Спасение утопающих (гл. XXVII)

Бог, великий и дивный на суше, еще более и чаще являет неизреченные чудеса всемогущества и милосердия Своего на морях, во время страшных волнений морских, угрожающих мореплавателям неминуемой гибелью, — являет сии чудеса даже над ослушниками Своей воли, над людьми, по-видимому, недостойными Его милосердия, — являет тогда, когда предприятия людей представляются вовсе несообразными с Его высочайшей премудростью и святостью. Иону посылает Он в Ниневию проповедовать покаяние грешному городу; а Иона садится на корабль и бежит в Фарсис, думая убежать от лица Божия. На море поднимается страшная буря, корабль в крайней опасности, корабельщики в отчаянии; а Иона сниде во дно корабля, и спаше ту, и храпляше. Что ты храплеши?  — говорит ему кормчий, востани и моли Бога твоего, яко да спасет ны Бог, да. не погибнем. Иона видит, что ни землей, ни морем нельзя уйти от лица Господня; знает, что его ради волнение сие великое; ему говорят: молись, — а он не молится, — и обрекает себя на добровольное потопление. Возмите мя, — отвечает корабельщикам, — и вверзите в море, и утолится море: понеже познах аз, яко мене ради волнение сие великое на вы есть. С корабля он брошен в неизмеримую пропасть морскую, гибель неизбежна; но здесь-то милосердный Бог и приходит на помощь к тому, который бежал от лица Его. Он приготовил для беглеца живой корабль, — и во чреве кита, как в некоем чудесном храме, Иона молится ко Господу. Внегда скончаватися от мене души моей,  — взывает он, — Господа помянух, и да приидет к Тебе молитва моя ко храму святому Твоему. И тогда повеле Господь китови, и изверже Иону на сушу (гл. 1 и 2).

Юлий, сотник Августова полка, плывший из Палестины в Италию, не послушал совета Павла — остаться на зимовье в Добрых Пристанях, хотя апостол Господа Иисуса Христа ясно и пророчески предсказывал, что всем находящимся на корабле угрожает неминуемая опасность, если корабль пустится в море. «Вижу, говорил св. Павел, — ясно вижу, что дальнейшее плавание наше сопряжено будет с затруднениями и с большим бедствием, не только для груза и корабля, но и для самой жизни нашей» (Деян. 27, 10)». Полагая, что узник Павел, как не моряк, ничего не понимает ни в воде, ни в ветрах морских, Юлий более доверял начальнику корабля и кормчему, нежели словам Павла, и велел плыть к пристани Критской, называемой Фиником. От Добрых Пристаней до Финика было небольшое расстояние, потому что обе пристани принадлежали одному и том уже острову Криту; но что же вышло? Ветер, сначала попутный, вдруг превратился в бурю и увлек корабль в открытое море, ежеминутно угрожая разбить оный. Несколько дней и ночей мореплаватели не видали ни солнца, ни звезд, тринадцать суток не принимали пищи, весь груз и все вещи с корабля побросали в море; а надежды на спасение не предвидели. Сам Павел почитал это плавание одним из величайших бедствий своей жизни: трикраты корабль опровержеся со мною, — писал он к коринфянам, — нощь и день в глубине (морской) сотворих (2 Кор. 11, 25). Но когда не оставалось уже никакой надежды к спасению (Деян. 27, 20), тогда Господь начал являть чудеса милосердия Своего над бедствующими. Он послал ангела к Своему апостолу и уверил, что из всех, бывших на корабле, не только ни один человек не погибнет, но даже волос с головы ни у одного из них не пропадет. Так и сбылось: все двести семьдесят шесть человек остались живы и невредимы, — погиб только пустой корабль (27, 44).

Против воли княжеской и не с добрым намерением, Исидор, — хотя митроплит русский, но чужестранец по рождению, — из Руси отправился в Италию на Флорентинский собор. 1437 года, на Преполовение, сел митрополит в Риге на немецкий корабль и пустился в море. Сначала был ветер добрый, как в плавание Павла; но скоро поднялась страшная буря. — «Внезапу, полунощи, нападе на нас буря не ветреным делом, — пишет правдивый повествователь путешествия Исидора, — и корабль волнами покрывашеся, мы же вси живота своего отчаяхомся, глаголюще: увы, погибаем». За бурей наступила великая темнота и совершенное безветрие. Подобно тому, как Ионе говорили: встань и моли Бога твоего, — теперь немцы приступили к русскому митрополиту, говоря: «видиши ли толику беду нашу, тьме бывшей и ветру не веющу? И ту близ остров каменный, преборы и разбои великие и мы того ради приидохом к тебе, помоли Бога, а мы поюще по своему». Устрашенный опасностью, а может быть, и нечистой совестью, Исидор обратился к молитве. «И нача молебен пети святей Богородице Одигитрии, по-гречески, со всеми греки; а владыка Аврамий, — православный епископ суздальский, сопровождавший Исидора в Италию, — по-своему, по-русски». Открылось и здесь чудо милосердия Божия: тотчас по окончании молебствия «нача тьма расходитись по ветру добру веющу, — продолжает повествователь, — и оттоле зла ничто же видевше, доидохом по здорову» (Воскр. Чт., т. VIII стр. 193).

Пребывание ап. Павла в Риме. (XXVIII, 15-31)

Прибытие в Рим и беседа с иудеями. (Ст. 15-28).

В сопровождении христиан, вышедших навстречу, Павел направился в Рим, по дороге Аппия, по которой обыкновеннно въезжали в Рим Триумфаторы. Но какой триумфатор одержал когда-нибудь столь блестящую победу, чтобы она по своему влиянию на мир могла сравниться с победой проповеди Павла? И никогда воин Христов не был так силен, как со времени узничества. Изможденный страдалец Христов слабый в глазах людей и даже умерший за свое дело, одержал победу, стяжал славу на земле и вечность — на небе.

Через три дня по прибытии в Рим, Павел призвал к себе знатнейших из иудеев, желая узнать их образ мыслей, относительно себя и уверить их, что хотя он требовал суда императора, но не с тем, чтобы обвинить их, а чтобы защититься самому. Его дело, прибавляет он, — дело целого народа, хранителя божественных обетовании: «за надежду Израилеву обложен я сими узами». Иудеи отвечали, что худого о нем они не знают ни из писем, ни от приходящих из Иудеи, хотя и желали бы знать его мысли, «ибо, — говорили они, — известно нам, что о сем учении везде спорят». Назначив для этого день, очень многие пришли к нему, «и он от утра до вечера излагал им учение о Царствии Божием». Как и всегда, иные приняли учение, а многие не верили. Видя такое разногласие, Павел заметил им, что оно предсказано было еще через пророка Исайю, который сказал, что этот народ осужден или, лучше, осудил сам себя, по своему жестокосердию, слушать не слыша, глядеть не видя. «Они ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да не узрят очами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их». Таким образом, повторяя в Риме то, что Иисус сказал в Капернауме (Матф. 13, 14), апостол произносит в некотором роде окончательный суд над народом иудейским и призывает язычников к наследию обетовании. «Итак, да будет вам известно, что спасение Божие послано язычникам; они и услышат».