Пока мы разговаривали, я в основном молчал, лишь изредка вставляя замечание о том, что такой настрой не поможет решить проблему. В конце разговора мужа охватили депрессия и безнадежность. Я сказал, что на депрессию и безнадежность уже нет времени: удержать жену это не поможет, надо что-то делать. Я пригласил жену и предложил ей дать мужу немного времени для исправления, добавив, что она не должна ни помогать, ни советовать ему. Муж знает, что должен делать, поэтому нельзя попадаться на его удочку и контролировать его. Женщина нехотя согласилась подождать и посмотреть, что он будет делать. Муж покинул кабинет в серьезном и задумчивом настроении.

Встреча была назначена на следующей неделе, но назавтра муж позвонил мне и попросил о немедленной встрече. Произошло что-то важное. Когда он вошел, перемены в нем бросились в глаза. Мужчина выглядел растрепанным, растерянным и очень серьезным. Он сказал, что на этой неделе у них гостит его мать. Вчера, после встречи со мной, он разговаривал с ней. И мать поведала удивительную историю — оказывается, он не ее ребенок, а был усыновлен при рождении. В возрасте 34 лет мужчина впервые узнал, что у него не биологические родители. У него возникло желание прийти ко мне и обсудить это, потому что для него это шок и сейчас он видит свою жизнь в другом свете. Мужчина говорил, а я слушал. Он сказал, что всегда чувствовал, что с ним что-то не в порядке. Родители порой реагировали на него очень странно, и это приводило его в замешательство и вселяло неуверенность. Из картины выпадал какой-то фрагмент, и мужчина никак не мог понять какой. Он чувствовал, что мир устроен не совсем правильно, в устройстве мира есть какой-то изъян. Мужчина пытался выразить известное психотерапевтам чувство, возникающее у приемных детей, от которых скрывают тайну их рождения. Таинственные реакции. Например, соседка говорит, что ребенок похож на отца, и возникает мимолетное напряжение или необычное выражение на лице родителей. Если обсуждается вопрос о наследственных чертах, родители включаются в разговор не сразу, а после некоторой паузы. Оглядываясь на свое прошлое, муж сказал, что всегда ощущал присутствие тайны, связанной с ним. Не зная, в чем дело, он смутно предполагал, что у него есть какой-то недостаток, который от него все скрывают. «Я всегда чувствовал, что чего-то не хватает, — сказал муж. — Я ощущал себя недоделанным».

Муж рассказал, что не спал всю предыдущую ночь, лежал и обдумывал жизнь с новых позиций. Он злился на маму за то, что та не рассказала ему все это раньше. Когда он спросил мать, почему она так долго скрывала правду, та ответила, что давно хотела рассказать, но все не было подходящего момента. Она собиралась рассказать, когда умер отец, но в тот момент решила, что одного удара достаточно и не надо добавлять еще и факт усыновления. Время шло, и открыть правду становилось все труднее и труднее. На мой вопрос, почему же мать решилась сделать это вчера, мужчина не знал, что ответить. Я подумал, может быть, вчера он говорил с ней более зрело и ответственно, чем обычно, и мать решила, что он готов вынести правду.

Когда на следующей неделе супруги появились в моем кабинете, налицо были удивительные перемены. Муж сказал, что должен кое-чем поделиться и хочет, чтобы жена послушала. Гневно, но контролируя себя, муж заявил, что его тошнит от того, как с ним обращаются женщины. Ему не нравится, что всю жизнь мать врала ему, что он ее родной сын. Ему также не нравится, как обращается с ним жена. Признавая, что он не совсем такой, каким должен быть, муж, тем не менее, имеет свои претензии, которые он выскажет, пусть даже жена угрожает его бросить. Его тошнит от их вечно грязного дома, отвратительной еды и ноющей жены. Ему не нравится, проходя через кухню, отдирать подошвы от липкого пола и не нравится, что в выходные дни жена сидит и тревожится, а он в это время убирает дом. Муж сказал, что жена использует тревогу, чтобы избежать секса и домашней работы и что пришло время ей стать умелой и нежной женой. Когда жена возразила, что делает все, что может, со своей тревогой и четырьмя детьми, муж ответил, что так не считает и жить в свинарнике больше не намерен. Жена начала доказывать, что, если бы муж делал то, что должен, то и она смогла бы делать то, что должна. Я предложил супругам обсудить, как по-новому устроить свою жизнь, а не нападать друг на друга. В течение следующих нескольких недель мы неоднократно встречались, работая над их совместными проблемами. Муж устроился на работу в агентство по продаже автомобилей на должность управляющего ремонтной службой. У жены прекратились приступы тревоги. Простое задание чистить и натирать кухонный пол привело к взрыву цепной реакции.

2. СТАВЯ ЭКСПЕРТОВ В ТУПИК

Женщина, страдающая навязчивым неврозом мытья рук, принесла на прием график, на котором было зафиксировано, что в один из дней этой неделе она мыла руки пятьдесят пять раз. «Руки у меня просто горели», — сказала она. «Не сомневаюсь», — отозвался доктор Чарльз Фишман. В задумчивости он поглаживал бороду, внимательно глядя на клиентку и ее мужа. Наконец, он сообщил, что гарантирует им излечение от навязчивого мытья рук, если они сделают то, что он им скажет. Пара с большим сомнением спросила, что же они должны делать. Доктор Фишман ответил, что не уверен, стоит ли им это говорить.

Когда клиент уверен, что помочь ему невозможно и все эксперты бессильны, порой идея предложить гарантированное излечение оказывается очень плодотворной. Клиента провоцируют на поиски того, в чем же состоит это чудодейственное лечение, в которое он не верит. В процессе размышлений и попыток разгадать загадку клиент делает шаги, необходимые для решения проблемы. Две супружеские пары с похожими проблемами замечательно иллюстрируют эффективность такого подхода. Навязчивое мытье рук досталось доктору Чарльзу Фишману, психиатру. Более поздний случай — навязчивые объедание и рвота — был вылечен Робертом Киркхорном, социальным работником. В обоих случаях клиенты не только были уверены, что специалисты бессильны, ведь предыдущее терапевтическое лечение не дало результатов, но и сами терапевты не могли понять, почему у этих женщин столь тяжелые и застарелые симптомы. Порой терапевты, пусть даже обладающие очень богатым воображением, просто не в состоянии придумать теорию, объясняющую существование симптома. В таких случаях использование гарантированного излечения очень полезно, потому что этот подход не требует понимания причин возникновения у пациента симптома, подлежащего искоренению.

Следует подчеркнуть, что предлагаемое в подобных ситуациях гарантированное излечение — это специальная интервенция (вмешательство), направленное на достижение определенной цели.

Дело в том, что терапевт должен пообещать вылечить пациента в самом начале лечения. (Это было бы некорректно только в том случае, если терапевт действительно не может вылечить клиента). Гарантия используется как инструмент убеждения клиента следовать указаниям, формулирующим тяжелое испытание.

Женщина, моющая руки, в течение долгих лет боролась, чтобы заставить себя не отмывать свои руки много раз в день. Руки ее почти все время были красны и шершавы. Чтобы уменьшить раздражение кожи, приходилось спать в перчатках, пропитанных изнутри вазелином. Женщина была озабочена возможностью заразиться чем-нибудь, если она не смоет всю грязь, что типично практически для всех людей, страдающих позывами к постоянному мытью рук. Однако мытье не приносило ей уверенности в полном избавлении от микробов, поэтому женщина снова и снова возвращалась к крану. Иррациональная природа подобной озабоченности, равно как и скрытые страхи и желания, стоящие за ней, были подробно и безрезультативно исследованы в предыдущем курсе терапии, что, впрочем, типично при лечении подобных проблем. Женщине очень нравилось обсуждать иррациональность своих действий. «Я веду машину, останавливаюсь на красный свет, вижу человека, что-то делающего на тротуаре, — рассказывала она, — и вот я уже вынуждена ехать мыть руки, потому что могла дотронуться до того, что этот человек делал. Почему так происходит? Сегодня я видела мужчину, который что-то разбрызгивал на траву. Не знаю, что там он разбрызгивать Понятия не имею. Через полчаса после того, как я его видела, я ощутила позыв помыть руки, потому что могла дотронуться до того, что он разбрызгивал. Хотя из машины я не выходила. Рядом с ним не стояла. Думаете, что я рядом с домом, нет. Я разворачиваюсь, еду домой и мою руки». Руки женщина мыла только дома, ведь раковины в общественных местах могли быть заражены. Женщина пыталась решить свою проблему разными способами и с разными терапевтами. С одним терапевтом, приверженцем теории инсайта, она узнала, как ее боязнь заражения связана с враждебными желаниями и сексом. Другой терапевт использовал парадоксальный подход — заставлял еще чаще мыть руки. Все эксперты потерпели неудачу, и спустя какое-то время она перестала обращаться к терапевтам и продолжала бесконечное мытье рук.