Коста-Брава

– Я бы хотела, чтобы вы стали моим консультантом, – официально объявила Мерседес, когда они расположились на террасе. Был теплый вечер. В бархатном мраке сада пронзительно звенели цикады. Де Кордоба изнывал от жары в кителе и военном галстуке. Он завидовал женщинам, которые могли ходить в открытых платьях без рукавов, их изящным рукам, обдуваемым легким бризом.

Он сдержанно кивнул.

– Тогда приступим к делу. Как они вышли на вас? Мерседес взяла лежащую рядом с ней папку и протянула ее полковнику.

– Это мы получили в понедельник утром.

Де Кордоба раскрыл папку и стал напряженно всматриваться в фотографию.

– Только это? И больше ничего? Никаких телефонных звонков?

– Больше ничего.

Он взглянул на оборотную сторону фотографии.

ИДЕШЬ В ПОЛИЦИЮ – И ОНА УМИРАЕТ.

Что-то обеспокоило его в этом снимке, ни с того ни с сего доставленном посыльным. Он принялся снова внимательно изучать фото, особое внимание уделяя выражению лица прикованной к стулу девушки. Чувствовалось, что ее страдания были подлинными. Как и ушиб на плече, полученный от удара прикладом винтовки или чего-то в этом роде.

– Полковник де Кордоба, – обратилась к нему Мерседес, – во всем случившемся есть один чрезвычайно важный момент, который мы обязаны учитывать.

Продолжая разглядывать фотографию, он кивнул.

– Прошу вас, говорите.

– Моя дочь больна. Она страдает от недуга, известного как Аддисонова болезнь. Ее жизнь зависит от гидрокортизона. Ей нужны лекарства, которые можно приобрести только при наличии рецепта. Чем дольше она будет лишена их, тем большей опасности будет подвергаться ее здоровье.

Несмотря на теплый вечер, де Кордоба вдруг почувствовал озноб.

– И долго она сможет продержаться без этих лекарств?

– Трудно сказать. Если она переживает эмоциональный стресс, возможно, лишь несколько дней.

– Как вы думаете, когда она была похищена? Хотя бы приблизительно.

– Мой бывший муж как раз сейчас пытается это выяснить. Вполне вероятно, это будет не просто. Она живет одна, и ее жизнь далеко не всегда отличается… упорядоченностью.

– А не знаете, у нее может оказаться с собой запас лекарств?

– Если даже и так, он скоро закончится.

– Если бандиты – настоящие профессионалы, то перед совершением преступления они тщательно изучили физиологические особенности своей жертвы. И если они узнали о ее заболевании, то позаботились о том, чтобы запастись необходимыми медикаментами.

– Но разве можно быть в этом уверенным?

– Нет, уверенным быть нельзя. И, даже если они и дают Иден лекарства, они вполне могут скрыть это, чтобы оказать на вас давление. Вы должны быть готовы к тому, что они станут играть на ее болезни. Киднэппинг именно на то и рассчитан, чтобы давить на психику, издеваться над человеческими чувствами. – Полковник говорил медленно и спокойно, стараясь внушить к себе доверие. – Причинение же физического ущерба весьма маловероятно. Похитителям необходимо, чтобы их жертва оставалась живой, ибо она является их инструментом в достижении цели, их единственным товаром.

– До тех пор, пока не выплачены деньги, – заметила Мерседес.

– Да, до тех пор пока не выплачены деньги. Но я хочу сказать, что, несмотря на ее Аддисонову болезнь, мы должны действовать так, как это обычно принято.

Ради Иден. И вы должны определенным образом подготовить себя ко всему, что, возможно, вам будут говорить или показывать, и четко следовать моим указаниям.

– Это для меня невозможно, – без колебаний заявила Мерседес. – Все, что вы сказали, мне понятно. Но, как только я узнаю, какую сумму выкупа они требуют, я тут же заплачу. Как мне представляется, это единственный шанс быстро вернуть Иден.

– Я убедительно рекомендую вам пересмотреть свою позицию. Мой опыт подсказывает, что подобная готовность на любые условия никогда не приводит к быстрому решению проблемы. Никогда. Это только несоизмеримо увеличивает мучения жертвы.

– Мучения Иден уже не увеличить. – Черные глаза Мерседес неподвижно уставились в темноту ночи. – Все должно быть сделано без промедления. Я уверена, что, если они увидят, как сильно она больна, и быстро получат требуемую сумму, – они ее сразу отпустят.

– Прошу вас, – мягко проговорил де Кордоба, – подумайте как следует. Ведь, если вы тут же согласитесь с первым же их требованием, они решат, что недооценили ваши возможности и запросили слишком мало. И, скорее всего, моментально потребуют еще столько же. А может, и в два раза больше. Но вы уже заплатили и не захотите платить снова. Тогда, чтобы заставить вас уступить, им понадобится «тактика шока».

– Вы имеете в виду, они прибегнут к новым способам давления?

– Да. Они могут ее избить и прислать вам магнитофонную пленку с записью ее криков. Или еще одну фотографию.

– Она этого не выдержит, – обреченно проговорила Мерседес.

– Но такие вещественные доказательства очень легко можно подделать. Например, при помощи косметики изобразить на лице следы побоев или измазать его кетчупом, который будет выглядеть как кровь.

– Эти подонки заслуживают смерти, – сказала ошеломленная Майя. – Они нелюди. Мразь.

– Да, мразь, – согласился де Кордоба. – Но возможны и другие варианты событий. Если они решат, что еще недостаточно вытрясли вас, они могут продать вашу дочь другой банде, и все начнется сначала.

– Продать?

– Для них она – товар. И ничего больше. Так что для вашей дочери – как, впрочем, и для преступников – чрезвычайно важно, чтобы вы заплатили нужную сумму в нужное время.

Лицо Мерседес словно окаменело. Ему хотелось подойти к ней и обнять, хоть как-то успокоить, сказать, что в данной ситуации можно и поплакать, дать выход своим эмоциям.

Она откашлялась.

– Мой муж не верит, что это настоящее похищение. Он думает – Иден сама все подстроила, чтобы получить деньги.

– А что, это на нее похоже?

– Я так не считаю. Но он ссылается на дело Гетти.

– А, да, – кивнул полковник. – Я весьма внимательно слежу за этим делом. В прессе появляется огромное количество безответственных заявлений. Они могут иметь губительные последствия. Лично я ни разу не сталкивался со случаями, когда дети инсценировали киднэппинг, чтобы выманить деньги у своих родителей. Но, полагаю, подобные вещи вполне возможны. – Он прикоснулся к фотографии. – Должен сказать, это не очень-то похоже на подобный случай. А Иден была стеснена в деньгах?

– Молодежи всегда не хватает денег, – сухо заметила Мерседес.

– У нее есть какие-нибудь дорогие пристрастия?

– Ну, она очень любит сорить деньгами. Жизнь Иден вообще весьма… сумасбродна. Недавно она пережила довольно трудный период. В последний год наши отношения, увы, не были близкими.

Де Кордоба поерзал в кресле.

– Сеньора Эдуард, а возможно, что у отца Иден уже потребовали денег, но он вам этого не говорит?

– Если бы моего бывшего мужа попросили ради нашей дочери расстаться с частью своих денег, – с горечью сказала она, – уверяю вас, он бы завизжал, как зарезанная свинья.

– И поэтому для выплаты выкупа они предпочли вас, а не отца девочки?

– Похоже, что так.

Он внимательно посмотрел на нее.

– И еще один вопрос. Недуг Иден – эта самая Аддисонова болезнь, – она страдала от него всю жизнь?

Мерседес промолчала, затем произнесла:

– Она заболела уже в юношеском возрасте. Полковник кивнул, его умные глаза не отрывались от Мерседес.

– Нам следует не откладывая договориться о том, что мы им ответим, – сказал он. – Завтра к находящемуся в моей комнате телефону мы подключим магнитофон. Начиная с этого момента на все звонки отвечать буду я. А пока мы должны приготовиться к наиболее вероятному развитию событий. Надо разработать тактику действий. Мы должны условиться о наших ответных шагах. С вашего согласия, я сейчас же начну вас инструктировать.