Истинная спонтанность — это выработка такого уровня регуляции психической деятельности, при котором «квант» (масштаб) субъективного (психического) времени строго совпадает со значимым «квантом» (масштабом) реальной факторной ситуации. Это означает, что активное сознание функционирует в реальном (абсолютном) времени, то есть «здесь и сейчас».
Человек, психика которого функционирует в реальном времени, по сути сам формирует благоприятную для себя ситуацию и фактически не зависит от случайностей и внешних обстоятельств, что имеет место при десинхронизированных видах психической деятельности.
В качестве иллюстрации к сказанному приведу пример из практики расследования авиационных происшествий, который до сих пор вызывает у меня чувство нереальности случившегося, но факт остается фактом.
Командир авиалайнера Ту-154 готовился к своему первому самостоятельному вылету в качестве командира корабля. Рейс был челночный: полет от базового аэропорта к пункту назначения и тут же обратно. Дома на земле тоже готовились к вечернему банкету по поводу успешного введения в строй новоиспеченного командира. Все, казалось, благоприятствовало успеху, но только казалось…
В этот злополучный рейс в состав экипажа был включен проверяющий бортинженер, в задачу которого входила проверка качества работы штатного бортинженера. Как оказалось, эта проверка закончилась плачевно…
Самолет, вылетев из пункта базирования, занял нужный эшелон и летел над тверскими лесами на десятикилометровой высоте со ста тридцатью тремя пассажирами на борту. До момента времени Х полет проходил нормально. А дальше происходит то, во что трудно поверить даже людям, искушенным в практике расследования авиационных происшествий. Разом смолкают все три двигателя. Наступила трагическая тишина…
Представьте себе, что вы летите на борту самолета на приличной высоте, и вдруг размеренный гул работы двигателей сменяется гробовой тишиной. Состояние не из приятных. Однако паники в салоне удалось избежать, благодаря усилиям бортпроводников, сумевших убедить пассажиров, что ничего страшного не происходит, и совсем скоро двигатели вновь заработают.
Экипаж в это время не впал в панику, благодаря четким действиям командира воздушного судна. Тот, понимая, что ситуация крайне сложная, мгновенно отключает автопилот и переходит на ручное управление. Что прежде всего необходимо для того, чтобы самолет не сорвался в «штопор»? Сохранить скорость. А как ее сохранить, если все двигатели стоят? Остается один выход: бросить самолет, весящий около ста тонн, камнем вниз и на «горке» набрать скорость, необходимую для безопасного планирования, но не превышающую критическую, при которой самолет может попросту развалиться в воздухе из-за действия нерасчетных перегрузок. При достижении максимальной критической скорости самолет нужно перевести в горизонтальное планирование и до момента, когда скорость становится критически малой, на которой самолет сваливается вниз, строго выдерживать горизонтальное планирование.
Лишь выполняя подобные маневры, требующие ювелирной точности пилотирования и колоссальной психологической устойчивости от командира воздушного судна, можно выиграть время, необходимое для запуска двигателей в воздухе. Именно этим экипаж и начал заниматься, однако все многочисленные попытки запустить хоть один из двигателей не увенчались успехом. С каждым новым маневром самолет кругами все ближе и ближе подходил к земле…
Командир, понимая, что ситуация становится катастрофической, делал все, чтобы как можно дольше продержать самолет в воздухе, и не только продержать, но и подобрать среди дремучих лесов сносную площадку для выполнения аварийной посадки стотонной махины на землю. С потерей высоты обзор земли все сокращался…
Наконец площадка была подобрана. Это было недавно убранное рыхлое картофельное поле. Командир дал команду бортинженеру на выпуск шасси и, в последний раз снижаясь, буквально притер машину к поверхности земли.
Самолет бежал по рыхлой земле целехонький, подпрыгивая на кочках, и быстро тормозился, но незадолго до остановки задел правым крылом стоявший в поле телеграфный столб. Из поврежденного крыла, в котором находились топливные баки, хлынул керосин, и начался пожар.
Энергичными и самоотверженными действиями экипаж эвакуировал из горящего самолета практически всех пассажиров, которые получили при аварийной посадке легкие телесные повреждения. Четырех человек, получивших более тяжелые травмы, спасти из зоны пожара не удалось…
К тому времени я успел повидать многое, и мне было с чем сравнивать, но этот случай долгое время был для меня загадкой. Командир самолета в течение шестнадцати минут (а именно такое время находился в воздухе стотонный самолет с неработающими двигателями) действовал в поразительном режиме функционирования психики, не допустив в крайне экстремальной ситуации ни единой ошибки, — все его действия были выверены до абсолюта.
Теперь-то мне очевидно, что пилот в незнакомой ему критической ситуации действовал в режиме интуитивной сверхсознательной психической деятельности, не допуская перехода в десинхроноз. Это был пилот от Бога. Ему бы летать и летать, но судьба распорядилась иначе…
Расследование выявило причину происшествия: бортинженер-инструктор и штатный бортинженер потеряли в полете контроль за подачей топлива в расходный бак. Экипаж — команда неделимая, а командир отвечает за все. В суде вина экипажа была доказана. Все были приговорены к разным срокам заключения. Летная карьера пилота от Бога закончилась…
Можно привести много примеров, когда у людей, попавших в экстремальные ситуации, психика начинала функционировать в сверхсознательном режиме, и ситуация «чудесным» образом благополучно разрешалась.
Проходит испытательный полет нового высокоманевренного военного самолета — в кабине один их лучших российских летчиков-испытателей. В какой-то момент самолет попадает в такой режим полета, что на пилота начинают действовать запредельные перегрузки в направлении «голова-таз», вызывающие резкий отток крови от головного мозга, при этом пилот неминуемо теряет сознание. По записи «черных ящиков» пилот действительно какое-то время не управлял самолетом и не выходил на связь с землею. Однако в дальнейшем, когда по всем объективным показателям состояние пилота могло только ухудшиться, он вдруг начинает действовать, и как действовать, — с ювелирной точностью выводит самолет из критического положения. Затем ситуация вновь повторяется, и опять пилот в «бессознательном» состоянии выводит самолет на нормальный режим полета. Записи бортового самописца бесстрастно зафиксировали этот факт. Полет закончился нормально, однако летчик, которому потом показали расшифрованные записи полета, никак не мог объяснить свои действия, да и вообще не помнил, что в полете произошло что-то серьезное.
На Всемирном авиационном салоне в Париже известный российский летчик-испытатель демонстрировал пилотажные возможности нового боевого самолета. На предельно малой высоте возникла ситуация неминуемого столкновения самолета с землей, и буквально за секунду до столкновения пилот катапультировался. С момента отделения катапультного кресла от самолета субъективное психологическое время замедлило свое течение, и пилот со стороны последовательно описывает этапы разрушения своей машины: «Вначале носовая часть самолета касается земли и медленно собирается в гармошку, затем она полностью разрушается, появляется пламя от взрыва, и части разрушенного самолета плавно поднимаются в воздух». Вся описанная летчиком ситуация в реальном времени продолжалась доли секунды. Пилот же, психика которого функционировала в режиме сверхсознательной спонтанности, воспринимал ситуацию, как в ускоренной (рапидной) киносъемке при нормальной скорости воспроизведения.
В моей жизни неоднократно возникали ситуации, в которых разительно менялось субъективное течение времени. Например, потянувшись за чашкой, стоявшей на верхней полке шкафа, я неловким движением руки сбиваю ее с полки. С этого мгновенья я вижу замедленное падение чашки, и этой же рукой, которая ее сбила, ловлю чашку на полпути к полу, и не просто ловлю, а успеваю даже вставить большой палец руки в дужку, причем в момент этой операции чашка как бы остановилась и зависла в воздухе.