До того самого яблочного сада я дошел примерно минут за пятнадцать. Я остановился на пару секунд и осмотрелся. Самолет по-прежнему лежал в середине воронки. Вокруг него остались наши следы.

Поднялся ветер. Ветви деревьев зашумели от его порывов. Потянуло влажностью, мне показалось, что погода меняется. Я посмотрел на небо. Оно было затянуто тяжелыми снеговыми облаками. Судя по ним, в ближайшие часы точно должен был пойти снег.

Вороны по-прежнему сидели на деревьях. Сначала я даже не заметил их, но как только я подошел чуть ближе к самолету, я увидел, что они повсюду. Птицы перелетали с ветки на ветку, с дерева на дерево и каркали, как будто ругались друг с другом или спорили о чем-то.

Я шел к самолету, придерживая рюкзак рукой. Собака бежала рядом.

Дверь самолета была открыта. Она висела на петлях так же, как я оставил ее вчера. На снегу я заметил небольшую круглую ямку – это след от мешка, который я выбросил из самолета.

Мери Бет бегал вокруг самолета и принюхивался.

Я подошел к двери, заглянул внутрь, подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и только потом залез в салон. Я торопился. Меня мучили мысли о том, что Джекоб сидел в моей машине и что произойдет, если он сделает что-то не так. Вдруг я почувствовал то же самое неестественное тепло, тот самый запах… и сразу же вспомнил о птице.

Я посмотрел на пилота. Он по-прежнему сидел на том же месте и в той же позе, в которой я оставил его вчера. Он сидел, откинувшись на кресло, его пустые глазницы смотрели наверх, руки безвольно висели. На лице у него было то же самое печальное и скорбное выражение. Кости вокруг глаз стали видны еще отчетливее, видимо, птицы еще клевали беднягу после того, как мы ушли. На лице пилота застыла струйка запекшейся крови. Между губами торчал опухший и темный язык.

Я ударил рукой по фюзеляжу самолета и крикнул:

– Эй! Убирайтесь отсюда!

Мой голос эхом разнесся по салону самолета. Я прислушался. Мери Бет подбежал к двери и начал обнюхивать ее. Пес тихонько заскулил, но заглянуть в самолет не решился.

– Эй! – снова крикнул я и топнул ногой.

Я подождал немного. Ничего не произошло. Убедившись, что я – единственное живое существо в самолете, я наклонился и стал внимательно осматривать пол, чтобы удостовериться, что на нем не остались капельки моей крови. Ничего не найдя, я пошел к пилоту.

Я шел медленно, думая, куда лучше положить деньги. Сначала я хотел просто положить их на кресло второго пилота, но когда подошел ближе, понял, что это не самая лучшая идея. Ведь если бы деньги лежали на этом кресле, то при столкновении самолета с землей, они обязательно упали бы. Значит, надо было положить их в ноги к пилоту, а еще лучше затолкать их подальше, ближе к носу самолета, чтобы нашедшие подумали, что деньги были там спрятаны.

Расстегнув куртку, я достал деньги из рюкзака. Полиэтиленовый пакет, в котором лежали деньги, я сначала протер перчатками, чтобы на нем не осталось никаких отпечатков пальцев. И только после этого наклонился, положил сверток на пол и начал проталкивать его вперед, за сиденье.

От всей этой работы я вспотел. На спине появились холодные капельки пота. Это было не самое приятное ощущение.

После того как я, наконец, затолкал деньги так далеко, насколько это было возможно, я поднялся, взял пилота за плечи, наклонил его вперед. Голова бедняги бесчувственно ударилась о панель управления. От удара кровавая сосулька откололась, упала на пол и разбилась на мелкие кусочки.

Я глубоко вздохнул, сделал шаг назад и распрямился, насколько это мне позволила высота металлического потолка. Пару секунд я стоял и прокручивал в голове то, что сделал, что мог не заметить или не учесть. Итак, я проверил, нет ли моей крови на полу, вернул деньги, положил тело пилота так, как оно лежало с самого начала. Все, кажется, ничего не забыл.

Я застегнул куртку, развернулся, сделал один шаг к выходу и замер на месте. Две птицы сидели на полу в салоне, прямо напротив двери, и внимательно смотрели на меня. Как ни странно, мне вдруг показалось, что я заметил их раньше, просто не обратил внимания. Еще тогда, когда я поворачивал тело пилота, две маленькие тени скользнули в полумраке самолета. Честно говоря, мне стало жутко…

Они сидели неподвижно и смотрели прямо на меня.

Я махнул на них рукой и крикнул:

– Пошли прочь!

Одна ворона сделала пару шагов к двери, вторая – не тронулась с места.

Очень медленно я шагнул вперед. Первая птица быстро поскакала к двери. На самом пороге она остановилась и посмотрела на меня. Она сидела так, что на ее перья падал свет, от которого они светились и отливали каким-то металлическим оттенком. Вторая ворона замахала крыльями и начала крутить головой из стороны в сторону, как будто хотела напугать меня. Потом она начала каркать. Эхо повторило ее крик. Как только все стихло, птица сложила крылья и шагнула в мою сторону.

– Пошла отсюда! – закричал я.

Первая ворона, та, которая сидела ближе к двери, каркнула и вылетела наружу. Вторая осталась на месте и смотрела на меня.

Я шагнул вперед, громко топнув ногой.

Птица отскочила назад и снова распахнула крылья.

Я подождал пару секунд.

– Все, я ухожу, – сказал я, как идиот, сам себе и медленно пошел к двери.

Птица отошла вглубь салона. Крылья она все еще держала расправленными. Я продвигался к двери медленно, согнувшись из-за низкого потолка, и громко шаркая ногами.

Когда я дошел до двери и, чтобы не спускать глаз с вороны, вылез наружу спиной вперед. Птица подняла крылья еще выше и повернула голову, наблюдая за мной.

– Я ухожу, – снова сказал я и прыгнул в снег.

Как и вчера, после самолета мне показалось, что на улице все стало будто светлее и ярче.

Навалившись плечом на дверь, я попытался закрыть ее. Издав громкий, неприятный скрип, дверь поддалась.

Мери Бет куда-то убежал. Его следы вели в сторону дороги. Я пару раз громко позвал пса. Мери Бет не вернулся. Я подумал, что он, наверное, уже в машине с Джекобом.

Как только я сделал пару шагов в сторону дороги, я неожиданно для себя заметил, что в саду что-то изменилось, что-то явно было не так. И только подойдя к краю поляны, я понял, в чем дело. Это был снегоход. Он с глухим гулом приближался ко мне со стороны дороги.

Я остановился и прислушался, пытаясь понять, что происходит. Ветер уже стих, потеплело, и, когда я посмотрел на небо, я обнаружил, что уже начало проясняться, кое-где уже даже виднелось голубое небо, так что я сделал неутешительный вывод, что обещанного снегопада, скорее всего, не будет.

Постепенно шум снегохода становился все громче и громче. Вороны на деревьях начали каркать.

Я бросил последний взгляд на самолет и побежал.

На бегу я старался прислушиваться к шуму снегохода, но, признаться, у меня это плохо получалось. Все, что я слышал, – это собственное дыхание, шуршание куртки и скрип снега под ногами; эти звуки, естественно, заглушали шум мотора снегохода. Снег был скользким, налипал на ботинки, которые заметно потяжелели. В итоге устал я довольно быстро. Так что, когда я был примерно в половине пути от дороги, я замедлил бег и пару минут просто шел. И как только я приостановился, тут же услышал шум снегохода. У меня появилось ощущение, что сейчас он совсем рядом, где-то справа, за соседними деревьями.

Я шел, внимательно прислушиваясь к окружающим звукам. Залаял Мери Бет. Пройдя примерно ярдов тридцать, я глубоко вздохнул и снова побежал.

Сначала я увидел машину, свой темно-зеленый фургон, припаркованный у обочины дороги. В первые секунды машина показалась мне тенью среди деревьев, и только когда я приблизился на достаточное расстояние, фургон принял привычные четкие очертания. Потом я увидел брата, стоявшего у машины, как огромный красный сигнальный знак. Рядом с ним стоял мужчина, он казался ниже Джекоба. Присмотревшись, я понял, что этот человек не стоял, а сидел на снегоходе. Мотор снегохода был включен, и вокруг Джекоба и незнакомца образовалось серое облако выхлопного газа.