По голосу чувствовалось, что он улыбается.

   - Да то же самое! - не задумываясь ответил я. - Только проклятыми называет другую сторону.

   Завершив на этой оптимистичной ноте вечер, мы залезли в конюшню и быстро уснули.

Глава 2.

в которой все больше проклинается собственное скудоумие и возникают первые конфликты.

   Восточная сторона гномьего хребта.

   Высокая башня Крепости перевала.

   С пометкой срочно. Темному Лорду.

   Змея - Дайан - Монаху:

   Здравствуйте, дорогая моя матушка! Вот мы и добрались почти до самого края земли. Жених мой нареченный относится ко мне очень хорошо, любит меня, никуда без меня не выходит. Он очень хороший у меня: и хозяйственный, и умный, по дороге все дела свои купеческие решает. Говорит мне: Все для тебя любушка моя. И правда, все делает, чтобы мне хорошо было. Советов, правда, моих не слушает, у него других советчиков полно. Да еще отребье всякое привечает мужиков грязных и сиволапых, которые двух слов связать не могут, но их он слушает, а меня нет. Дела наши идут по разному, то бросались из стороны в сторону, а сейчас нашли путь верный, по которому идти надобно. И боязно мне, что пропадем в безвестности, но куда иголка туда нитка, так и я за своим женихом нареченным буду ходить. Говорил он, что пока батюшкино волеизъявление не выполнит, не вернется. Уж я его и уговаривала и на коленях молила, но нет, не согласен он. Правильно ты матушка говорила, что мужчины глухи к мольбам женщины, а слушают только себя. Боюсь я за него, поэтому все сделаю, чтобы поездка эта быстрее закончилась. Надоумь же ты меня матушка, как любимого от других отворотить и к себе повернуть, чтобы глаза его домой глядели, а не в сторону дальнюю, страшную да опасную. Зажили бы мы с ним в таком разе на зависть всем...

   Выезжали мы рано утром, через два дня после памятного разговора. Семен давал последние наставления Матушу, который поведет обоз вместо нас. Я и ребятишки готовили свой обоз, на который нас сподвигли барон и обстоятельства. Мы собирались довести их до свободного города и оправиться к себе домой. По времени получался даже небольшой запас, мы успевали обернуться за две недели. Народу решил много не брать: Семен, я, да наши ребятишки - вот и весь обоз. Благородные господа частично передвигались верхом, но для некоторых из них такой способ движения был неприемлем, да еще припасы. На нас четверых приходилось десять саней. Из них груженными всякой всячиной - шесть, а четверо под грузопассажирские. Семен и я везли пассажиров, а пацанов отправили править грузовыми. Мы, как никак, люди опытные, нас сладкими речами про битву добра со злом не смутить. Сколько пацанов в свое время попалось на эту удочку, когда с обеих сторон приходили красноречивые агитаторы и смущали умы. Любого из них послушать, так именно он белый и пушистый, а сосед его - вражина последняя - и в Единого не верует, и по ночам змеем оборачивается, чужих баб ворует; и Злу служит; и младенцев по ночам трескает. А самый главный его порок - богатый, до неприличия, грех такого не пощипать, особенно ведь если энто не грабежом, а, допустим, Крестовым походом назвать. То есть настучать по башке всем неверным, отобрать у них ихнее неверное золото, и отдать верным, чтобы золото очистить. Чем чище и благороднее провозглашаемая цель, тем больше грязи в конечном итоге будет вывернуто на поверхность и тем больше горя принесет всем вокруг, особенно мирным жителям. Что бы, где бы не случалось, в основном страдают мирные жители. Поэтому мы для себя вывели формулу: если вокруг воюют, то и мы воюем тоже. Причем исключительно за себя. И пусть говорят, что тьма поглотит землю; или: свет не значит добро; как узнать о свете, если нет тьмы; нет светлых и черных колдунов - есть добрые и злые существа и без разницы, кому они служат. Не трогайте нас - и мы не будем вас трогать.

   Собрав обоз, мы прибыли к восточным воротам, где договорились встретиться с эльфийкой, дроу и молодым парнем; но вместо четырех человек с заводными лошадьми нас ожидал целый отряд. Только осмотрев всех, я понял, насколько мы попали. Я не всегда был помощником старосты, в свое время немало потоптал землю солдатскими сапогами, и только когда отслужил положенный срок, ушел на покой. Вы не поверите, но больше всего на свете я боялся, не стоять в первой шеренге и глядеть на накатывающие толпы орков или людей; не противостоять тяжелой коннице, не биться в бессмысленной сече, когда каждый становится сам за себя - в этом случае ты находишься в воле провидения (или в руке божьей - кому как нравится). Даже когда тебя ведут на казнь, все не так уж плохо - наконец-то полная определенность. Самое поганое, кода ты ввязываешься в квест по благородным мотивам. Идеалисты и фанатики - вот те, кого я не терплю. Они способны испоганить самую светлую идею, вознести её вверх, обожествить... и утопить в реках крови. Ненавижу тех, которые провозглашают терпимость ко всему - эти еще хуже. Как я могу быть терпимым к орку, хобгоблину или эльфу? Это другие существа - разумные, я не спорю. Но у них свой уклад жизни, свои привычки, отличные от привычек моей расы. Я прагматик. Я понимаю необходимость того, что они живут в людских городах (люди тоже живут у них); понимаю, что они вписаны в инфраструктуру города; с некоторыми я дружу или поддерживаю хорошие отношения; понимаю их полезность для города и осуждаю дебилов, которые пытаются создать: только для людей; или, только для эльфов и т.д. Но никто не заставит меня их возлюбить, как ближнего своего. А тут собралась компания, явно выпадающая за пределы нормального боевого отряда. То, что я видел - больше подходило для компании любителей совершать подвиги, не считаясь ни с чем, нежели для серьезной боевой операции. А это всегда оканчивается одним - гибелью большинства попутчиков.

   Вообще-то идеалисты тоже нужны. Умные люди используют их для достижения своей цели. Они находят подходящих людей, твердо верящих в то, что представляется им непогрешимым, подкидывают им несколько фактов, которые укладываются в их систему мировоззрения; затем ставят перед ними цель, при достижении которой наступит всеобщее благоденствие; и все! Все остальное они сделают сами. Факты, которые опровергают их доктрину - будут выброшены или подогнаны под их схему. Существа, которые имеют наглость и декларируют свою собственную точку зрения - записываются во враги. А с врагами идеалисты, как правило, не церемонятся. Их можно даже не финансировать, с определенного момента они начинают снабжать себя сами. Достигнув же назначенной цели, они, как правило, теряются, потому что мыслят категориями сказки, постольку поскольку впитывали все с молоком матери, которая рассказывала им сказки о победе добра над злом. Беда лишь в том, что все сказки заканчиваются на том, что герой получает полкоролевства (ну или все королевство; зависит от наличия у короля других детей), женится на прекрасной принцессе, закатывает пир на весь мир, а на рассвете, на фоне встающего солнца, обрисовывается силуэт мужественного героя, с квадратной челюстью, и тоненькой, сексапильной принцессы, в просвечивающем платье, с большим бюстом четвертого размера; смотрящей влюбленными глазами вдаль. Я всегда умиляюсь, когда представляю себе такую картину. Понятно, что после всех пережитых приключений, лишений и переживаний; у них просто должно все быть хорошо. Я искренне хочу, чтобы так было. НО! Но не бывает все так безоблачно.

   Если достается половина королевства (это вообще чушь, ни один монарх не расстанется просто так с любой частью своего королевства), то обычно это: либо совершенно бросовая земля, непригодная вообще ни для чего; либо находящаяся под властью сильного вассала, лишь по недоразумению (либо из-за верности, что тоже является недоразумением) не объявившего себя королем; либо опустошенная войной или болезнью; в общем, выделенная по принципу - на тебе боже, что нам не гоже.