– Вы не можете иметь в виду Брэндона Черча.

Почувствовав себя на тонком льду, я сделал шаг назад.

– Это ваше предположение, а не мое.

Глаза Уэстмора блеснули, как шляпки гвоздиков. Он холодно улыбнулся.

– Дейнло больше всего на свете хочет быть шерифом.

– Тогда пошлите его в дом Майера. Старик оборудовал в подвале нечто вроде тира. Возможно, Дейнло удастся найти там еще несколько пуль 38-го калибра, выпущенных из того же оружия.

Глава 22

Кейт Керриган ждала в моей машине.

– Я боялась вас упустить, – сказала она, когда я открыл дверцу. – Поэтому приехала в такси. Мистер Мак-Гауэн звонил с электростанции.

– Мне?

– Да, он сейчас едет ко мне домой, чтобы повидать вас. Мак-Гауэн толком не объяснил, в чем дело, но думаю, что это касается его дочери. Он просил меня не упоминать о его звонке никому, кроме вас.

Я сел в машину и включил зажигание. В средней школе только что кончились занятия, и улицы заполнила армия мальчишек в джинсах и хорошеньких девушек с голыми ногами. Некоторые девушки были примерно того же возраста, что и Джо. Меня интересовало, что сделало ее не такой, как они.

Кейт оторвала меня от размышлений.

– Подумать только, – заговорила она, – что менее десяти лет назад я была одной из этих девчушек, причем самой везучей. Папа был еще жив, я была королевой на вечере выпускников, и капитан футбольной команды пригласил меня на танец. Я думала, что вся остальная жизнь будет такой же чудесной. Почему никто меня не разубедил?

– Так бывает всегда.

– Мне позволяли жить в мире грез, – с горечью продолжала она. – Позволяли верить, что я особенная и ничто дурное никогда меня не коснется. Знаете, кем я себя считала? Леди из Шарлотта, наблюдающей мир в зеркале. А потом зеркало треснуло. Или вы не знаете это стихотворение?[6]

– Я тоже читал его в школе.

Остаток пути до ее дома мы проехали молча. Нигде не было никаких признаков Мак-Гауэна, поэтому Кейт попросила меня войти и подождать. В гостиной было холодно, несмотря на яркое солнце. Эхо подслушанной мною ссоры, казалось, все еще отзывается в этих стенах.

Она бросила на стул черные перчатки и шляпу и предложила мне сесть.

– Все оказалось еще хуже, чем я предполагала. Сэм Уэстмор рассказал вам?

– Немного.

– Дон оставил мне меньше, чем ничего. Сэм говорит, что мне, возможно, придется отвечать за неуплату налогов за несколько лет. Я об этом и понятия не имела.

– Этого не случится, если Уэстмор приложит усилия. Он ведь ваш близкий друг, не так ли?

– Я всегда так считала.

– А если это произойдет? Если они отберут всю вашу собственность?

– Я останусь без гроша.

– Это настолько ужасная перспектива?

– Не знаю. Я еще над этим не задумывалась.

– Так задумайтесь теперь. Что в этом ужасного? Вы молоды, красивы и умны.

Она остановила меня нетерпеливым жестом.

– Боюсь, что не могу соответствовать вашим комплиментам. Во всяком случае, сегодня. Как бы то ни было, спасибо за добрые намерения.

– Не понимаю, кого или что вы должны оплакивать. Керриган оказал вам услугу, позволив, чтобы его застрелили, а может, и еще одну услугу, растратив ваши деньги.

Она посмотрела на меня, словно сомневаясь в моем рассудке.

– Что вы имеете в виду?

– Вы снова выйдете замуж...

– Никогда!

– Обязательно выйдете. И у вас будет шанс найти более честного мужа, а не еще одного Керригана. Не забывайте, что этот штат кишит трутнями, которые охотятся за легкими деньгами. Я встречал тысячи таких.

– Неужели их так много?

– Пройдитесь по Беверли-Хиллз, Санта-Барбаре или Санта-Монике и вы непременно встретите двух или трех, разъезжающих в «ягуарах» и «кадиллаках».

– И у всех есть жены?

– Они охотятся за женщинами. Покуда женщинам будут принадлежать три четверти собственности в этой стране, всегда найдутся мужчины, пытающиеся отобрать у них эту собственность. Вы принадлежите к крупнейшему тайному женскому обществу Соединенных Штатов – обществу богатых девушек, которые неудачно вышли замуж и сожалеют об этом. Вот тут-то и наготове целая орда альфонсов.

Она ошеломленно посмотрела на меня:

– Вы живете в ужасном мире.

– Всего лишь в реальном.

– Как вы можете это выносить?

– Просто не блокирую свои чувства золотыми кирпичами. А вы?

– Никак не могу. Я изнеженная девчонка, которая слишком долго ждала, чтобы вырасти. Становиться взрослой трудно – неудивительно, что так мало людей в этом преуспели. – Кейт вздохнула и продолжала другим тоном: – Дон был не так плох, как вы думаете. Он честно пытался все наладить – по крайней мере, какое-то время. Это не только его вина, что он не умел обращаться с деньгами. Мне следовало помочь ему. Я не была ему хорошей женой – он нуждался в большем, чем я могла ему дать.

– В большем, чем ему мог дать кто бы то ни было.

– Сегодня вы что-то особенно суровы.

– Простите. Просто я встречал многих керриганов. Они рождаются с вакуумом вместо сердца. Или что-то случается с ними в детстве. Как бы то ни было, в них нет ничего, кроме голодной дыры, которую никто не в состоянии заполнить.

– Заполнить как женщина?

Кейт смущенно покраснела и подошла к большому окну. Через некоторое время она снова заговорила, обращаясь не то ко мне, не то к равнодушному городу:

– Я все испортила, верно? Мой отец был одним из самых уважаемых людей в этой долине. Мой дед основал в Лас-Крусес колледж, пожертвовав для этого землю. А я предала их. Я пустила на ветер не только их деньги, но и их репутацию, все то, что они отстаивали. – Она повернулась и окинула взглядом холодную гостиную. – Кажется несправедливым, даже просто невозможным, что я могла уничтожить так много, сделав одну ошибку.

– Ничего не уничтожено. Дутые личности вроде Керригана не могут уничтожать реальных людей и реальные вещи.

– Разве?

Кейт снова повернулась ко мне спиной. Она, с ее золотыми волосами, свободно спускавшимися на плечи, казалась стройной юной девушкой. Было трудно поверить, что она прошла через семь лет кошмарного брака и овдовела в результате убийства.

Я подошел к ней.

– Ваша жизнь не кончена – она только начинается.

– Боюсь, вам не утешить меня этой примитивной философией... нет, простите мне эти слова. Вы с самого начала были добры ко мне.

– Это было не так уж трудно, Кейти.

– Он говорил, что я не была женщиной. Но я женщина, не так ли?

Я взял ее за плечи и поцеловал.

– Мне жаль, что вы пострадали, Лу, – прошептала она, прижимая губы к повязке на моем лице. – Пожалуйста, больше не рискуйте.

– Это не страшно.

– Я женщина, правда? Вы... вас тянет ко мне?

На этот вопрос я не мог ответить словами.

Спустя некоторое время Кейт сказала:

– Я чувствую себя как вдова из Эфеса.

– Я сегодня очень суров, а вы напичканы литературными аллюзиями. Впрочем, продолжайте в том же духе. Это весьма познавательно.

– Вы смеетесь надо мной.

– Почему бы и нет?

Она прижала мою голову к своему круглому белому плечу и шепнула мне на ухо:

– Я заставила вас чувствовать себя мужчиной, Лу?

– Я и раньше чувствовал себя им. Это мое обычное состояние.

– Вы хвастаетесь!

– Пусть так – хвастаюсь. Кроме вас, меня никто не слышит, а вы не возражаете.

Она рассмеялась. На веранде послышались неровные шаркающие шаги. В дверь позвонили.