- У нас уже есть опыт… - это произнесла незнакомая Торе девушка. Очень уверенная в себе, очень сильная… от нее прямо таки истекает сила. Движения очень скупые. Глядя на ее повадки, Торе вдруг стало ясно, что она владеет собой в такой степени, что может, наверное, застыть без движения на неделю. И еще ей стало ясно – как много она сама совершает паразитических, мелких, совершенно бессмысленных движений всеми частями тела – не тех движений, которые доставляют удовольствие, а тех, что обслуживают мелкие негативные эмоции. Захотелось стать такой же – лаконичной в движениях, захотелось начать охоту – выслеживать и устранять эти… даже не движения, а скорее ужимки.

– У нас уже есть потери, - продолжала девушка. - И мы тоже были уверены, что контролируем ситуацию.

- Это кто? – Тора подползла к Тиссе.

- Фосса, лидер третьей группы.

- Фосса… ведь это зверек такой есть, юркий, сильный… значит, она – коммандос?

- Конечно.

- Я пока не слышала – чем ее группа…

- Погоди, - Тисса положила лапу на плечо Торе, - давай потом…

Между тем разговор перешел в другую плоскость, которая, казалось, была довольно далека от компетенции конкретных историков. Говорил какой-то специалист, явно не из дайверов, институтский. Ему возражала, как ни странно, та же Фосса.

- Прежде чем продолжать опасные для жизни эксперименты, я считаю необходимым тщательным образом все исследовать. – Специалист выглядел не слишком уверенно, но и застенчивым его не назовешь.

- А как же это исследовать, кроме как проверяя на своей шкуре? Предложите что-нибудь конкретное, и если в этом будет хоть доля здравого смысла, желания Трикса и остальных могут измениться. Мы ведь не физики, мы – дайверы. Мы – сами и субъекты, и объекты наших исследований.

- Но есть ведь какие-то наработанные…

- Есть. – Фосса перебивала собеседника сразу же, как только смысл его вопроса или аргумента становился ей ясен. Типичные повадки коммандос – Тора знала, что у них активно применяются разнообразные способы делать речь более компактной, емкой: например когда говорящий считает, что слушатели без труда сами вычислят завершение фразы, то он просто говорит «джяру» и на этом фразу заканчивает. Интересно – какой у нее уровень…

- У нас есть наработанные приемы косвенной оценки опасности ситуации. – Продолжала Фосса. - Но ты отдаешь себе отчет в том – как именно они были наработаны? Что появилось прежде – наработанные критерии или погружения на свой страх и риск? Как бы мы могли их наработать, если бы не делали шаг в неизвестное? Это же очевидно. – Фосса замолчала на несколько секунд и продолжила. – Вопреки установившимся представлениям, наши потери – не следствие необдуманных безголовых бросков «на ура». Просто пока мы не знаем – на что еще мы можем опираться, кроме как на радостные желания, вектор озаренных восприятий, трезвый расчет известных нам факторов. Я думаю, это всем известно, но повторю – сначала мы различаем – какое есть радостное желание, к чему возникает яркое предвкушение. Затем, когда приоритет радостных желаний установлен, мы проводим, во-первых, тщательный анализ предполагаемых действий и предполагаемых результатов. Во-вторых мы осуществляем ОзВ-локацию, то есть наблюдаем – какие ОзВ, какой интенсивности, пронзительности, глубины резонируют с предполагаемым экспериментом. Проводим анализ ОзВ-локации, после чего снова возвращаемся к вопросу – «и что же теперь я хочу?», «к чему я испытываю яркое предвкушение?». А после этого – если желание определенное, сопровождается предвкушением не слабее пяти, то мы – действуем. Такая последовательность действий зарекомендовала себя как самая эффективная из известных нам. Найди более эффективную, и мы непременно ей воспользуемся.

- Но ведь есть, уже есть более эффективная система!

- ?

- Валентная связь с патиной. Ведь это дает больше уверенности, если желание образует эту связь, если становится кристаллом или хотя бы когтем.

- Ну…, - в процессе разговора Фосса ни разу не улыбнулась, даже тень улыбки не коснулась ее лица, в то же время и мрачной ее нельзя было назвать – именно сила, необычная светлая сила наполняла ее слова, жесты, выражение лица. – Это нельзя назвать более эффективной системой, поскольку она по сути и не отличается от той, о которой я говорю. Естественно, что мы используем патину – нет такого коммандос, который бы не имел развитую сеть «циклонов» - мощных, устойчивых радостных желаний.

- Хорошо, почему тогда не использовать ее всем?

- Ее используют все, кто может. Не каждый может, просто по той причине, что далеко не каждый дайвер имеет достаточный опыт экстатических озаренных восприятий, чтобы образовалась патина.

- Ну тогда… давайте тогда, например, запретим…

- Я ждала этого, - казалось, интонация Фоссы, ее безупречное энергичное спокойствие не оставило бы ее, даже если бы земля разверзлась под ногами. – «Запретить», прекрасное решение. И уж конечно, из самых добрых намерений, как обычно. Но мы уже все это прошли. Сто лет назад. Я понимаю, что сто лет – недостаточный срок, чтобы вандализм выветрился окончательно. Мы все носим в себе частички прошлого, я тоже. Но я работаю над этим, и тебе советую. Что касается меня, я не хочу возвращаться в «прекрасное прошлое». Я тоже историк, как и ты, я прекрасно знаю – к чему приводит «запретить». Назапрещались. Запрещали детям заниматься сексом, не ходить в школу, не слушаться взрослых и «капризничать». Итог – минус несколько миллиардов угнетателей и столько же угнетенных. Еще раньше – запрещали думать. Нет, я не про мрачное средневековье, я про просвещенный двадцать первый век. Не помните? Сначала – просто в качестве исключения, запретили смотреть детскую «порнографию». Про то, что любой человек, если он не болен психически, не импотент, если у него есть хотя бы зачатки сексуальности и эротизма, неизбежно испытывает сексуальное и эротическое влечение к малолеткам с их удивительно красивыми, нежными и страстными тельцами – про это думать никто не хотел, была разнарядка – заставить всех и каждого возненавидеть в самом себе и в своем соседе влечение к детям. Про то, что нельзя быть чуть-чуть беременным, и что подавление сексуальности невозможно по кускам, что она умирает вся целиком, - про это тоже думать никто не хотел. Помните репортажи тех лет? Выявлена сеть педофилов – на каком-то там сайте обнаружена детская порнография, и ретивый сисадмин планомерно записывает адреса всех, кто пытается зайти на этот ресурс. Выявлено несколько тысяч за первые же сутки в разных странах, самые разные люди, от дворника до министров, ученых и полицейских. И все читают эту чушь, и ни у кого даже искры ясности не проявляется – «это же не преступная сеть, это просто люди, самые обычные люди, просто есть такая вещь, как сексуальность, как желание испытывать и дарить сексуальное и эротическое наслаждение». Нет давили «педофилов» десятками и сотнями тысяч. Успешно, надо сказать, давили – в итоге остались те, кто к детям вообще ничего кроме недовольства не испытывал. Так что Большая Детская Война была заложена еще в те времена, кстати… Потом – новая мода, запретили говорить и, собственно говоря, думать о том – был ли Холокост. Конечно, лишь в качестве исключения. Мол нельзя подвергать сомнению такие ужасные преступления. Стоило человеку сказать «сомневаюсь я, что был Холокост» - тюрьма. А уж если он еще и аргументы приводил – то тюрьма надолго. Это, кстати, прекрасно отбивало охоту искать аргументы, ведь если привел аргументы – значит настоящий преступник, значит не сдуру сболтнул, это еще могли простить, а думал, рассуждал. Это уже не прощали. Из той же оперы – нельзя было читать Майн Кампф Гитлера. То есть по закону вроде можно, а на самом деле – нельзя. Книгу было просто невозможно достать нигде. Даже в среде вольных букинистов книги такой не было. В он-лайн магазинах – скромные таблички «временно недоступна». В Германии авторские права на книгу почему-то имело правительство Баварии, которое попросту запрещало любое копирование или воспроизведение книги в Германии, и боролось с ее распространением в других странах. Переводчики этой книги попадали за решетку за «разжигание расовой ненависти». Разве это не идиотизм? Особенно в тех условиях, когда сотни миллионов индусов, непальцев, малазийцев, индонезийцев, арабов, израильтян в самом деле открыто проповедуют расизм, и ни на шаг не готовы отказаться от самых что ни на есть вопиющих расистских концепций. Если книга эта, как говорилось пропагандистами, сплошь маразм бесноватого тупицы, зачем же в таком случае так тщательно ее скрывать? А вдруг думать начнут? И начали. И достали, конечно, кто хотел. Ведь если хочешь что-то сделать популярным, это надо запретить. А помните – сколько лет в России были запрещены к публикации любые точные данные об участии СССР во второй мировой войне? Если то была война героическая, освободительная, то что скрывать? Да еще так, как ничто другое не скрывали? А свободная Европа не дремала – Франция стала сажать в тюрьму за сомнения в факте геноцида турками армян. Еще, стало быть, исключение. Понравилось! И свободная Америка не отставала – демократ Джордж Буш попросту запретил американским журналистам и ученым даже заикаться на тему всемирного потепления. И сработало – заткнулись. Дальше – больше. Уже к 2012-му году в Европе появился первый народный справочник, так сказать – для удобства проживающих – на какие темы разговаривать и думать запрещается под страхом попадания в тюрьму. И было там не то сто, не то сто пятьдесят позиций. А что дальше? А дальше у людей инстинкт самосохранения работает. Чтобы чего не сболтнуть, надо попросту прекратить думать на эту тему – единственное надежное решение. Так воплотилась в жизнь еще недавно казавшаяся буйной фантазией книга Хаксли, мыслепреступление стало реальностью. И совсем незачем было казнить за неположенные мысли – сам страх проболтаться был надежным палачом, каждый выслеживал и казнил сам себя. А мышление следует тем же законам, что и вся остальная жизнь – мышление нельзя немного кастрировать, а в остальном – оставить процветать. Оно умирало целиком. А когда умирает мышление, остаются команды. Вот и докомандовались до третьей мировой… Но все это избитые истины, я повторяю их тут не для того, чтобы кого-то просветить, а чтобы напомнить – мы все это уже проходили. «Не пущать» мы оставили в прошлом. «Подавлять ради их же блага» - мы к этому не вернемся, во всяком случае лично я буду даже воевать, если потребуется, чтобы возврата к этому ужасу не было. Поэтому, когда речь идет не об умалишенных, не о вандалах, разрушающих природу и грабящих прохожих, а когда мы говорим о людях, которые самой сокровенной своей целью поставили достижение озаренных восприятий, категорическое устранение негативных эмоций, содействие радостным желаниям тех, к кому у них есть симпатия, то мыслимо ли налагать на них запреты «ради них самих»? Это их выбор, они следуют радостным желаниям, проявляющимся на фоне озаренных восприятий, желаний содействовать радостным желаниям других людей. Я говорю прописные истины? Согласна. Но, как мы видим, прописные истины необходимо время от времени напоминать, чтобы не забывать – кто мы и куда идем. Поэтому – если есть идеи, предложения, наблюдения, которые, как ты предполагаешь, могут привести симпатичных тебе людей к тому, чтобы они не попадали в нежелаемые ими ситуации, не пропадали без вести – сообщи это все им, они примут это к сведению, если захотят, и спросят себя в очередной раз – «и что я после всего этого хочу?»