— здешняя чернь совершенно не желает работать, господин. Только страх наказания удерживает их на месте. Это скопище бездельников готово стонать и жаловаться по любой причине.

— Задолбали их, вот они и стонут — недовольно вскинулся Костя — посмотри вон, деревня рядом с замком, живут хуже скотины.

— У человека одна шкура, с них семь дерут — поддержал его Емелин.

— Если не драть с них семь шкур, они перестанут, с почтением относится к своему господину — возразил начетник.

— Значит, утром, я, Вжик и Фридрих отправляемся объезжать все наши хутора и деревушки, с завтрашнего дня все подати кроме оброка отменяются, барщина сводится до двух дней в неделю. Пора провести экономические реформы, пока местное население не перемерло с голоду или не взбунтовалось — принял решение Егор.

— Нельзя — Фридрих замахал руками — нельзя так делать, кто будет обрабатывать ваши поля и пасти ваш скот?

— Он прав — вмешался Корнев — своими нововведениями ты разрушишь систему, не говоря уже о том, что разоришь наше теперешнее, итак не очень доходное хозяйство.

— Ну хорошо, хорошо, убедили, красноречивые, барщину оставим как есть, я честно говоря и сам подумал, что перегибаю палку — согласился Егор

— Сергей, после моего отъезда остаешься за старшего, с тобой остаются Костя и Альберт, попробуй завербовать того ландскнехта, что в подвале сидит. Нечего его зазря кормить, или пусть на службу идет или идет отсюда на все четыре стороны. Фридрих, скажешь конюху, пусть к завтрашнему утру приготовит лошадей.

Недовольно ворчащий Вольф отправился отдавать соответствующие распоряжения.

— Егор, может, лучше на телеге поедем, я на этих зверей побаиваюсь садиться — взмолился Леха — а, с некоторых пор вообще боюсь их до дрожи в коленях.

— Поедем верхом — Ляшков был неумолим — надо учиться, да и вообще, что за рыцари на телеге, нас сервы засмеют.

— Да и вот, что, к моменту начала войны с Московским князем мы должны быть готовыми передать, а лучше по возможности продать замок его воеводам и свалить отсюда, а заодно и забрать с собой тех, кто захочет ехать с нами.

— Не понял, куда ты хочешь перебираться, уж, не на Русь ли? — изумился Корнев.

— Нет, кому мы там нужны, нищие, захудалые немецкие дворянчики, перебежчики, ни знаний, ни умений, ни денег.

— Как так — вскипел Корнев, да с нашими знаниями…

— Мы с нашими знаниями можем быть полезны, только пробившись к власти, но боюсь, что никто нам такой возможности не даст.

— Почему?

— Объясняю, вояки мы никакие, по сравнению с местными. Следовательно, больших высот на этом поприще не достигнем, хорошо, если живы останемся.

— Но пока мы одерживали победы — заметил Корнев.

— Победить мы смогли как это не обидно, не благодаря, а вопреки нашим стараниям. До сих пор нам просто сказочно везло, да мы будем учиться, тренироваться, но у нас в запасе мало времени.

— У Тани, есть медицинское образование — вставила Лена.

— Но при нынешнем состоянии фармакологии и медицинской техники применить свои знания она толком не сможет, да и лекари все сейчас по большей части мужчины. Дальше, у тебя Серега есть знания истории, но полезны, они могут быть только в случае, если ты будешь иметь влияние на великого князя или его окружение. В противном случае, единственное, что ты сможешь это объявить себя пророком и вещать на площадях. Вот только слушать тебя никто не будет, а то и вовсе дождешься обвинений в колдовстве и чернокнижии.

— Мы можем открыть небольшую мастерскую и выдувать стекло или наладить производство бумаги, дело не хитрое и наших познаний на это хватит — предложил Емелин.

— Согласен, ну и чего мы этим достигнем?

— Хорошо Егор, что ты предлагаешь? — тихим голосом, глядя в глаза Ляшкова своими огромными зелеными глазищами, спросила Татьяна.

— У нас имеется один козырь, нам известно то, чего в этом мире никто, не знает. Что на западе есть огромный материк, заселенный людьми, находящимися на крайне низком уровне развития. Место, где мы со своими навыками окажемся на высоте положения.

— У тебя прямо наполеоновские планы — фыркнула Живчикова.

— А, что там сейчас? — поинтересовалась Арсеньева.

— Испанцы только, только начали осваивать Карибские острова, до появления первой британской колонии в Вирджинии, еще 85 лет, хотя по некоторым источникам дорогу до Ньюфаундленда они уже знают. Французы появятся в Северной Каролине только через 24 года, а потом потихоньку пойдут оттуда на север. У нас есть шанс попытаться проскочить туда вперед всех, и ухватить кусочек ничейной территории.

— Хорошо говоришь — заметил Костя — только одно но, территория там не ничейная, там индейцы живут, и если сильно наглеть, запросто можно скальпа лишиться.

— Предложение интересное — согласился Корнев — только как мы туда доберемся?

— А вот на организацию и подготовку экспедиции у нас есть, как я уже говорил всего год. Поэтому, нам надо завоевать доверие местных сервов, чтобы хоть какая то часть согласилась уехать с нами. Кроме того, нам нужно наладить связи с купцами судовладельцами, и еще нам нужны люди умеющие держать в руках оружие, очень желательно, чтобы это были наши соплеменники.

— Да планы действительно серьезные — задумался Сергей — но, на мой взгляд, они не так уж не выполнимы.

— Ну, вот и хорошо — весело подытожил Алексей.

— Будем думать, что для этого нужно сделать, одна голова хорошо, а семь лучше, или вернее шесть с половиной Ленкина за целую не считается — он кивнул головой в сторону Живчиковой, и увернувшись от летящих в него куриных костей с хохотом выскочил из зала, преследуемый разъяренной старостой.

— Ладно, пойдемте спать — улыбнулся Егор — завтра дел много.

ГЛАВА 6

В которой наши герои инспектируют свои владения

Ранним туманным утром, трое путников покинули Грюненбург. Первым, потихоньку матерясь сквозь зубы, трясся, в седле Ляшков. На его плечах позвякивало железо панциря, найденного в замковой оружейке и на правах фогта, присвоенного себе. У седла болтались небольшой треугольной формы щит, и шлем — бацинет, руки защищены наручами, ноги — налядвенниками и батарлыгами, на поясе меч, и широкий кинжал.

Правой рукой он придерживал, а вернее сказать держался за двухметровую пику, тупым концом древка упиравшуюся в специальную ременную петлю. Следом, посмеиваясь в усы, ехал одетый в кирасу и шапель вооруженный мечом Фридрих. Замыкал кавалькаду немилосердно ёрзающий в седле, безуспешно пытающий устроится в нем поудобней, Емелин в шишаке, куртке из толстой кожи с нашитыми железными пластинами. На боку его болтался палаш, за спиной неразлучный арбалет.

Когда копыта лошадей процокали по доскам подъемного моста, Егор обернулся к своим спутникам:

— заедем сначала в эту деревню.

Кавалькада, свернула к просыпающемуся поселению у реки, метрах в четырехстах от замка.

Рассеивающийся туман понемногу обнажал грязь и нищету, царившую среди крестьянских хижин, когда всадники въехали на площадь перед кирхой, к ним подбежал запыхавшийся, длинный тощий мужик лет сорока, стянув шляпу, он застыл в низком поклоне:

— Что угодно вашей милости?

— Кавалер Блад, ваш господин, ему угодно, чтобы ты рассказал о том, что делается в вашей деревне — вместо Егора ответил Фридрих.

— Чего это он, жалуется что ли? — поинтересовался Ляшков у Алексея.

— Староста это местный, спрашивает, чего хотим — пояснил тот.

— А, а мэр значит.

Последовавший за этим доклад звучал примерно, как песенка про прекрасную маркизу, перемежавшаяся жалобами на плохие урожаи, холодную погоду и прочие напасти. Новые хозяева дотошно выпытывали у «главы местного самоуправления» о планах на осенние урожаи. Интересовались количеством приплода скота и иными сельскохозяйственными подробностями. При этом к удивлению «мэра» да и Вольфа тоже, Емелин скрупулезно записывал всю полученную информацию в записную книжку.