Из тех мест Св. Писания, где говорится о существовании подобных собраний в Иерусалиме, Коринфе и Троаде, видим, что в первые века христианства, именно в Иерусалиме верующие собирались весьма часто и даже ежедневно для совершения Евхаристии и вечери любви. Так как это явление очень естественно объясняется состоянием первых общин, именно немногочисленностью христиан; точно так же естественно и то, что этот обычай не был в общем употреблении или, по крайней мере, употреблялся недолго. Потому мы скоро находим, что для празднования агап назначались собственно воскресные дни (Деян.20, 7, 11), хотя из этого были исключения, и воскресные вечери в одних местах происходили реже, в других чаще.
При самом начале христианства, доколе Церковь Христова не получила еще определенного устройства, агапы предшествовали Евхаристии. К этому располагало сходство этих вечерей с тайной вечерей Самого Господа, которую, как в других отношениях, там и в этом, брали за образец. Некоторые места Св. писания, например, слова апостола Павла в 1 посл. к Коринф., указывают на это (XI, 20-27). Позднее же, напротив того, вследствие различных причин, как в коринфской общине, так и во всей восточной и западной Церкви, еще во времена апостольские, агапы происходили после причащения Св. Таин и потому обыкновенно после Евхаристии. По окончании богослужения верующие оставались в храме для общей братской вечери… С течением времени, по этому самому, только вначале вечери стояли в связи с Евхаристией, позднее же совершенно отделились от нее. Только в великий четверг некоторые африканские общины совершали вечерю раньше причащения для живейшего воспоминания о тайной вечери Господа, положившей им начало. Что касается собственно времени, в которое происходили вечери любви, то, так как время богослужения в первые века христианства, при стесненном положении Церкви, было не одинаково, посему и агапы не могли совершаться в определенное время. Вообще, можно принять за верное, что они происходили вечером и ночью; в позднейшие же времена, когда они совершались после утреннего богослужения, — в полдень или около этого времени. Но несомненно, что место, где происходили вечери любви, было то же самое, где совершалась и Евхаристия, т. е. Церкви, если христиане владели ими, или дома, в которых они собирались.
Особый род священных вечерей представляют, в первые времена христианства, те вечери, которые совершались в память мучеников. При ежегодном воспоминании тех дней, в которые мученики претерпели христиански геройскую смерть, верующие собирались на их могилах, а позднее в церквах, посвященных их имени, и по окончании богослужения устроялась общая вечеря, под руководством священников. Вечери сего рода известны были во втором веке и долго сохранялись в православной Церкви. При погребении людей достаточных устроялись вечери погребальные: бедным предлагали пищу в церкви или около нее, прося через это их молитв за умершего и считая милостыню спасительной для усопшего.
Христианские братские вечери, известные под именем агап, издавна некоторые старались объяснить подобными же явлениями в состоянии богослужений иудеев и язычников. Так, Исаак, в знак мира и дружелюбия с оскорблявшими его Авимелехом и его союзниками, сотвори им пир, и ядоша, и пиша; и восставше заутра клятся кийждо ближнему (Быт.26, 30, 31); Иаков пожре жертву на горе, и воззва братии, ядоша же и пиша, по восстановлении добрых, родственных отношений с тестем его Лаваном и по взаимном уверении и клятве в искренности благожелательных чувств и намерений в отношении друг к другу (31, 54). Так, завет, заключенный между Иеговою и израильским народом, сопровождался пиршеством: ядоша и пиша (Исх.24, 11). Этот обычай встречается и во времена царей (1 Цар.9, 12); а по свидетельству Иосифа Флавия, общие трапезы продолжались даже и до времен христианских. Филон оставил нам даже подробное описание религиозных трапез ессеев, которые, с первого взгляда, имели большое сходство с христианскими агапами.
Точно так же в языческом богослужении был очень распространен обычай устроять в храмах, после жертвоприношений, из остатков общие трапезы. Персы, афиняне, аркадцы, навкратиты соединяли с общественным богослужением общие пиршества. У жителей острова Крита, лакедемонян и римлян, как известно, были общие трапезы.
Но христианские вечери любви ничего общего не имеют с ветхозаветными пиршествами, которые устроялись по тем или другим обстоятельствам, ни тем более пиршества языческие ни в каком отношении не могли быть первообразами для христианских вечерей любви.
Христианские вечери любви ближайшим образом явились в подражание тайной вечери Господа Иисуса Христа, и суть не что иное, как живейшее ее воспроизведение для большего возбуждения в верующих тех чувств, которыми были проникнуты ученики Христовы в священные минуты последней прощальной беседы с ними возлюбленного их Учителя. Начало их коренится в самом духе христианства, которое возвещает людям одного Бога любви и один союз священной любви и братского единения. Уже употребление в христианстве слова άγάποι в смысле совершенно новом доказывает, что христианские братские вечери представляли нечто особенное, существенно отличное от всех известных пиршеств. Кто не знает, каким пламенным воодушевлением к божественному проникнуты были первенствующие христиане, и до какой степени вся их жизнь со всеми материальными ее отношениями была исполнена религиозно-христианского сознания? Удивительно ли, что вкушение пищи — один из тех видов житейских отношений — имело характер не простого, обыденного действия, а служило также, в известной мере, отображением целого христианского мировоззрения верующих? Как божественное, как бы снисходя с неба, проникало собою все земные отношения в жизни христиан: так и человеческое, земное, со своей стороны, проникнутое божественным, как бы одухотворялось им и являло собою как бы непрерывное, живое служение Богу.
К этому религиозному настроению первенствующих христиан присоединились и нравственные побуждения: братское общение и любовь. Любовь своей могущественной силой связывала всех в один кружок любящих братьев: все чувствовали себя соединенными в одном средоточии живого братства, воодушевленного и вдохновленного духом братской любви и единства. Никто не хотел иметь своей отдельной собственности, все долженствовало быть общим. А где это чувство с большей полнотой могло выразиться, как не в общей братской трапезе? Таким образом в первенствующей Церкви вечери любви существенно были связаны с церковной жизнью христиан, проникнутых духовным чувством единства и общности достояния каждого, — были, так сказать, только завершением их; а отсюда понятно, как могло принятие пищи и пития — дело материальное – так тесно соединиться с самым высоким, чисто духовным богослужением, — Евхаристией.
Распространению вечерей любви могли немало способствовать самая необходимость и обстоятельства времени. Христиане, гонимые извне, должны были теснее соединиться между собою и в этом тесном общении искать опоры, утешения и ободрения. Религиозные собрания первенствующих христиан происходили в частных домах: устроению вечерей благоприятствовала самая малочисленность христиан. Было немало и других причин в первоначальном положении христиан, которые способствовали распространению этого обычая.
Но времена переменялись. С распространением христианства, первоначальная жизнь христиан, имевшая семейный характер, более и более принимала обширные размеры жизни общественной, церковно-народной; поэтому первоначальные агапы должны были постепенно выйти из употребления сами собою. В конце третьего века начинают они праздноваться только в особенные дни, преимущественно в память мучеников, и именно, как пиршества для бедных. Уничтожению вечерей любви много способствовали злоупотребления и беспорядки, примешавшиеся к ним.