— Танцор, — сказал Эррел.

— Откуда ты это знаешь, северянин? — Ван приподнял бровь.

— Из Карт Судьбы. Так называется одна из них, не имеющая старшинства. Ее еще называют дураком. Эта карта всегда в центре комбинаций, определяет смысл.

— Не знаю про это. — Ван задумался. — Слышал о Картах Судьбы, но никогда не видел их. Ученые юга считают танец священным потому, что танцор символизирует ши-равновесие нашего мира. — Ван раскрыл ладони и соединил кончики пальцев. — Шар-выражение целостности и равновесия. — Он перегнулся через стол к Эррелу, для которого предмет разговора был понятен и интересен. — Все находится в движении и уравновешивается: день-ночью, зима-летом. Созвездия появляются на небе каждое в свой черед. Наша жизнь совершается от рождения к юности, зрелому возрасту и смерти вне зависимости от нашего желания. Люди часто стремятся разорвать этот круговорот и нарушают равновесие. Искажают гармонию так же, как искажают смысл понятия шири.

— Чем нарушают?

— Воюют. Убивают. Вы спросили, что это за место… Здесь возвращаются к равновесию. — Ван усмехнулся. — По крайней мере, я надеюсь на это. Я обучаю воинскому искусству, которое не нарушает баланса, не приводит к гибели людей.

На Эррела эти речи, похоже, производили большое впечатление. Райк решил вмешаться:

— Что толку в схватке, которая не приведет к победе?

— Почему же не приведет. Только суть в том, чтобы одержать верх, не убивая себе подобных. — Глаза Вана сияли. — В убийстве нет искусства.

За столами согласно закивали. Теперь все прислушивались к разговору. Райк чувствовал себя не в своей тарелке. Они толковали о войне без убийства. Рассуждения о равновесии-пустые слова. Будто в самом деле можно этим урезонить Кола Истра! Сказать: ты нарушаешь гармонию, иди домой. А Эррел все это слушает всерьез, ему по сердцу слова Вана.

— Я тоже был шири некоторое время, — сказал принц. — Хотелось бы взглянуть на ваших.

— Мы покажем, — кивнул Ван и поднялся.

Вместе с дочерью они шли к выходу. Люди за столами обращались к нему. Ван всякий раз останавливался, выслушивал, что-то говорил. У Райка он не вызывал никакой симпатии. Норрес и Соррен взяли со стола подносы и понесли к стойке.

— Ты намерен остаться здесь? — спросил Райк, придвинувшись к Эррелу.

— На какое-то время. А ты не хочешь?

— Видимо, мне поздно переучиваться. Меня учили убивать в сражениях.

— Я не стану принуждать тебя к тому, что тебе не по душе. Если не хочешь оставаться, ты волен уйти.

Разрешение принца Райк принял, как пощечину.

— Я связан клятвой.

— А я любопытен. — Эррел улегся подбородком на сложенные руки. Забинтованный палец нелепо торчал. — Жаль, ты не таков.

Уголком глаза Райк видел какую-то яркую точку, то ли звезду за окном, то ли светлячка. Он хлопнул по столу ладонью.

— Нет.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Ужин закончился. Вернулись Норрес и Соррен. Они вышли вчетвером. Свежий ветерок забрался под тонкую рубашку Райка. Те, кто прихватили в трапезную плащи, оказались людьми предусмотрительными. Легконогим жеребенком, сверкнув глазами, мелькнула мимо гибкая фигура-Амаранта.

В домике с голубыми ставнями Эррел зажег свечи. Женщины ушли наверх. Райк развел огонь в камине. Запахло сосной.

— Доброй ночи, — крикнула сверху Соррен.

Забравшись в постель, Эррел моментально уснул, а Райк никак не мог. Все тело болело. Хворост за каминной решеткой складывался в очертания зданий. Одна из палочек башней возвышалась надо всеми. Похоже на Торнор, подумал Райк. Видение пропало в огне под безмятежное посапывание Эррела. Райк тоже заснул.

Он проснулся среди ночи. Хворост прогорел и стало холоднее. Снова задремав, Райк увидел сон. Он был в комнате, которой не узнавал, но почему-то был уверен, что находится в Торноре. Ему стало жарко. Ставни на окне запирались щеколдой, долго не поддававшейся. Кое-как открыв ставни, Райк увидел за окном волчью морду. Зверь скалился, темные глаза горели. Волк неспешно полез в окно. Райк пятился, но двигался еще медленнее. Ноги не слушались, ни меча, ни ножа не удавалось найти. А волк стал вдруг делаться больше и больше. Райк кричал, призывая на помощь…

Он проснулся, задыхаясь под шерстяным одеялом, и обрадовался, увидев в этом объяснение плохого сна. Высунул голову наружу, стряхнул шерстинку с носа. На розоватых деревянных стенах лежали лучи утреннего солнца. От страшного сновидения Райка прошиб пот. Он подождал, пока высохнут грудь и спина. Эррел не просыпался. От теплого цвета натурального дерева казалось, что лето уже пришло. Над головой скрипнули доски. Норрес и Соррен ходили наверху. Кто-то из них сбежал по лестнице. Хлопнула дверь, послышалось, как льется вода. Райк почувствовал сухость во рту. Осторожно, чтобы не разбудить принца, выбрался из постели. Нашел на полу штаны и рубаху и оделся. Увидел на столе кувшин и таз. Налил воды и умылся. Таз имел такое же изображение, что и рубаха Райка, — солнце с лучами во все стороны. Он ополоснул рот и сплюнул. Заворочался Эррел.

— Хм-м.

— С добрым утром.

После приветствия Райка принц сел на постели. Райк понес выносить таз с грязной водой. В открытую дверь ворвался сквозняк. Вода, выплеснутая из таза, сверкнула на солнце, точь-в-точь как глаза приснившегося волка. Вернувшись в дом и наполнив таз свежей водой, Райк задумался о смысле своего сна.

— Райк, прекрати ухаживать за мной. Запомни, я здесь не принц, ты мне не слуга.

— Я этого не думаю, — буркнул Райк.

Он продолжать думать о сне. Эррел мог бы прояснить его значение. Если там был Торнор, то волк-Кол Истр. Однако не следовало заставлять принца размышлять надо всем этим.

— Как спалось? — Эррел умывался.

— Хорошо, — ответил Райк.

Вспомнил, что прислуги в Ваниме нет, отправился перетрясти постель и вывесить одеяла на солнышко. Соррен на задах выплеснула содержимое горшка и помахала ему. Небесная твердь сверкала, как драгоценный камень чистой воды.

Эррел успел одеться. В свете дня его дорожные сапоги выглядели еще более нелепо. С чердака спустилась Норрес в рубашке с распахнутым воротом. В наряде, который был ей к лицу, она казалась счастливой и беззаботной. Приветственно вскинула руку и вышла. Райк позавидовал приподнятому настроению Норрес.

— Ты готов? — спросил Эррел. — Пошли.

Под солнцем сияли черепичные крыши. В полях виднелись работники. На склоне холма, между елями и кедрами, рассыпалось стадо коз.

— Мне туда, — сказала Норрес, перехватив взгляд, и поцеловала Соррен в губы. — До встречи, милая.

Соррен повела мужчин в поля, обсаженные календулой для защиты от насекомых.

— Сколько лет вашему поселению? — спросил Эррел.

— Десять. Помню, Маранта говорила, что они пришли сюда, когда Амаранте исполнилось четыре года.

— Должно быть, девочке тут было одиноко, — сказал Райк.

— Ничуть не больше, чем в любом замке. Да они и недолго оставались в одиночестве. А потом появились и другие дети.

Райка продолжало смущать отсутствие охраны при въезде в долину. Наверное, здешние жители полагают, что сюда не добраться, не зная дороги. Норрес тоже об этом говорила. Горы сами сторожат путь к Ваниме. На западе над отвесной кручей парил орел. Райка отвлекли странные повторяющиеся звуки: уэп, уэп…

— Слышите? — Он хлопал себя по ляжке, имитируя непонятные шлепки.

— Да.

Эррел взглянул на Соррен. Та с усмешкой показала в сторону красноватого холма. Сначала Райк не понял, что является источником звуков. На вершине возвышалось некое подобие башни с каким-то колесом. Потом он догадался, что шлепками сопровождается вращение лопастей этого колеса. Уэп, уэп, уэп…

— Ветряная мельница, — пояснила Соррен. — В Ваниме нет подходящих ручьев, чтобы устроить водяную мельницу. В Галбарете тоже строят ветряки. Там они стоят рядами и, словно великаны, машут друг на друга. Мы сами смалываем свой урожай.