Автор сообщает, что Обры (Авары) были разбиты сначала Славянами (по нашим сведениям, Волынским Союзом, потом Франками, а в IX веке совсем исчезли. Появление их — около середины VI века). Слово «Обр» осталось в Славянской речи как синоним «великана», поскольку Авары были крупного сложения и высокого роста.

Марена-Моряна у Западных Славян — Богиня Смерти.

Таким образом видно, что при изучении документов о древних Ляхах в описание жизни Польских племен все время вплетаются сведения из жизни Крайне-Западных Славян, что доказывает большее общение Ляхов с Вендами-Оботритами Балтики, чем, скажем, с Восточными Славянскими племенами. Тем не менее, один из Болеславов был даже женат на Киевской княжне. Значит, Поляки общались и с Русью Киевской. Болеслав II с Изяславом Ярославичем[61] воевал против Всеслава Полоцкого. В 1102 г. летописец пишет: «В тот же год повели дочь Святополка Сбыславу в Польшу за Болеслава III».

Однако, Ляхи несравненно больше общались с Западом, чем с Востоком. Начиная с X века, Ляхи больше не приходят на помощь Руси кроме отдельных случаев, а когда после разорения Киева Монголо-Татарами туда является Литовское войско, Польша в походе не участвует. На Западе идет война с Германцами. Четыре века этой войны выдерживают Ободриты, Вильцы и Полабы. Польша смотрит в их сторону. Конечно, следуя примеру князей и королей, «шляхта» тоже брала в жены дочерей знатных людей, среди которых было немало и Ободритских «шляхтянок».

Примитивная история Польского народа остается скрытой во тьме веков. Роды жили своей жизнью, Кметы-Родоначальники были почти независимы от князей, выбранных Вечем, роль которых сводилась почти исключительно к военным действиям и к суду. Затем наступает период концентрации власти в руках князей и кончается период вольностей Кметов. Если понятие «кмет» становится общеизвестным к XIII веку, то это не значит, что Кметы появились в этом веке и что раньше их не было. Всякое такое историческое явление требует веков, прежде чем оно становится общеизвестным. Значит, Кметы были значительно раньше, как об этом говорит Крашевский.

Около 629 г. Феофилакт Симокатта пишет: «На следующий день королевской стражей были схвачены трое мужей, родом Славяне. Они не имели при себе ни мечей, ни другого оружия, а несли в руках гусли и кроме них ничего при себе не имели. И король (Византийский Император Маврикий) расспрашивал их о народе, к которому они принадлежали, и где он расселился, и почему они бродят около римских границ. Они же ответили, что родом они Славяне, что живут они на побережьи Западного океана (так называлось в древности Балтийское море, прим. автора этой книги) и что хакан (хан Аваров) отправил послов в их края, чтобы заручиться военными подкреплениями, посылая многочисленные дары властителям народа. Властители же дары приняли, но заключить союз не захотели, утверждая, что для них обременительна дальность похода; ныне пойманных отправляли к хакану, чтоб принести свои оправдания. И действительно они совершили это путешествие за пятнадцать месяцев. Но хакан, пренебрегая правами послов, решил помешать их возвращению на родину. Они же, наслышавшись о прославленном богатствами и человечностью (как можно смело это утверждать) римском народе, воспользовались удобным случаем и бежали во Фракию. Далее они сказали, что ходят с гуслями, ибо не привыкли опоясываться мечами, так как страна их не знает железа и это позволяет им жить в мире и согласии, и потому они играют на гуслях, не умея трубить в трубы. Ибо кому чужда война, надлежит тому, — говорили они, — обращаться к музыкальным упражнениям. Слыша это, самодержец полюбил этот народ, почтил их, единственных среди всех варваров, которым довелось с ним столкнуться, радушным приемом, и восхищаясь их ростом и дородностью, отослал в Гераклею». (Феофилакт Симокатта, «История», первая половина VII века).

Вот как появляются ранние сведения о Славянах, идущих с гуслями к Хану Аварскому и попадающих ко двору Императора Маврикия!

Иорданус также подтверждает миролюбивый характер Славян. Есть указания на то, что племя их было в стороне от Великих переселений народов. По-видимому, оно также не подвергалось нападениям Норманов.

Такая мирная жизнь способствовала и выработке соответствующего ей мировоззрения. Однако позже, когда началось давление Германизма на Славянство, Родовое Начало не могло больше обеспечить мира. Наступил кризис. Однако, согласно свидетельству Прокопия, Славяне вначале были совершенно мирными людьми. Они верили в единого Бога, были гостеприимны, не запирали дверей, уходя из дому, жили в единобрачии и составляли ряд федераций, в которые входили племена.

После возникновения войн, кризиса и падения патриархального быта Славяне сначала объединяются в одно государство — Лехию. В это время тоже мы знаем мало что о его жизни.

Этот второй период жизни Ляхов передают лишь легенды и предания. Писанных документов нет. Эти предания и легенды передают уже хронисты в измененном виде. Сам народ их забыл. Первоначально они даже не называют каким-либо точным именем Народ; то он у них называется страной Полян, то Лехией, а то страной Ляхов. Когда вступают в правление Мешко[62] и его сын Болеслав, происходит уже внутреннее изменение в народе, позволяющее возникнуть государству.

Длугош, Польский историк, живший в 1415–1480 гг., написал свою «Историю Польши» довольно некритически. Это — общее явление для эпохи. Он начинает с легендарного Леха, давшего свое имя Народу и стране. Жителей он называет Лехитами, а страну Лехией. Длугош все же знал уже в его время, что племена скорее получили названия от местности, от названий рек и гор, в которых они жили. Однако, это еще не является доказательством, что Лех никогда не существовал. Был ведь Кий, давший имя Киеву. Значит, это могло быть. Длугош говорит, что Лех умер, не оставив наследника. Время и эпоха его правления неизвестны. Со смертью Леха кончается Патриархальный период, когда племенами правил Старший в Роде.

После него наступает Общинное Правление Двенадцати Воевод. Сведения об этом времени довольно скудны и все основаны на преданиях и легендах.

Здесь уместно остановиться на легендах и преданиях.

Легенда или предание, как всякое произведение искусства, есть прежде всего идеограмма своего времени. В идеограмме под символической формой скрывается конкретное содержание. Первым долгом, когда создается легенда, она имеет метафорическую форму: говорится — «герой, как лев, бросился на врагов». Затем сказитель опускает признак метафоры, сравнение действия, превосходящего обычные действия простых людей, говоря: «он (или превратившись во льва или же) став львом, бросился бесстрашно на врагов». Следующая стадия легенды: «Лев бесстрашно бросился на врагов». «Лев» здесь — символ храбрости, но за «львом» — тот герой, храбрость которого может быть сравнена только со львиной.

Нападение врага сравнивается с диким зверем — драконом, змеем и т. д. Когда в легенде сказано: «Дракон опустошал землю», это надо понимать как «враг, как дракон, опустошал землю». Враждебное действие таким образом конкретизируется в страшилище какого-либо рода. Чем больше опасность при этом для людей, тем страшнее и «страшилище». Победивший подобного врага является героем, которому легенда придает сверхъестественный характер. Обратно рассуждая, если герой легенды обладает сверхъестественными качествами, значит, за его актом скрывается большая опасность для народа того времени.

Иногда эпос придает иную форму, говоря о легендарном герое, его акте: форма акта становится вмешательством богов, герой получает способность превращения в сильного зверя, птицу (орла, ястреба, сокола), который может бороться со «страшилищем» в превосходных условиях, т. е. когда победа обеспечена. В других случаях он получает от какого-либо старца «Меч-Кладенец», или «Шапку-Невидимку», или еще что-либо, обеспечивающее победу. В этих случаях речь идет о символах силы в схватке на мечах, в уменье фехтовать, в уменье неожиданно напасть на врага или в каком-либо ином действии. После раскрытия этих символов картина становится ясной: речь идет о враге и о том, как его победил герой.