< … > … Сестрички вышли из дома и сели созерцать вместе с ней. Их мастерство пристального созерцания было очевидным. Их тела приобрели необычайную жесткость. Казалось, они не дышали вообще. Их неподвижность была такой заразительной, что я поймал себя на том, что полуприкрыл глаза и уставился на холмы.

Пристальное созерцание было настоящим откровением для меня. Выполняя его, я подтвердил некоторые важные спорные моменты учения дона Хуана. Ла Горда очертила это задание, безусловно, смутным образом. «Ввинтиться в него» было больше командой, чем описанием процесса, и все же оно было описанием, при условии, что было выполнено одно существенное требование; дон Хуан называл это требование остановкой внутреннего диалога. Из утверждений ла Горды относительно пристального созерцания мне было очевидно, что результатом, который имел в виду дон Хуан, заставляя их пристально созерцать, было научить их останавливать внутренний диалог. Ла Горда выразила это, как «утихание» мыслей. Дон Хуан уже обучил меня делать ту же самую вещь, хотя он заставлял меня следовать противоположному пути; вместо того, чтобы учить меня фокусировать свой взор, как делали созерцатели, он научил меня открывать его, наполнять свое сознание, не фокусируя взгляда ни на чем. Я должен был как бы вроде слушать глазами все в 180-градусном секторе перед собой, держа глаза несфокусированными как раз над линией горизонта.

Мне было очень трудно созерцать, потому что это означало переворачивание той тренировки. Когда я пытался созерцать, у меня возникало стремление раскрыться. Однако усилие держать это стремление в узде заставило меня отключить свои мысли. Как только я выключил свой внутренний диалог, было нетрудно созерцать так, как предписала ла Горда..

[Параллельно отмечу, что по свидетельству Свами Шивананды, великий подвижник нашего времени Шри Рамана Махарши тоже занимался созерцанием холмов — он иногда проводил за этим занятием целые часы, вглядываясь в участки горной местности и крутых клонов близлежащих гор… — Прим. автора].

Дон Хуан утверждал снова и снова, что существенным моментом его магии является отключение внутреннего диалога. В терминах объяснения о двух сферах внимания, которое дала мне ла Горда, остановка внутреннего диалога была рабочим способом описания акта отвлечения внимания тоналя.

Дон Хуан говорил также, что как только мы остановили наш внутренний диалог, мы также остановили мир. Это было рабочее описание непостижимого процесса фокусирования нашего второго внимания. Он говорил, что некоторая часть нас всегда находится под запором, потому что мы боимся ее, и что для нашего разума эта часть нас подобна сумасшедшему родственнику, которого мы держим взаперти в темнице. Эта часть была, в терминах ла Горды, нашим вторым вниманием, и когда оно в конце концов может сфокусироваться на чем-нибудь, мир остановлен. т. к. мы, как средние люди, знаем только внимание тоналя, то не будет большой натяжкой сказать, что как только это внимание гасится, мир действительно должен остановиться. Фокусирование нашего необузданного, нетренированного второго внимания должно быть неизбежно ужасной вещью. Дон Хуан был прав, говоря, что единственным способом удержать этого сумасшедшего родственника, чтобы он не набросился на нас, было защитить себя с помощью нашего нескончаемого внутреннего диалога.

Ла Горда и сестрички встали после примерно 30-минутного созерцания…

Я попросил ее {Лидию} рассказать мне о ее пристальном созерцании пятна силы дона Хуана, но она не поняла меня.

— Я созерцатель вдаль и созерцатель теней, — сказала она. — после того, как я стала созерцателем, Нагваль заставил начать все сначала и созерцать на этот раз тени листьев, растений, деревьев и камней. Теперь я больше никогда не смотрю ни на какие вещи, я просто смотрю на их тени. Даже если совсем нет света, то тени есть, даже ночью есть тени, т. к. я являюсь созерцателем теней, то я являюсь также созерцателем вдаль, я могу созерцать тени даже вдали.

Рано утром тени много не говорят. В это время тени отдыхают. Поэтому бесполезно созерцать очень рано днем. Около 6 часов утра тени просыпаются и они находятся в наилучшей форме около 6 часов пополудни. Тогда они полностью пробужденные.

— Что же тени говорят тебе?

— Все, что я хочу знать. Они говорят мне тем, что они теплые или холодные, или двигаются, или имеют цвета. Я не знаю пока что всех вещей, которые означают цвета, тепло и холод. Нагваль предоставил изучать это мне самой.

— Как ты изучаешь?

— В своем сновидении. Сновидцы должны пристально созерцать, чтобы сделать сновидение, а затем они должны искать свои сны в своем созерцании. Например, Нагваль заставлял меня смотреть на тени камней, а затем в своем сновидении обнаружила, что эти тени имеют свечение, поэтому я до тех пор стала искать свечение в тенях, пока не нашла его. Созерцание и сновидение идут рука об руку.

Мне потребовалось долго заниматься созерцанием теней, чтобы мое сновидение теней получалось. А затем мне потребовалось долго заниматься сновидением и созерцанием, чтобы сочетать их и действительно видеть в тенях то, что я вижу в своем сновидении. Понимаешь, что я имею в виду? Каждый из нас делает то же самое. Сновидение Розы связано с деревьями, потому что она — созерцатель деревьев, а у Жозефины связано с облаками, потому что она — созерцатель облаков. Они созерцают деревья и облака, пока не достигают согласования со своими сновидениями.

< … > — Паблито — созерцатель камней, — сказала Лидия. — Нестор — созерцатель дождя и растений, а Бениньо — созерцатель вдаль. Однако, не спрашивай меня больше ничего о созерцании, потому что я потеряю свою силу, если расскажу тебе больше.»

Книга 5, с. 575-583

Хотя эти цитаты и не нуждаются в особых комментариях, укажу на один момент, оказывающийся очень важным: на вопрос о заземлении и специальных приспособлениях.

Вы наверное заметили о существовании специальных подушек, используемых в практиках пристальных созерцаний учениками дон Хуана. По ходу изложения кастанедовского десятикнижия, в одних местах дон Хуан говорит о пользе земляной стихии, впитывающей в себя излишки энергетики, но здесь же, наоборот, используются специальные подушки для сидения, которые создают эффекты изоляции созерцателя от земли… Учитывая также заявления некоторые современных духовных школ о пользе «заземления» в процессе медитации, поскольку человек «не должен уподобляться воздушному шару с перегретым воздухом», все это может породить немало путаницы.

Шри Сатья Саи в наставлениях по медитации настаивает на необходимости использования специальных подушек с изолирующими свойствами, указывая при этом, что стихия земли препятствует поднятию Кундалини, и как бы тянет вниз, тормозит подъем вверх энергетики в ауре занимающегося медитацией.

Вся эта внешняя кажущаяся путаница легко устраняется, если обобщить в виде правила следующее: когда требуется преобразование ауры занимающегося, когда нужно сформировать восходящие сублимационные пути для последующей трансмутации внутренних энергий — в этих случаях изоляция обязательна. Но когда целью ставится оздоровление плоти, или же когда следует избавиться от больших накоплений негативных энергий — тогда изоляция не нужна, и земля окажет ученику большую услугу, безразборчиво впитывая в себя любые энергии, особенно связанных с темным и не очень чистым прошлым.

Примерно то же самое можно сказать о столбах или дополнительных приспособлениях. Шри Сатья Саи говорит, что во время медитации созерцатель не должен к чему-либо прикасаться: в процессе духовной медитации вырабатывается много энергии, и она не должна теряться, как уходит молния через громоотвод. Но это, конечно, прежде всего относится к сидячим позам со скрещенными ногами.

Поскольку для европейца поза Лотоса практически недостижима, вероятно, допустимо использование каких-то минимальных опор для сидения. В цитированных отрывках из Кастанеды говорится о столбах… Европейская оккультистка Дион Форчун в своих книгах упоминает специальные стулья со спиленными ножками… Я же сам сделал некое самодельное кресло, к которому привязал ремни от туристического рюкзака: эти ремни нужны для того, чтобы не потерять устойчивость в ходе максимального расслабления всех мышц. Когда я привязался к ремням, мое сознание отдыхает, и подсознательно мозг не испытывает тревоги и опасений свалиться: благодаря этим брезентовым ремням я не могу упасть со стула: максимум — это наклониться вбок и чуть вниз, свесившись на этих ремешках.