Мэйв была в ярости. Она позвала Макрота, человека, являвшегося ее правой рукой, с которым она, вероятно, спала. «Я не могу потерпеть поражение от своего пронырливого мужа, — пожаловалась она. — Знаешь ли ты какого-нибудь быка во всей Ирландии, который был бы равен Фионнбанаху?»

«Есть бык, — отвечал ей Макрот, — в два раза лучше Фионнбанаха, и это бурый бык Куаилна. Правда, он принадлежит Дэйру, королю Куаилна».

«Тогда возьми девятерых из моих лучших людей и отправляйся в Куаилн, — приказала Мэйв. — Попроси у Дэйра его призового быка взаймы, и я возвращу его через год и дам еще пятьдесят коров в придачу. Скажи ему, что если его подданные будут недовольны тем, что он отсылает мне лучшего быка в Ирландии, пускай он сам привезет мне быка, и я выстрою Дэйру дворец рядом с моим и подарю ему золотую колесницу. Добавь, что я подарю ему и мою любовь».

Именно упоминание о любви Мэйв и подкупило Дэйра, и он так разволновался, что не мог спокойно усидеть на троне. «Какие проблемы! — воскликнул он. — Завтра же отдам вам быка, а я приеду сам». Он уже предвкушал знакомство с прелестями Мэйв.

Потом Дэйр устроил пир для Макрота и его спутников. Он был так счастлив, что приказал подать целого жареного кабана в придачу к другим яствам и выставить море эля, так что люди Мэйв напились и языки у них развязались. А дурной язык, как известно, способен целый флот потопить. К концу вечера флот Мэйв был потоплен, потому что один из слуг королевы вдруг заявил: «Хорошо, что Дэйр добровольно согласился одолжить нам быка. Если бы он отказал, королева отобрала бы его силой».

Это решило все дело! На следующий день Дэйр отослал посланцев королевы прочь без быка. «И скажите спасибо, — прорычал он им вслед, — что я не имею привычки рубить посланникам головы, не то не видеть вам больше Коннахта, как своих ушей. Убирайтесь прочь, пока я не передумал!»

«Хорошо же! — воскликнула Мэйв, когда ее слуги вернулись с пустыми руками. — Мы еще повоюем!»

Мэйв призвала три тысячи воинов с восточных рубежей страны и три тысячи с западных рубежей и выступила во главе армии в своей колеснице, объявив войну против всей Ирландии, и все из-за какого-то бурого быка. Мэйв была свирепой воительницей, но, к сожалению, она очень страдала во время месячных; любое сражение останавливалось, когда у Мэйв случалась очередная менструация.

В конце концов Мэйв и Айлилль проиграли эту войну, несмотря на то, что им удалось захватить чудо-быка. Однако удачи им это не принесло, потому что как только бурый и белый бык увидели друг друга, они вступили в яростную схватку и бились, пока не поубивали один другого. Их норов был ничуть не лучше, чем у Мэйв.

За пределами Слиго в Ирландии возвышается холм под названием Кнокнареа. Подножие холма усеяно белой галькой и мелкими белыми камешками. По традиции человек, желающий покорить Кнокнареа, должен взять с собой белый камень и оставить его на вершине. Холм представляет собой пирамиду из камней, древнюю ирландскую могильную насыпь. Здесь никогда не велись раскопки, и это тоже традиция. Считается, что под этим могильным холмом покоится Мэйв, самая великая и самая скандально известная ирландская королева-воительница, и ни у кого нет желания тревожить ее сон. Люди до сих пор боятся рассердить Мэйв!

Морриган

Туата Де Данаан представляет собой буйную семейку ирландских божеств, которым нравилось пить, любить и драться. Боги ходили в бой под водительством своей задиристой королевы, Морриган, иногда принимавшей образ старой карги, иногда — ворона, но чаще всего дикой и прекрасной рыжеволосой женщины. Морриган ничего не имела против того, чтобы время от времени покрутить любовь с привлекательным смертным, и обожала любые драки. Однажды взгляд ее привлек прославленный герой Ольстера, Кучулэйн, который в одиночку выходил на бой против всей армии Коннахта. Для нее не имело значения, что этот ирландский супермен, несмотря на свой бравый вид, не отличался большим умом. В конце концов она не собиралась ночи напролет беседовать с ним о стихах Йитса и кельтском Возрождении. «Похоже, этот человек знает, как хорошо провести время», — пробормотала она.

На следующий день еще до рассвета Кучулэйн пробудился от чудовищного шума. Он выскочил из своего шатра с криками: «Прекратите! Утром мне предстоит сражение!» А в следующий момент он застыл, разинув рот от изумления. Перед ним стояла потрясающая красотка в роскошных алых одеждах, с медными волосами до колен. Позади нее стояла рыжая лошадь, запряженная в повозку, нагруженную сверкающим золотом, а за повозкой стояло непрерывно мычащее стадо рыжих коров, которому не видно было конца. Девушка бросила на Кучулэйна взгляд из-под длинных ресниц и премило выпятила губки.

«Доброго утра тебе, Кучулэйн, — выдохнула она. — Я юная принцесса и твоя главная поклонница, и я привезла тебе все папулино золото и привела весь его скот, чтобы помочь тебе выиграть войну».

Однако Кучулэйн был в первую очередь воином, а вовсе не Дон-Жуаном, поэтому он фыркнул в ответ: «Не нуждаюсь ни в чьей помощи! Я сам способен победить».

Рыжеволосая красавица уперла руки в бока и сощурилась. «Что ж, если ты не хочешь видеть во мне подружку, то найдешь во мне врага. А победить меня ох как непросто!» С этими словами она обернулась вороном и взлетела на самую высокую ветку дерева.

В этот миг Кучулэйн понял, что его необычной гостьей была Морриган, и рассвирепел. Он завопил: «Вот как! Я должен был понять это раньше! Но тебе не удастся побороть меня!» Лучше всего ирландцам удается состязание на силу голосовых связок.

Кучулэйн заполз в свой шатер и попытался еще немного поспать. На следующий день его противники выставили против него своего самого прославленного силача. Пока двое мужчин дрались на берегу реки, Морриган в образе рыжей коровы привела свое стадо прямо в реку, и животные так взбаламутили воду, что Кучулэйн начал оскальзываться в липкой грязи. Одним мощным ударом своей дубинки Кучулэйн, который никогда не принадлежал к числу поборников прав животных, сломал рыжей корове ногу. Морриган, прихрамывая, была вынуждена увести стадо за собой, и в тот день победа осталась за Кучулэйном.

На следующее утро Морриган превратилась в угря, обвилась вокруг ног Кучулэйна и мешала ему сражаться в водах реки. Кучулэйн изо всех сил наступил на скользкое существо, и оно уползло прочь; его ребра были перебиты. В тот день Кучулэйн снова остался победителем.

Наконец Морриган обернулась свирепой волчицей, которая зажала правую руку героя острыми зубами. Левой рукой Кучулэйн подхватил огромный обломок скалы и выбил волчице глаз. Ослепшее животное убежало прочь, а Кучулэйн опять вышел победителем. Однако сражение в течение трех дней подряд истощило его силы. Он едва доплелся до своего шатра с мыслью: «Какую жажду я испытываю!» И как только он добавил про себя:

«Чего бы я не отдал за пинту доброго пива!» — как увидел перед собой — нет, не пивную, а старую, хромую, полуслепую женщину, которая доила рыжую корову. Вы можете подумать, что к тому времени Кучулэйн уже успел хорошо запомнить, что рыжие коровы — совсем не то, чем кажутся, но я ведь не говорила, что в его мозгу была хоть одна извилина, поэтому он подошел к старушке и попросил у нее немного молока.

«Я охотно угощу тебя молоком, дружочек, — ответила старуха, — если ты дашь мне свое благословение». И с этими словами она протянула ему сосуд с белоснежным пенным молоком. Кучулэйн осушил его одним духом и отер молоко с усов. «Благодарю тебя и да будет благословенна рука дающего», — произнес он, и сломанные ребра старухи зарубцевались. Она снова наполнила сосуд, и Кучулэйн выпил молоко, прибавив: «Доброго здоровью дающему». На этот раз вылечилась хромая нога старухи. Она и в третий раз наполнила сосуд молоком и внимательно следила за тем, как безмозглый герой пьет. Как только он повторил: «Благодарю тебя и желаю доброго здоровья», исцелился слепой глаз старухи. Она обернулась вороном и взлетела на самую высокую ветку дерева.