– Нет! До нас доходили слухи, что в Регеде неспокойно, но ничего подобного я не ожидала. И давно это продолжается?

– Угрозы Артуру? С тех самых пор, как сюда дошли вести из Карлайла.

Так нас встречали не только на севере. В каждом городе и почти в каждой деревушке повторялась одна и та же сцена. В Йорке танцевали на улицах, в Линкольне горожане выстроились на склоне холма по дороге к форту. Люди с болот приводили свои плоскодонные ялики как можно ближе к пути нашего следования, а в Лондоне нас встретила огромная делегация и от ворот провела в императорский дворец. Не важно, что я чувствовала по дороге домой, народ считал мое возвращение триумфальным.

Пока мы отдыхали в Лондоне, я спросила Бедивера, не сможем ли мы заглянуть в монастырь к Бригитс на Чилтерн-Хиллз.

– А почему бы и нет. Думаю, она будет очень рада повидаться с вами.

И вот мы сделали крюк и въехали в старый березовый лес: вокруг замелькали серебристые стволы, изящно и прямо возносящиеся ввысь, как колонны храма. Земля была усеяна колокольчиками, и я подумала, что, если хочется уйти из мира, лучше места для монастыря не придумать.

– Слава Богу! – воскликнула Бригита, бросаясь ко мне через двор с распростертыми руками. – С тех пор как сюда дошли вести из Карлайла, я все жду, что ты постучишься в дверь! – Она отступила на шаг, чтобы взглянуть на меня, и на лице отразилось явное удовлетворение. Потом она перевела взгляд на Бедивера. – И вас, сэр, я рада видеть. Оба живы после целого года беспорядков.

От добрых слов однорукий воин зарделся. Нас отвели в гостевые комнаты, и вокруг сомкнулся покой обители.

Ночью мы с Бригитой проговорили много часов подряд, обсудили все, что накопилось с нашей прошлой встречи. Она с интересом слушала про испытание Граалем, а я с радостью узнала, что отец Болдуин часто приходит в святую обитель. Когда все слова были сказаны, Бригита подалась вперед и стала внимательно изучать мое лицо.

– Больше всего я хочу знать, что с тобой, Мисси. – Она назвала меня детским именем.

– Устала. Запуталась. Беспокоюсь о том, как встретит меня Артур…

– Припоминаю, как много лет назад в Регеде ты скорее стремилась удрать из-под венца, а не рвалась вступать в брак с тем молодым человеком, – задумчиво размышляла Бригита. – Но все обернулось лучшим образом. Готова поспорить, что и на этот раз все кончится хорошо.

– Может быть, – я грустно улыбнулась, вспомнив, как рыжеволосая ирландская девушка склоняла меня заключить брачный союз, которого я вовсе не хотела. – Я тоже думаю, что так или иначе все утрясется – у нас с Артуром всегда как-то обходилось.

Последовало молчание, и зеленые глаза Бригиты скользили по моему лицу.

– Ты говорила, что Мать тебе самой велела искать грааль, но ты этим так и не занялась. Что это за ответ Матери?

– Королевский, – ответила я со вздохом. – Разве у меня есть время заниматься духовными поисками?

– Тут дело скорее не во времени, а во внимании, – задумчиво произнесла она.

– Ах, Бригита, тебе бы сесть поговорить с Паломидом. Вы бы друг другу невероятно подошли. Все бы философские вопросы изучили! А тут меня ждет Бог знает что, а ты хочешь обсуждать духовное испытание.

На щеках у ирландки-монахини появились ямочки, и она накрыла мою руку своей нежной ладонью.

– Все равно, не забывай о нем. Может быть, ты ближе к своему Граалю, чем тебе кажется. Ах, вот и колокол зовет на молитву. Мне пора в часовню. А ты ложись в кровать и ни о чем не беспокойся. О чем не позаботится Христос, о том позаботится Его Мать.

После того как она ушла, я лежала на простом тюфяке, думала, сколько дала мне в жизни Бригита, и благодарила за ее дружбу всех богов, которых знала. А на утро с радостью услышала, что на пути в Камелот к нам присоединяется отец Болдуин.

Мы пересекли Темзу, миновали ущелье Горинг и повернули к Силчестеру с его мощными земляными укреплениями. Даже здесь, в Логрисе, собственном королевстве Артура, люди собирались толпами, выстраивались на обочине, махали нам с полей, кричали, выражая радость, что я вернулась домой. А я внезапно подумала, будет ли Артур так же доволен, как наши подданные, когда увидит меня… или он вернул меня по политическим соображениям, а не личному желанию.

– Он хочет встретить нас на дороге, – объявил Бедивер, когда на следующее утро мы выехали из Силчестера. Я бросила на него мимолетный взгляд, стараясь понять, что бы это значило, но воин улыбнулся мне в ответ. – Он нетерпелив, когда знает, чего хочет. Помнится, и перед свадьбой он выехал встречать тебя из Сарума.

Он скакал гордо и прямо и нес на себе знаки королевского отличия, как атлет лавровый венец. Наверное, тогда я и поняла, как сильно могу его полюбить… Мы питали надежды, еще не познали разочарования, не встретились с поражением. И вот новое свидание – не в начале, а в конце нашего союза, а я не знаю, чего ожидать…

Взметнувшееся к небу знамя Красного Дракона я увидела задолго то того, как на гребне холма показались лошади. Скакала большая группа всадников – чуть ли не все обитатели Камелота и соседних деревень, – и лошади шли бодрой рысью. Кэй, разодетый в лучшую тунику из шелка и парчи, ехал впереди, а за ним в белых молитвенных одеждах – Нимю и Кадбад.

А потом верхом на черном жеребце появился Артур. Он выглядел величественно – крепкий, могучий – по-прежнему непревзойденный правитель, и при виде его мое сердце сильно забилось.

Кэй и Бедивер поздоровались друг с другом, священники окружили нас, и мы с Артуром поскакали навстречу. Жеребец замотал головой и заржал, но король взял его на короткий повод и заставил двигаться чинно и царственно. Мы обе, и я, и Лунный Свет, дрожали, и по примеру мужа я осадила лошадь. Расстояние между нами медленно и неотвратимо сокращалось. Передо мной был монарх средних лет, властный и справедливый, мудрый король в годах, гордый юнец, мой жених и даже мимолетная тень мальчишки, каким он, наверное, был – живым и импульсивным. Наши жизни засверкали, как перекинутый через время мост, и из отблесков и потоков света возник реальный человек.

Волосы и усы оказались совершенно седыми, такими же длинными, как и раньше, но белыми. Лицо избороздили морщины забот и тревог. Я видела, какой след оставил на муже раскол в Круглом Столе, и переживала, что невольно послужила тому причиной.

Я старалась поймать его взгляд. Когда лошади остановились морда к морде и, как заведено у этих животных, принялись дышать одним воздухом, мы взглянули друг другу в лицо. Наконец с величайшей торжественностью он поднял руку, и я заметила, как блеснул золотой торк – шейный обруч Игрейны. Король хотел, чтобы его увидели все.

– Мне кажется, ты должна носить вот это, – тихо проговорил он и заставил жеребца сделать пару шагов, пока мы не оказались колено к колену. Я откинула дорожную вуаль, и муж осторожно надел мне на шею золотое кольцо. Потом повысил голос, так, чтобы слышали все, и распрямился в седле:

– Добро пожаловать домой, моя королева!

Окружавшие нас всадники радостно меня приветствовали, а Артур развернул жеребца, и мы поехали рядом.

– Думал, ты уж никогда не вернешься, – продолжал он в то время, как люди уступали нам дорогу. Бедивер, Кэй и знаменосец ехали впереди. – Год показался таким долгим.

– И для меня тоже, – ответила я. Несколько минут мы ехали в молчании, поскольку говорить о личном было неудобно.

– А кто остался в Камелоте? – наконец спросила я, потому что не находила в толпе встречающих другого лица, которое искала.

– Гавейн со своими людьми. Теперь он мой помощник.

– Не Бедивер? – я слегка удивилась, предполагая, что именно он должен был получить должность, которую занимал когда-то в молодости. Хоть и однорукий, он обладал более трезвой головой и здравым рассудком, чем оркнеец.

Артур покачал головой.

– Как сын моей сестры, Гавейн ближе других стоит к трону. И вполне естественно, его должны считать одним из моих преемников, если со мной что-нибудь случится.