Невежеством, как тьмой, кругом обложена,

Рассвета пышного напрасно ждет она,

И бедные рабы в надежде доли новой

По-прежнему влачат тяжелые оковы...

Вам мало этого, хотите больше вы:

Чтоб снова у ворот ликующей Москвы

Явился белый царь, и грозный, и правдивый,

Могучий властелин, отец чадолюбивый...

А безглагольные любимцы  перед ним,

Опричники, неслись по улицам пустым...

Чтоб в Думе поп воссел писать свои решенья,

Чтоб чернокнижием звалося просвещенье,

И родины краса, боярин молодой

Дрался, бесчинствовал, кичился пред женой,

А в тереме царя, пред образом закона

Валяясь и кряхтя, лизал подножье трона.

25 января 1856

             К. П. Апухтиной

Песня туманная, песня далекая,

И бесконечная, и заунывная,

Доля печальная, жизнь одинокая,

Слез и страдания цепь непрерывная...

Грустным аккордом она начинается...

В звуках аккорда, простого и длинного,

Слышу я, вопль из души вырывается,

Вопль за утратою детства невинного.

Далее звуков раскаты широкие -

Юного сердца мечты благородные:

Вера, терпения чувства высокие,

Страсти живые, желанья свободные.

Что же находим мы? В чувствах - страдания,

В страсти - мученья залог бесконечного,

В людях - обман... А мечты и желания?

Боже мой! Много ли в них долговечного?

Старость подходит часами невольными,

Тише и тише аккорды печальные...

Ждем, чтоб над нами, в гробу безглагольными,

Звуки кругом раздались погребальные...

После... Но если и есть за могилою

Песни иные, живые, веселые,

Жаль нам допеть нашу песню унылую,

Трудно нам сбросить оковы тяжелые!..

29 февраля 1856

             М.А. Апухтиной

Я иду через площадь... Звездами

Не усыпано небо впотьмах...

Только слякоть да грязь пред глазами,

А шарманки мотивы в ушах.

И откуда те звуки, не знаю,

Но, под них забываться любя,

Все прошедшее я вспоминаю

И ребенком вновь вижу себя.

В долгий вечер, бывало, зимою

У рояли я сонный сижу.

Ты играешь, а я за тобою

Неотвязчивым взором слежу.

То исчезнут из глаз твои руки,

То по клавишам явятся вдруг,

И чудесные, стройные звуки

Так ласкают и нежат мой слух.

А потом я рукою нетвердой

Повторяю урок в тишине,

И приятней живого аккорда

Твой же голос слышится мне.

Вот он тише звучит и слабее,

Вот пропал он в пространстве пустом...

А шарманка все громче, звучнее,

Все болезненней ноет кругом.

Вспоминаю я пору иную

И вот вижу: в столице, зимой,

И с колоннами залу большую,

И оркестр у подмосток большой.

Его речи, живой, музыкальной,

Так отрадно, мечтая, внимать,

То веселой, то томно-печальной,

И со мною твой образ опять.

И какие бы думе мятежной

Ни напомнил названья язык,

Все мне слышится голос твой нежный,

Все мне видится ясный твой лик.

Может быть, и теперь пред роялью,

Как и прежде, бывало, сидишь

И с спокойною, тихой печалью

На далекое поле глядишь.

Может быть, ты с невольной слезою

Вспоминаешь теперь обо мне?

И ты видишь: с постылой душою,

В незнакомой, чужой стороне

Я иду через площадь... Мечтами

Сердце полно о радостных днях...

Только слякоть да грязь пред глазами,

И шарманки мотивы в ушах.

25 марта 1856

Плывем. Ни шороха. Ни звука. Тишина.

Нестройный шум толпы все дальше замирает,

И зданий и дерев немая сторона

      Из глаз тихонько ускользает.

Плывем. Уж зарево полнеба облегло;

Багровые струи сверкают перед нами;

Качаяся, скользит покорное весло

      Над полусонными водами...

И сердце просится в неведомую даль,

В душе проносятся неясные мечтанья,

И радость томная, и светлая печаль,

      И непонятные желанья.

И так мне хорошо, и так душа полна,

Что взор с смущением невольным  замечает,

Как зданий и дерев другая сторона

      Все ближе, ближе подступает.

30 мая 1856

          П.И. Чайковскому

Едешь, едешь в гору, в гору...

    Солнце так и жжет;

Ни души! Навстречу взору

    Только пыль встает.

Вон, мечты мои волнуя,

    Будто столб вдали...

Но уж цифры не могу я

    Различить в пыли.

И томит меня дремою,

    Жарко в голове...

Точно, помнишь, мы с тобою

    Едем по Неве.

Все замолкло. Не колышет

    Сонная волна...

Сердце жадно волей дышит,

    Негой грудь полна,

И под мерное качанье

    Блещущей ладьи

Мы молчим, тая дыханье

    В сладком забытьи...

Но тряска моя телега,

     И далек мой путь,

А до мирного ночлега

     Не могу заснуть.

И опять все в гору, в гору

    Едешь, - и опять

Те ж поля являют взору

    Ту ж пустую гладь.

15 июня 1856

                             К ***

Замолкли, путаясь, пустые звуки дня,

Один я наконец, все спит кругом меня;

Все будто замерло... Но я не сплю: мне больно

За день, в бездействии утраченный невольно.

От лампы бледный свет, бродящий по стенам,

Враждебным кажется испуганным очам;

Часы так глухо бьют, и с каждым их ударом

Я чую новый миг, прожитый мною даром.

И в грезах пламенных меж призраков иных

Я вижу образ твой, созданье дум моих;

Уж сердце чуткое бежит к нему пугливо...

Но он так холоден к печали молчаливой,

И так безрадостен, и так неуловим,

Что содрогаюсь я и трепещу пред ним...

Но утро близится... Тусклей огня мерцанье,

Тусклей в моей душе горят воспоминанья...

Хоть на мгновение обманчивый покой

Коснется вежд моих... А завтра, ангел мой,

Опять в часы труда, в часы дневного бденья,

Ты мне предстанешь вдруг, как грозное виденье.

Томясь, увижу я средь мелкой суеты

Осмеянную грусть, разбитые мечты

И чувство светлое, как небо в час рассвета,

Заглохшее впотьмах без слов и без ответа!..

И скучный день пройдет бесплодно... И опять

В мучительной тоске я буду ночи ждать,

Чтобы хоть язвами любви неутолимой

Я любоваться мог, один, никем не зримый...

20 октября 1856

О друг неведомый! Предмет моей мечты,

Мой светлый идеал в посланьи безымянном

Так грубо очертить напрасно хочешь ты:

    Я клеветам не верю странным.

А если ты и прав,- я чудный призрак мой,

Я ту любовь купил ценой таких страданий,

Что не отдам ее за мертвенный покой,

    За жизнь без муки и желаний.

Так, ярким пламенем утешен и согрет,

Младенец самый страх и горе забывает,

И  тянется к огню, и ловит беглый свет,

    И крикам няни не внимает.

29 октября 1856

                         В.Н. Юферову

Как на Божий мир, премудрый и прекрасный,

Я взгляну прилежней думой беспристрастной,

Точно будто тщетно плача и тоскуя,

У дороги пыльной в знойный день стою я...

Тянется дорога полосою длинной,

Тянется до моря... Все на ней пустынно!

Нет кругом деревьев, лишь одни кривые

Высятся печально вехи верстовые;

И по той дороге вдаль неутомимо

Идут пешеходы мимо все да мимо.

Что у них за лица? С невеселой думой

Смотрят исподлобья злобно и угрюмо;

Те без рук, другие глухи, а иные

Идут спотыкаясь, точно как слепые.

Тесно им всем вместе, ни один не может

Своротить с дороги - всех перетревожит...

Разве что телега пробежит порою,