...Накануне записи четвертого альбома мэтры карельского рока и лауреаты всесоюзного конкурса магнитоальбомов журнала "Аврора" переживали бурный "расцвет упадка". Впервые за свою трехлетнюю историю проект Ефремова дал серьезную трещину - в конце 89-го года группу по причине идеологического несоответствия покинули саксофонист и барабанщик. Из золотого состава, с которым Ефремов произвел сенсацию на карельском рок-фестивале 88-го года, в "Неоретро" остался лишь басист Андрей Зайцев - большой поклонник джазовой музыки и будущий дирижер городского духового оркестра. На пустующие места Ефремов пригласил смурную девушку-скрипачку Яну Гущину (педагога музшколы, в генеалогии которой фигурировал маршал Жуков), а за барабанную установку был посажен Игорь "Мартин" Рабин - типичный подросток-неформал, обожающий Depeche Mode и воспринимающий слово "дисциплина" как ругательство.

Параллельно первым планово-профилактическим репетициям Ефремов сидел ночами на кухне и размышлял над новой концепцией ансамбля - новым стилем, новым саундом, новым имиджем. Картина окончательно прояснилась зимой 90-го года, когда "Неоретро" попыталось создать синтез мелодичной акустики и минималистских электронных клавиш. Источником вдохновения можно было считать творчество Джона Фокса (экс-Ultravox), а точнее - его альбом 80-го года. Плюс масса иных музыкальных влияний - от восточных мелодий до баптистского хорала "Rivers Of Babylon", впервые процитированного {Манфредом Манном} еще в середине 70-х.

Первые экспериментальные потуги выглядели хуже, чем ранний "Аквариум", но не так невнятно. Корни минимализма объяснялись как проекция интеллектуальных и исполнительских возможностей на инструментальную базу. "Нам не хотелось прыгать выше головы, не хотелось извлекать внешне эффектные и абсолютно пустые звуки, - вспоминает Ефремов. - Мы всегда помнили о том, что "Неоретро" - это вещь в себе".

Основу нового альбома "Грубые удовольствия для тонких натур" составлял стандартный набор рок-текстов: немного одиночества ("Поиски светлой любви"), немного секса ("Алиби"), чуточку религии ("Тростник"), урбанистические настроения и сюжеты, общая неудовлетворенность и личная неприкаянность. Плюс несколько абстрактных образов, навеянных прозой Стругацких и Оруэлла, а также поэзией Кормильцева и Бэккета.

Открывала альбом сыгранная на стринг-пиано Vermona депрессивная баллада "Поиски светлой любви" (близкая по мироощущению к композиции "Сентябрь" "Аквариума"), сопровождаемая прямо-таки наждачным соло Яны Гущиной на скрипке. Следом идет "Козлиная баллада" - одна из лучших антиперестроечных песен группы, в основе которой лежит редкий для творчества "Неоретро" философско-социальный подтекст. Звучание инструментов умышленно доведено до козлиного. За хитообразным техно-фокстротом "Поцелуй на прощанье" следуют посвящение близлежащему Петрозаводску "Deja Vu" и "Верни мне фотографию" - реальная история двух рассорившихся любовников. Сюрреалистичный электронный буги "Алиби" был умышленно передвинут со второй позиции (в первоначальном варианте) почти в самый конец альбома, чтобы более рельефно подать увенчанный вздохами флейты "Тростник": "Ветер тронул тростник - звук возник / Медное солнце грохнуло оземь / Не счесть сколько раз / Пока первый из нас / Исторг свой единственный стих в мычательной прозе".

..."Грубые удовольствия для тонких натур" записывался в три этапа. Первый был наполнен беспримерными муками Ефремова и Зайцева с компьютером Yamaha CX5, который своим бездушным саундом лучше всего соответствовал названию и концепции группы. После того, как компьютерная матрица альбома была забита на дискеты, группа в течение одной февральской ночи наложила живые инструменты и вокал. Запись происходила в расположенном на окраине Костомукши совершенно зачуханном ДК "Строитель". В роли продюсера выступил один из первых карельских предпринимателей Сергей Демидов, владевший студией звукозаписи и предоставивший на время сессии легендарный магнитофон Akai-77 и пульт "Электроника".

Финальный этап записи состоялся спустя несколько месяцев, когда из армии вернулся звукорежиссер "Неоретро" Владимир Кейбель и половина альбома была попросту переписана с более жестким звучанием ритм-секции и с применением самопального бас-синтезатора. Когда альбом был готов, Сергей Демидов занялся его тиражированием для нужд местного рынка, многочисленные слои которого до сих пор не знают, что такое "Неоретро" и где оно есть. "В этом особый кайф - быть командой-невидимкой, - считает Ефремов. - Как Residents, только без водолазных шлемов".

...Судя по всему, подсознательной стратегией в альбоме стало разрушение инерционного реноме "старого доброго "Неоретро". И, по всей видимости, объективно это сделать удалось, поскольку карельское радио раскритиковало альбом в пух и прах. Мол, вооружившись компьютером, минимализм не делают. И в качестве образца "правильного минимализма" в эфире прозвучала композиция Джей Джей Кэйла. Зато международные успехи были значительно весомее. Музыканты "Неоретро" в очередной раз были отмечены журналом "Аврора" и, выступив в Ленинграде на рок-фестивале "Аврора-90", оказались на страницах "Российской музыкальной газеты" в тройке приятных моментов данной акции.

Но вряд ли кто-то еще заметил их достижения - уж слишком далеко расположены карельские леса относительно "крупных промышленных магистралей". Находясь в стороне от мировых рок-революций, группа вынуждена была направлять все силы на элементарное выживание. Во время одной из богемных пьянок Зайцев разорался в адрес Ефремова: "Ты такую херню пишешь, а мы такую херню играем!" Типичный творческий конфликт с единственным и очень тихим исходом: из квартета получилось трио, а левая рука Ефремова и секвенсор заменили бас-гитару. В 92-м году "Неоретро" выпустило альбом "Лицо из глины", а спустя еще пару лет - "Sэкoндхэнд хэрриnэss" ("Подержанное счастье"). Этот альбом был переиздан на компакт-диске, но остался опять-таки почти незамеченным за пределами северных регионов. Еще один "вакуумный поцелуй", в очередной раз направленный в бездонную пустоту молчания и забвения.

До мажор Ноэма (1990)

сторона А

Направление движения

Хина Вишну

Зарин-заман

Котик-коток

сторона В

Босса ноэма I

Невский пирог

Блюз

сторона С

Лукин

Босса ноэма II

сторона D

Шаги

Марш

Андрей Сучилин ("До мажор").

В свои двадцать восемь лет композитор, продюсер и гитарист Андрей Сучилин воспринимался современниками как ветеран авангардной рок-музыки. В течение 80-х его "До мажор" успел переиграть практически все разновидности анархического джаза - от порочного атонального авангарда до тщательно сконструированной конкретной музыки в духе Филиппа Гласса. В проекте Сучилина принимали участие чуть ли не все ведущие околоджазовые музыканты Москвы, включая Сергея Летова, Игоря Леня, Юрия Орлова, Михаила Жукова, Андрея Соловьева, Аркадия Кириченко. Все это время различные идеи лились из Сучилина рекой, но по разным причинам далеко не все они доводились музыкантами до конечного вида. "До мажор" не баловал поклонников концертами и по большей части фигурировал в роли группы виртуальной. Их редкие выступления напоминали нечто среднее между большим базаром, большим праздником и большими похоронами. Все это называлось не иначе как "веселый прогрессив". К примеру, 15-минутная ассоциативная композиция "Полет Гагарина к е..ням" сопровождалась аранжировками одетого в солдатские шинели струнного квартета и засэмплированным аналогом циклического радио, из которого бодро звучали комментарии Никиты Сергеевича Хрущева: "Это не просто гордость... Это не просто радость..." В напрашивающемся сравнении с курехинской "Поп-механикой" "До мажор" уступал ленинградцам в наглости и зрелищности, но зато явно выигрывал в качестве музыки и дисциплине.