, что ему не удалось сделать в Уфе в альбоме "Свинья на радуге", он воплотил в жизнь в Москве, заставив подпевать в припевах "Мальчиков-мажоров" всех находившихся в квартире людей. Примечательно, что позднее, на квартирных концертах, Шевчук в "Мальчиках-мажорах" время от времени пел еще пару строк, посвященных похоронам старого мажора. Впрочем, это уже был чистой воды стеб. 

...По проверенной временем "ДДТ"-шной традиции альбом доделывался в течение трех дней. Предпоследней из композиций записывали "Ни шагу назад". 

"К концу записи все музыканты были выжаты, как лимон, - вспоминает Рыженко, - а Шевчук, несмотря на чай и коньяк, к этому моменту фактически сорвал голос. Мне пришлось в "Ни шагу назад" сделать разложение на два голоса, поскольку вокальная партия в ней с очень широким разбросом по диапазону и бесконечными перекрещиваниями. Затем мы вместе с Юрой дожали песню до конца, а я спел верхнюю партию в припевах". 

Последние наложения производились на кухне в ночь на восьмое ноября. Существует легенда, согласно которой Летов играл свои саксофонные партии под аккомпанемент салюта на улице - чтобы уменьшить слышимость. Когда же праздничный фейерверк закончился, Летов напоследок так "вдул" на тенор-саксофоне, что хозяева квартиры оказались на грани инфаркта. 

Под утро Шевчук, Сигачев и Рыженко разыграли на кухне мини-спектакль "Иван Иванович умер" - тот самый, с которого и начинается альбом "Время". Музыканты вспоминают, что первоначально альбом планировалось открыть нокаутирующим хуком "Мальчиков-мажоров", но затем родилась идея "Иван Ивановича", которая и вытянула за собой следующую композицию, написанную Сигачевым в барочном стиле на текст церковного псалма, датированного ХII веком. 

В сравнении с "Периферией" этот альбом получился более энергичным, позитивным и жизнеутверждающим: "Мы искусству прорубим русло - становитесь за мной, друзья!" При этом - идеальное сочетание социально ориентированных песен (с креном в бытовую направленность) и дозированного политрока. 

...Это была последняя сессия, записанная музыкантами "ДДТ" бардачно-кочевым методом в бардачно-кочевом составе. Переезд Шевчука в Ленинград поставил точку в его сотрудничестве не только с Сигачевым, но и с большинством уфимских музыкантов "ДДТ".