Когорта римских воинов составила большое кольцо на вершине холма; ударами копий разгоняли они приверженцев, последовавших за осужденным. То были галилейские женщины, молчаливые, исполненные отчаяния, они бросались ниц на землю.

Верховный час настал. Защитник бедных, слабых и угнетенных заканчивал свой подвиг мучительной казнью, назначенной для рабов и разбойников. Настала минута пригвождения к кресту, предвиденная Иисусом в видении енгаддийском; нужно было Сыну Божьему испить чашу, предложенную Ему во время Преображения, нужно было сойти до глубины земных ужасов и самого ада.

Иисус отказался от питья, изготовлявшегося по обычаю набожными женщинами Иерусалима, чтобы отнять сознание у казнимых. Он хотел пережить свою агонию в полном сознании. Пока Его привязывали к позорному кресту, пока грубые солдаты вбивали молотом гвозди в эти ноги, обожаемые всеми страждущими, в эти руки, который умели лишь благословлять, черное облако раздирающей скорби погасило Его зрение и остановило Его дыхание. Но в глубине еще не погасшего сознания Спасителя засветилась божественная жалость к Своим палачам и мольба за них сорвалась с Его уст: "Отче, прости им, ибо не ведают, что творят".

И обнажилось дно чаши; настали часы агонии; от полудня до солнечного заката. Посвященный снял с себя полномочия; Сын Божий удалился с горизонта; остался лишь страдающий человек. На протяжении этих часов он покинул Свое небо, чтобы измерить бездну человеческого страдания.

Медленно поднимается крест с своей жертвой и с надписью, последней иронией проконсула: Се Царь иудейский! Перед взорами распятого, в кровавом облаке смертной муки, проносится Иерусалим, священный город, который он хотел прославить и который предал его анафеме.

Где его ученики? Исчезли. Он слышит одни лишь оскорбительные возгласы членов синедриона, которые торжествуют при виде его агонии. "Он спасал других", кричат они, "а себя не может спасти!"

И среди всех этих враждебных криков и проклятий, в страшном видении будущего, Иисус видит все преступления, которые корыстолюбивые властители и фанатические священники будут совершать во имя Его. Именем Его будут пользоваться, чтобы проклинать! Крестом Его будут распинать! И не мертвое молчание закрытого для него неба, а тьма, разостлавшаяся над человечеством, вырвала у Него этот крик отчаяния: "Боже мой, Боже мой, для чего Ты меня оставил!" Вслед затем сознание Мессии, воля всей Его жизни, вспыхнула последней молнией и с возгласом: "свершилось!" душа Его освободилась и вознеслась.

И Божественного Сына Человеческого не стало. Единым взмахом крыльев душа Его нашла свое небо, виденное в Енгадди и на горе Фавор. Он увидел свой победный Глагол, проносящийся над веками, и Он не захотел иной славы, кроме протянутых рук и возведенных очей тех, кого он исцелял и утешал.

Но при последнем Его возгласе, непонятном для стороживших Его воинов, по ним пробежало содрогание. Они повернули голову и сияющий луч, оставленный отошедшим духом на лице умершего, так поразил их, что они стали со страхом спрашивать друг у друга: "не был ли Он действительно Богом?"…

Действительно ли закончилась великая драма? Завершилась ли безмолвная борьба между божественной Любовью и Смертью, которая была направлена на Него властями мира сего? За кем же победа? За этими ли священниками, которые сходят с Голгофы, самоуверенные и успокоенные после того, как видели последний вздох Пророка, или — победа за этим бледным, распятым Сыном Человеческим?

Для преданных женщин, которым позволили приблизиться и которые рыдали у подножья креста, для устрашенных учеников, укрывшихся в пещере Иосафатовой долины, все было кончено. Мессия, который должен был воссесть на трон иудейском, погиб позорной казнью креста. Учитель исчез, а с ним и надежда, и Евангелие, и Царство Небесное.

Мрачное безмолвие, отчаянье беспросветное тяготеет над собравшимися. Даже Петр и Иоанн не могут преодолеть тоски. Темная ночь окружает их. Последний луч погас в их душе.

Но так же, как в элевсинских мистериях за глубоким мраком следовал ослепительный свет, так же и в Евангелиях за этим глубоким отчаяньем следует неожиданная, молниеносная, исполненная чуда, радость. Она разражается, она разливается светом, как лучами восходящего солнца, и крики торжества проносятся по всей Иудеи: "Он воскрес!"

Прежде всех Мария Магдалина, бродившая в глубокой тоски невдалеке от могилы, увидела Учителя, узнала Его по голосу, который призывал ее, и обезумев от радости, бросилась к Его ногам. Она видела, как Иисус поглядел на нее и сделал жест, словно запрещая всякое прикосновение, а затем видение исчезло, оставляя вокруг Магдалины горячую атмосферу восторга, вызванного подлинным присутствием. А затем, группа святых женщин встретила Воскресшего и услыхала следующие слова: "Пойдите и скажите моим братьям, чтобы они отправились в Галилею и что там они увидят Меня".

В тот же вечер одиннадцать апостолов, собравшихся в горнице, увидели Иисуса, входящего через запертую дверь. Он занял свое место среди них и стал тихо говорить с ними, упрекая их в маловерии. Затем Он сказал им: "идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари" (Марк, XVI, 15).

Странная вещь: в то время как они слушали Его, они все были как во сне, они совершенно забыли о Его смерти и были уверены, что Учитель более не покинет их. Но в момент, когда они собрались ответить Ему, Он исчез, словно угасающий луч света. Отзвук Его голоса еще дрожал в их ушах.

Потрясенные апостолы смотрели на опустевшее место; неясный свет еще носился над ним, но затем и он погас. Матвей и Марк свидетельствуют, что Иисус появился перед пятьюстами братьями, собравшимися по повелению апостолов. Позднее Он появился еще раз перед собравшимися одиннадцатью апостолами. Затем появления эти прекратились.

Но вера уже была создана, толчок дан, жизнь христианства началась. Апостолы, пламенем священного огня, исцеляли больных и проповедовали Евангелие своего Учителя.

Три года спустя молодой фарисей, по имени Савл, движимый страстной ненавистью к новой религии и занятый преследованием христиан, отправился в Дамаск с несколькими единомышленниками.

Во время дороги его внезапно осиял свет такой ослепительной силы, что он пал на землю. Весь дрожа, он спросил: "кто Ты?" И услыхал голос, говорящий: "Я Иисус, которого ты гонишь; трудно тебе идти против рожна". Люди же, шедшие с ним, стояли в оцепенении, слыша голос, но никого не видя. Савл, ослепленный молнией, три дня ничего не видел, не ел и не пил.{32}

Он сразу обратился, пламенно поверил во Христа и стал Павлом, апостолом язычников.

Все согласны с тем, что не будь этого обращения, христианству, замкнутому в Иудеи, трудно было бы завоевать Запад.

Таковы события, передаваемые Новым Заветом. Никакие старания умалить их, не могут сделать из них простые легенды и не могут отнять от них ценности достоверного свидетельства во всем, что можно признать существенным.

В течение девятнадцати веков волны сомнения и отрицания не переставали громить непоколебимую скалу этого свидетельства; в течение ста лет критика нападала на нее со всеми своими искусными приемами и со всем отточенным орудием. Но она смогла лишь пробить в ней несколько брешей, но не сдвинула ее с места.

Что таится за видениями апостолов? Древние теологи, толкователи буквы и ученые агностики могут спорить друг с другом без конца, могут биться в темноте, но они не убедят друг друга и будут рассуждать в пустом пространства, пока теософия — эта истинная наука Духа — не расширит их кругозора и высшее понятие о душе не откроет им глаза.

Но даже становясь на точку зрения только добросовестного историка, т. е. допуская подлинность передаваемых фактов, как фактов психических, — есть нечто, недоступное сомнению, это — подлинность появления распятого Христа перед апостолами, последствием чего явилась их непоколебимая вера в Его воскресение из мертвых.

Если даже откинуть сказание Иоанна, как получившее свою последнюю редакцию спустя несколько лет после смерти Учителя, и сказание Луки о Эммаусе, как поэтическое дополнение, все же остаются ясные свидетельства Марка и Матвея, который и составляют истинный корень христианского предания.