Какое-то мгновение Рис чувствовал себя очень неуютно. Он мог обсуждать с доктором что угодно в отношении себя, но разговор о жене оказался для него болезненным. Разговор он начал нерешительно.

— Речь идет о Тори… она маленькая и изящная… Я тревожусь за нее.

Сол Ранси взглянул на Риса оценивающе.

— Я знаю Тори Лафтон со дня ее рождения. Как же иначе? Я, принимал ее. У нее может быть тонкая кость, она склонна обгорать на солнце, но она выносливая, как белка. Беременность она перенесет совершенно спокойно. Вы с самого начала мне очень помогли.

— Как это? — Рис казался совершенно сбитым с толку.

— Вы велели ей отказаться от этого дурацкого корсета! Самое лучшее, что могут сделать все женщины мира, — это выбросить на свалку эти дьявольские орудия пыток, особенно когда они ждут ребенка. Я посоветовал ей побольше быть на свежем воздухе, делать зарядку, рекомендовал ей здоровую диету и сказал ей, чтобы она не обращала ни малейшего внимания на глупости и чрезмерную осторожность, можете сказать ей об этом.

— Большое спасибо… Думаю… Вы уверены, что у нее не возникнет проблем?

Старик уверенно успокоил его.

— Тори похожа на свою мать. Хедда всегда напоминала стальную пружину. Оба раза ее роды проходили очень легко. Конечно, она относилась к Стоддарду так, будто он отпилил ей руку, но такой уж она человек — упрямая! Благодарите свою удачу картежника, Тори рассуждает иначе, чем ее мать. Тори пошла в кого-то из своих предков, не в Хедду и не в Стоддарда. Может, в прабабушку из восточных штатов. — Глаза его замигали.

На лице Риса отразилось огромное облегчение.

— Тогда я… мы можем без опасений…

— Вплоть до того момента, когда Тори скажет, что пришло время и пошлет за мной в город, — весело прервал его доктор, — впрочем, если подумать… — он сделал паузу и наблюдал, как лицо Риса опять помрачнело, — вы можете послать за новым врачом-женщиной. Тори может предпочесть, чтобы роды у нее принимала другая женщина.

Рис уходил от доктора, пребывая на вершине блаженства. На его губах заиграла улыбка, когда он вспомнил прощальный совет Ранси относительно половой близости с женой:

— Не делайте ничего необычного, акробатического, например, вися на вашей модной люстре. Он сел в коляску и заторопился домой.

Тори прошла к двери на кухню в доме Лафтонов, неся Грязнулю под пальто. Она подъехала к переулку и пересекла задний двор, надеясь оставить собачку на теплой кухне Тесе и рассказать родителям о новостях, после чего, как она была уверена, ей придется отвечать на их сердитые вопросы о том, почему она их опозорила, отправившись в салун.

— Как будто Рис сам когда-нибудь приполз бы ко мне, — прошептала она уныло.

Грязнуля тявкнула, но Тори строго на нее шикнула:

— Теперь сиди смирно, иначе окажешься на снегу. Тесе рискует большими неприятностями, что пускает тебя на кухню. Если ты начнешь лаять и выдашь себя, ей сильно попадет.

Как будто ожидая подачки в виде вкусной говяжьей косточки, собачка молча помахала хвостом. Тори поднялась по лестнице и отворила тяжелую дверь. Тесе энергично хлопотала в приятном тепле большой кухни, раскатывая тесто для яблочного пирога. Ее лицо все сморщилось в приветливой улыбке, когда она увидела Тори с лохматой собачонкой.

— Ну, не очаровательный ли чертенок! Вы всегда хотели заиметь собачку, мисс Тори. Давайте я подержу ее, пока вы снимете пальто.

— Тесе, ее зовут Грязнуля, — сказала весело Тори. — Дома ли мама? Мне надо поговорить с ней, но мне бы не хотелось, чтобы она узнала, что эта плутовка приехала со мной. У мамы остались не очень приятные воспоминания об их первой встрече.

— Я позабочусь, чтобы она была довольна и вела себя тихо, — пообещала Тесе. — Ваша матушка наверху, в своей гостиной, — лицо ее потемнело. — Горничная сегодня выходная. Утром ваша матушка распорядилась, чтобы заново покрасили заднюю лестницу. Маляр сказал, что краска не высохнет до вечера, позднего вечера. Дом пустовал, пока не приехал этот друг вашего батюшки. Ваш отец вернулся из банка очень рано. Сейчас он находится у себя в кабинете вместе с мистером Эвереттом.

— Ах, понимаю, — неловко отозвалась Тори. Кого ей точно не хотелось бы видеть, так это Чарльза Эверетта. Рис никогда ее не поймет. Как будто отношения между родителями и ее мужем не были уже и так чрезмерно натянутыми. — Может быть, мне стоит заехать в другой раз.

— Ваша ма… она не правильно ведет себя, мисс Тори. Она находится в плачевном состоянии с тех пор, ну, когда это случилось с вашим братом. Господи, упокой его душу! Вчера она расстроилась особенно сильно. Может быть, вам удастся подбодрить ее.

— Думаю, что смогу тихонечко пройти мимо кабинета и подняться на второй этаж, — неуверенно произнесла Тори. Хедда всегда с большим хладнокровием держала все под своим контролем, но свалившаяся на семью нужда, ее замужество с Рисом, а теперь смерть Сандерса разрушили былой распорядок, установленный матерью.

— Пожалуйста, Грязнушка, веди себя тихо и слушайся Тесе, — попросила она умоляющим голосом. Собачка прижалась к пышной груди дородной женщины и замахала хвостом.

Осторожно притворив крепкую кухонную дверь, Тори пошла по длинному коридору. Даже если собачка и залает, то в передней части дома вряд ли кто услышит ее. Она подошла к кабинету отца и услышала неразборчивое гудение голосов. Как странно, что дверь они оставили открытой. Потом она вспомнила, что у слуг в этот день был выходной за исключением Тесе, которая занималась только кухней. «Надо прошмыгнуть мимо них незамеченной».

Она подошла еще ближе и голоса стали отчетливее. Говорил ее отец.

— Будь все проклято, Чарльз. Когда мы с тобой затеяли это дело, ты сказал, что через месяц Дэвиса прикончат. А он и сейчас жив и здоров, тычет меня мордой в грязь, и мы находимся не ближе к контролю над его деньгами, чем были, когда Тори вышла замуж за этого ублюдка.

— Успокойтесь, Стоддард! Хаузер ошибся, когда привлек Барлоу. Я даже не знал, что он решил использовать этого дурачка. Скоро я встречусь с Эмметом в хижине, чтобы задать ему хорошую головомойку за этот провал на конюшне. В другой раз у него не сорвется. Это чертово валлийское отребье сдохнет, и вы опять станете хозяином в своем банке, — голос Чарльза звучал спокойно, в коридор вырывались клубы благоухающего сигарного дыма.

Тори прижалась к стене, борясь с приступами тошноты. «Они планируют убийство моего мужа! Ее собственный отец и человек, который был ее женихом. Они с самого начала затеяли это — с тех пор, как она вышла за Риса! Она проглотила подступающий к горлу комок. „Надо скорее выбраться отсюда и предупредить Риса!“

Она повернулась и бросилась назад в кухню, забыв про столик эпохи Людовика XVI и севрские вазы на нем. Бедром она больно стукнулась о край стола, ваза полетела на пол, а Тори отлетела к противоположной стене. Боль была ужасная, но она сжала зубы и, прихрамывая, двинулась дальше. Ей почти было удалось без помех добраться до кухни, как вдруг ладонь закрыла ее рот и сильная рука, обвилась вокруг ее талии, сдавив ее. Она пиналась и вырывалась, но Чарльз поднял ее и повернул к Стоддарду.

— Черт, ну и дела!

— Что нам делать? — спросил Стоддард, метнув взгляд в сторону передней лестницы и гостиной Хедды на втором этаже. Он смотрел, как в руках Чарльза Эверетта подобно взбешенной фурии бьется его дочь.

Лицо Чарльза, черное от злости всего минуту назад, медленно изменилось. На нем появилась омерзительная улыбка.

— Боюсь, что тебе придется проехаться со своей любимой дочуркой в летний коттедж, хотя сейчас и не сезон.

— Чарльз, ты не собираешься причинить ей зло, — протестующе воскликнул Стоддард, — Вы придурок! Конечно, я не причиню зла своей будущей жене. — Она почувствовал, как Тори стала биться с удвоенной яростью, сильно пиная его, но он не ослабил своего жесткого захвата. — Она будет прекрасной приманкой для своего нынешнего мужа. Когда Дэвис узнает, что она в коттедже, он тут же примчится ей на выручку — прямо под прицел пистолета Эммета Хаузера.