По капризу судьбы, все Славянские земли сейчас находятся «по ту сторону железного занавеса», а царящая там материалистическая «теория» Маркса и Энгельса не может дать гарантии именно духовного подхода к проблеме. Материальных источников и так много, а обобщений, духовного устроения мозаики сведений, идеи, из них извлеченной, пожалуй, пока не падет воинственный материализм, основанный на величайшем заблуждении нашего времени, мы не получим.

Между тем время не ждет, потому что чем дальше во времени, тем меньше источников и тем больше нужда в них, ибо если не сегодня, так завтра возрождение воинственного Германизма и нового «Дранг нах Остен» возможно, тогда как «примученные народы к Советской России» единого с нами корня могут впасть в новое дробление и тогда участь «Вендов-Оботритов» разделят если не все Западные Славяне, тогда многие из них…

Во всяком случае, к нам уже доносятся слухи о таких подспудных движениях, которые мыслят будущее в «отделении напрочь» не только Украины, но и других, чисто Русских областей и благодаря которым воссоединение Славянства станет в некотором смысле утопией на многие годы.

Между тем, вопрос Воссоединения есть вопрос жизни и смерти славянства на мировой сцене!

Сан-Франциско, 1958 г.

III.ОПЫТ ИСТОРИИ ВЕНДОВ-ОБОДРИТОВ(Часть первая)

ВЕНДЫ-ОБОДРИТЫ

В этом труде, касающемся главным образом северных народов, есть строки, относящиеся к Истории Славянства, а потому представляющие интерес даже научного характера. Мы сочли за необходимость перевести эти места, т. к. сами в научной литературе ссылок на Кс. Мармье не встречали, между тем у него есть много такого, что в России было неизвестно, особенно в отношении Западного Славянства.

Ксаверий Мармье сначала описывает монотонный пейзаж в начале весны, когда снег уже сошел, но трава еще не зазеленела. Старые ивы у прудов и озер. Облачное небо. Автор вспоминает книги, описывающие эту северную провинцию, старую землю Славян, полную воинственных легенд и героических традиций, и чувствует к ней мистическое влечение. Пересекая часть Мекленбурга, лежащую на большой дороге (почтовой!) из Берлина в Гамбург, говорит автор, можно составить себе превратное представление об этой земле. Сначала это — песчанные пространства, покрытые слоем песка и редкими соснами, как в Южных Ландах, но немного дальше к востоку и северу начинается хлебный, богатый район, утопающий в фруктовых садах. Дальше начинаются города, известные со средних веков и связанные с началом Христианства. Таков Росток, откуда нападали на Европу Викинги, как коршуны, жаждущие живой крови. Этот город с началом Христианства стал убежищем искусства и науки. Там Визмар, где торговая корпорация соперничала с Гентом, боролась против князей и королей. Доберан, где морские волны омывают могилы древних владетельных князей, и Шверин, где древние замки и кафедральный собор говорят о прежней, древней славе.

Примечаем от себя, что Росток был Столом владетельных князей Вендских, но был очень скоро захвачен Викингами и стал их опорным пунктом для дальнейших набегов на Славянские земли. Вызмер, другой город, о котором говорит Кс. Мармье, был торговым городом Вендов и Вильцев в древности.

Добрян и Зверин играли ту же роль, так как стояли на Пути «из Фряг в Чину»,[126] который пересекал другой Великий Путь, «из Варяг в Греки», и главным складочным местом которого на востоке был Новгород. Само название последнего проистекает из факта построения Нового Града. Старый Град, вероятно, надо искать в нынешнем Старграде. Надо отметить, что и Викинги не сразу овладели Ростоком и что их закреплению в этом городе предшествовала длительная борьба, тянувшаяся, может, столетиями. Удалось им захватить Росток лишь в результате ослабления силы Славянской земли, которая должна была защищаться от Германских племен и от Викингов одновременно. Вероятно, в те времена, когда Славянская земля должна была выдерживать этот двойной напор, возникла идея закладки Нова Града, где [бы] торговля с востоком и югом проходила более спокойно.

Добрян был в прежние времена местом, освященым религиозными традициями, куда являлись толпы паломников. Возможно, что эти религиозные традиции, так как ничто не возникает сразу, были связаны еще с язычеством и появившиеся проповедники, чтобы заодно искоренить язычество и внедрить Христианство, начали использовать эти паломничества, придавая им Христианское содержание, как это они сделали с циклом природы в язычестве, приноровив к праздникам Коляды Рождество и к Красной Горке Радонице — Пасху. Отрицать этого нельзя, хотя мы не имеем точных данных по этому вопросу. Однако, есть кое-какие проповеди, громившие язычество и дошедшие до нас, есть слова Отцов Церкви, по которым можно судить, что так оно и было. Во всяком случае, высказываемая нами «рабочая гипотеза» не противоречит здравому смыслу.

Кс. Мармье рассказывает о начале Христианства в этой земле. «Один из языческих князей этой земли, долго бывший убежденным язычником, уходя на охоту, дал обет построить монастырь на месте, где ему удастся убить оленя. В гуще леса он встречает белого оленя и его убивает, а на окровавленной траве ставит первый камень для основания монастыря. Однако, земля, на которой был построен монастырь, часто подвергалась морским наводнениям, разорявшим всю долину. Однажды вечером, когда одно такое наводнение залило всю долину, монахи стали на коленях молиться и молились всю ночь, прося Бога помочь им. На утро море, покорное голосу Своего Создателя, ушло на большое расстояние,[127] и там, где был берег, усыпанный песком, возвышались скалы в виде дамбы и преграждали путь воде. И сейчас эти скалы носят название «Дер гелиге Дамм» — «святая дамба».

Первое, что бросается в глаза в этой легенде — это белый олень (подчеркнуто нами).

На острове Руян (Рюген) во времена язычества был храм, при котором находился белый конь. Старший священник при храме истолковывал действия белого коня, как предзнаменования войны и мира. Для этого на земле раскладывали стрелы, цепы для обмолота урожая и другие предметы. На который из них белый конь ступил, то и должно было произойти. Подобный же обычай,[128] носящий в Индии название Ашвамедха,[129] был в ходу еще в нашу эру. Таким образом, связь между белым конем и белым оленем видна довольно явственно.

Кроме того, и сам белый цвет имел у Славян, как и у Ведийцев, их Предков, священное значение. Белые ризы до сих пор в ходу в разных Христианских исповеданиях, они имеют наряду с ризами золотыми частое применение. Золотые же ризы митраизма, как и сами митры, расширенные кверху, как у Греков и Русских, не только одинаковы с митрами митраистических священников, но даже имя их осталось, указывая на происхождение. Персидские войска Кира и Дария носили подобные же шапки, которые, якобы, если вера воина была достаточно сильна, предохраняли его силой Митры от смертельных ударов мечом или саблей. Об этих деталях можно найти достаточно источников в персидских барельефах.

Балтийское море, как известно с давних пор, передвигается. Восточные берега Швеции понижаются, а норвежские поднимаются из океана. В Балтийском море есть целые окаменевшие леса хвойной породы на дне, и оттуда море вымывает куски окаменевшей смолы — янтаря. Так что в основе этой легенды, вероятно, лежит это тектоническое повышение южных берегов Германии, в то время бывшей Поморской Славии.