— Вы просто издеваетесь! — разозлился Уэйнрайт. — Кому нужна эта ваша белиберда?

Мицукава некоторое время беззкучно шевелил губами. Потом он отвернулся от Уайнрайта и продолжал:

— Как вы могли видеть, нормальное воспроизведение картины продолжалось лишь до определенного момента — динамическая память нейронда при самовыключении полностью очистилась. Суммирование нарастающим итогом прекратилось, и вплоть до момента катастрофы вы наблюдали лишь разностные изображения в течение двенадцати секунд. Отсюда ясно, что катастрофа явилась следствием, а не причиной самовыюдачсния нейроида, и обвинение, выдвинутое истцом, лишено почвы.

В зале снова зашумели. Увйнрайта ослепил луч юпитера: оператор телевидения решил дать его лицо крупным планом.

Ну да, ведь он лежит в нокдауне, и все эти японцы думают, что ему не подняться. Как бы не так!

— Компания “Дженерал Атомик”! — провозгласил судья Аманоивато. — Вы согласны?

Но Уэйнрайт уже был готов продолжать бой.

— Сайбанте, — сказал он раздельно, — самовыключение Дэнси-Дайме за двенадцать секунд до катастрофы может свидетельствовать и о том, что он знал заранее о возможных последствиях перевода стрелки. Я настаиваю на высшей экспертизе.

Стало тихо, так тихо, что отчетливо слышалось жужжание вентиляторов в телевизионных камерах.

— Сэити Гэндзи!

Ровная белая ниточка пробора промелькнула над рядами голов. Гэндзи поднялся на площадку.

— Сэити Гэндзи! — повторил Голос. — Мог ли ДэнсиДайме дать команду о переводе стрелки после прекращения обмена со средой?

— Человек не может действовать после смерти, — возразил Гэндзи… — .Но нейроид может записать свое решение в блок исполнительной памяти — в тот же блок, куда был записан фильм… Его содержимое не стирается при самовыключении…

— Сэити Гэндзи, утверждаете ли вы, — спросил Голоc, — что командный сигнал был послан из блока исполнительной памяти?

— Да, Сайбанте, — подтвердил Гэндзи. — Этот факт подтверждается контрольной мемограммой Центра.

— В таком случае вопрос ясен, — продолжал Голос. — Команда перевода была записана перед самовыключением, то есть умышленно. Вы согласны, ответчик?

Уэйнрайт облегченно вздохнул: теперь японцу не отвертеться. Но Мицукава вовсе не собирался капитулировать.

— Согласен, Сайбанте, — процедил Мицукава. — Но истец должен еще доказать, что в данном случае имело место преднамеренное уничтожение, груза, принадлежавшего клиенту… Не так ли, мистер Уэйнрайт? Ведь это значится в тексте страхового полиса!

Уэйнрайт пожал плечами.

— Не хотите ли вы сказать, что ваш Электронный Хозяин вызвал катастрофу с добрым намерением? — спросил он.

— Эксперт! — сказал Голос. — Можно ли выявить стимул, побудивший нейроида к известным нам действиям? Были ли в его практике подобные прецеденты?

— Нет, Сайбанте… В период обучения структура его нейроидных сетей формировалась самостоятельно, на основе повседневного опыта эксплуатации дорог компании… Скорее всего, нейроид столкнулся с непредвиденной ситуацией, поставившей его в тупик. Что-то привело его в состояние шока… и заставило выключиться! Ведь конструкция не предусматривала самовыключения — значит, эта возможность развилась в сетях!

Гэндзи умолк и задумался.

— Сайбанте, — сказал он решительно. — Причиной действий Дэнси-Дайме было нечто внезапно возникшее на путях впереди вагона… К сожалению, относящаяся к этому часть фильма недоступна для нашего восприятия.

— Введите фильм в читающую щель, — произнес Голос с неожиданным оттенком высокомерия, — и вы увидите то, что вам необходимо.

И люди увидели все, что видел телеглаз Камиданоми — до последнего момента! По-прежнему мчались навстречу, расходясь в стороны, верхушки бамбука и криптомерии. Но впереди на блестящие рельсы вдруг упало что-то маленькое и бесформенное. Предмет стремительно вырастал, превратившись в крохотную человеческую фигурку, скорчившуюся на рельсах.

Гэндзи ахнул. Эмоция жалости? У нейроида? Фигурка увеличилась, заполнив экран, потом метнулась вправо и исчезла.

Мелькнули ржавые рельсы у подножья серой бетонной надолбы, затем сверкнула мгновенная вспышка — и все оборвалось.

— О-о! — пронеслось по залу.

— Черт возьми! — Уэйнрайт не мог прийти в себя. — Неужели это электронное нейрочудище пожалело человека?

Мицукава повернулся к Уэйнрайту.

— Не хотите ли снова взглянуть на мои хризантемы, мистер Уэйнрайт? — спросил он, весьма любезно улыбаясь.

Уэйнрайт, Дорис и Гэндзи снова сидели в шестигранном кафе.

— Но ведь это же просто идиотизм! — хмуро сказал Уэйнрайт. — Господи, да у нас такого судью прогнали бы в два счета. Или послали бы в психиатрическую лечебницу. Дорис, прочтите-ка еще раз то местечко, где он рассуждает о ценностях.

Дорис пробежала глазами текст приговора:

— Вот здесь! — Она начала читать: — “Если бы движением на дорогах компании Цуру-Кюку-Умпан руководило обычное белковое устройство, снабженное дистанционными рецепторами и манипуляторами и должным образом обученное, как поступило бы оно, обнаружив на путях нейроида? Можно предположить, что упомянутое устройство, несмотря на свою примитивность, поступило бы так же, как это сделал нейроид Дэнси-Дайме, стоявший на существенно более высокой ступени развития. Ибо потенциальная ценность любого устройства — белкового или нейроида, — способного к активной организации окружающей хаотической среды и к переработке поступающей информации, неизмеримо выше ценности материи, не обладающей указанными свойствами, каковой и являлся груз клиента. В пользу такого вывода говорит тот факт, что в настоящее время белковые устройства, как правило, не являются предметом обмена на эквивалентные по стоимости количества хаотической материи или ее заменителей, называемых денежными знаками.

Пo совокупности фактoв установлено, что Дэнси-Дайме, нсйроид, служащий компании Цуру-Кюку-Умпан, соверпшл действие, имевшее результатом утрату собственности клиента, прибегнувшего к услугам указанной компании. Это действие совершено им, однако, не с целью уничтожения указанной собственности, но с целью сохранения нормального функционирования недоразвитого белкового индивида, потенциальная ценность которого намного превышает стоимость груза клиента.

Таким образом, указанное действие не относится к категории тех, что влекут за собой уплату страховой суммы, в силу чего иск не подлежит удовлетворению”.

— Ну вот, пожалуйста! — Уэйнрайт с яростью ткнул окурок сигареты в пепельницу. — Чистейшей воды идиотизм!

— Я бы это рассматривал иначе, — медленно произнес Гэндзи. — Я бы сказал…

— Что Аманоивато думает о людях лучше, чем они того заслуживают, — подхватила Дорис. — Вы это хотели сказать, Гэндзи-сан?

— Да, примерно это. Я ведь и раньше говорил вам, что у него могут быть совсем иные критерии. Хотя Аманоивато накапливает опыт из повседневной нашей практики, возможно, он оценивает факты не так, как мы… — Он помолчал. — Мое мнение таково, что Аманоивато в общем вернее нас судит об основных законах сохранения и развития человечеекого общества. И его приговор не противоречит законам высшей логики. В отличие от многих и многих наших поступков…

Дорис глядела на него с веселым любопытством.

— Очень интересное рассуждение, — сказала она, хватаясь за блокнот. — Значит, получается вот что: один нейроид оказался способным руководствоваться эмоцией жалости, а другой счел его действия правильными.

Уэйнрайт фыркнул.

— Ну, Дорис, ваш хваленый нюх начал вам изменять, — насмешливо заявил он. — На таких идеях вы бизнеса не сделаете!

Дорис взглянула на него, чуть прищурив свои яркие глаза.

— А кстати, Кит: сами-то вы как поступили бы на месте Дэнси-Дайме?

“Дорис, кажется, обиделась, — с удивлением подумал Уэйнрайт. — Иначе она не задавала бы таких дурацких вопросов”.

— Дело не во мне, — сказал он, хмурясь. — Но держу пари, что ни один из моих служащих не стал бы рисковать своей карьерой из-за какого-то там…