Мы не знаем, как проведены были третье и следующие воскресенья в обществе учеников Христовых, но, по аналогии с первыми двумя, мы, кажется, вправе заключать, что и они проводились в радостном воспоминании о совершившемся в сей день событии. Следующий воскресный день, о провождении которого апостолами мы имеем сведения, — был день сошествия Св. Духа и вместе с тем еврейский праздник Пятидесятницы. В праздник этот закон запрещает работать, повелевает созывать народ на священное собрание (Лев. XXIII, 21; Числ. XXVIII, 26) и приносить особенно многочисленные жертвы. Но а столов в этот день мы видим единодушно вместе собравшимися своей Сионской горнице еще до третьего часа дня (по нашему — девятого), когда именно и происходило «священное собрание». Они конечно, не перестали исполнять закон Моисеев, но, по-видимому этот день решили посвятить своим собственным, новозаветным воспоминаниям о совершившемся в этот день воскресении И. Христа и размышлению о его последствиях (ср. Деян. II, 24-26). И Господь еще раз не словами, а фактами, отличил этот день от прочих дней недели, ниспослав на апостолов и бывших с ними Святого Духа. И на этот раз день этот стал днем светлого торжества и блаженства. особенно тесного общения с Богом, днем сошествия на них Духа Святого, днем проповеди о И. Христе, когда все провещавали на иных языках (Деян. II, 4), когда Петр своей одушевленной речью (II, 14-40) обратил около 3000 душ (II, 41), днем не телесной радости и наслаждения яствами и питиями, а днем духовного торжества, священной радости пред Господом.

Как проводились воскресные дни после сего, мы совершенно не имеем каких-либо сведений вплоть до 57 и 58 г. по P. Хр., к которым относятся два указания, свидетельствующие об обычае празднования воскресного дня богослужебными собраниями и делами благотворения в Галатии, Коринфе и Троаде, т. е. в церквах языко-христианских, основанных апостолом Павлом. Какая же была судьба воскресенья в период между днем сошествия Святого Духа и 57 г. по P. Хр. ? Должно ли предполагать, что описанные нами три воскресных дня представляют факты исключительные, а празднование воскресного дня сделалось обычаем лишь в церквах языко-христианских к концу 50-х годов, — или же, наоборот, это празднование тотчас же по воскресении Христа вошло в обычай и утвердилось в церквах иудео-христианских и отсюда уже перешло и к христианам языческого происхождения? — Немецкие историки (во главе с Неандером), большей частью, стоят на стороне первого мнения. Два основания существуют в пользу этого мнения: молчание источников о том, существовало ли празднование воскресенья в период до 57 г., и, во-вторых, предполагаемая привязанность христиан иудейского происхождения к ветхозаветным обрядам и субботе. Но на основании молчания источников можно доказывать не отсутствие данного факта, а лишь неизвестность для нас, существовал он или нет. Свидетельства, относящиеся к 57 и 58 годам, говорят о воскресеньи, как об утвердившемся уже обычае, — отсюда следует, что оно существовало раньше этих годов. Во всяком случае, представляется более вероятным, что обычай выделять первый день из среды прочих дней недели в воспоминание воскресения И. Христа перешел в малоазийские и греческие церкви по преданию от предыдущего времени, чем то, что он самостоятельно возник в них из ничего, спустя долгое время после самого события воскресения Иисуса Христа, и притом в церквах, удаленных от места этого события. Замечательно, что нигде мы не видим, чтобы иудейству-ющие христиане обвиняли ап. Павла за введение нового праздника; его обвиняли лишь за отмену субботы. А что касается второго соображения, — будто празднование воскресного дня не могло явиться у иудeo-христиан, строго соблюдавших ветхозаветную субботу, то оно теряет силу ввиду следующего, несомненно исторического, факта, засвидетельствованного Евсевием: «Евиониты, называя апостолов отступниками закона…, хранили субботу и вообще вели образ жизни, подобный иудеям; впрочем, как и мы, праздновали также дни воскресные, для воспоминания о воскресении Господнем». Итак, строгое хранение обрядового закона о субботе не мешало евионитам праздновать и воскресенье. Ересь евионитов очень рано отделилась от Церкви православной и именно по причине недовольства деятельностью ап. Павла (которого они называли отступником закона) в основанных им языко-христианских церквах. Немыслимо поэтому, чтобы они переняли что-либо от этих языко-христианских общин. Поэтому должно думать, что празднование воскресенья у них ведет начало от тех древних иудео-христианских общин, от которых они отделились. А если так, то празднование воскресенья получило свое начало в церквах иудео-христианских и ведет это начало с самого времени воскресения Спасителя.

После Пятидесятницы члены новорожденной Церкви христианской проявили такую возвышенную ревность к религии, что они не по определенным только дням, но, по словам Дееписателя, — «каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца» (II, 46; ср. II, 42; V, 42; VI, 4). Всякий день в жизни их посвящался на служение Богу, освящался общественными собраниями для молитвы, поучения в Слове Божием и евхаристии (Деян. II, 42);они постоянно благотворили неимущим, и никогда братская любовь и участие к нуждам ближнего не доходили до такой высоты, как в это время, когда все верующие были вместе и имели все общее, — продавали имения и всякую собственность и разделяли всем, смотря по нужде каждого (Деян. II, 44-45), так что не было между ними никого нуждающегося (Деян. IV, 32-37). В это время необычайного подъема религиозной жизни воскресный день не мог очень заметно выделяться из числа прочих, — не потому, чтобы он сравнялся с будничными днями, но потому, что все будничные дни поднялись до степени праздничных. Но недолго продолжался такой чрезвычайный порядок. Вскоре, вслед за убиением первомученика Стефана, произошло великое гонение на Церковь в Иерусалиме. Все верующие, кроме апостолов, рассеялись по разным местам Иудеи и Самарии (Деян. VIII, 1). Вследствие этого прекратилось и общение имуществ с постоянным пребыванием вместе и ежедневными общими вечерями. Когда с наступлением сравнительно спокойного времени верующие снова собрались в Иерусалиме, то им нужно было устроить свою жизнь так, чтобы возможно менее бросаться в глаза врагам и гонителям новой религии и, таким образом, избежать напрасного кровопролития. Прежний чрезвычайный порядок жизни с его ежедневными собраниями был неудобен и потому был оставлен. Верующие живут уже каждый в своем доме, владеют своим имуществом (Деян. XI, 19-22), являются богатые и бедные (Деян. IX, 36; Иак. II, 1-7). Прежнее воодушевление стало ослабевать, мало-помалу начали проявляться признаки упадка прежнего духа безграничной братской любви. Предстоятель иудео-христианской церкви, Иаков обличает уже своих пасомых в погоне за наживой (IV, 2, 13), в притеснении бедных и наемников (II, 6; V, 4), в стремлении к роскоши (V, 5) и пр. Требовалось поэтому назначить особые времена и места для общественных специально-христианских богослужебных собраний и для сбора пожертвований в пользу бедных. И в это именно время, думаем, воскресный день выделился из числа прочих, как день общественного богослужения и благотворительности. Продолжающееся соблюдение субботы не только не могло препятствовать этому выделению, но скорее способствовало ему: выбрать субботы для целей специально-христианского богослужения было неудобно, потому что, строго соблюдая обрядовый закон Моисеев, иерусалимские христиане в этот день участвовали в синагогальном богослужении и вообще праздновали по-ветхозаветному (Деян. XXI, 20). Новое вино требовало новых мехов, новое душевное религиозно-нравственное настроение требовало иных форм для своего выражения. Если бы потребность в христианском освящении дней стала удовлетворяться в субботу, то христианскому празднованию грозила бы опасность сделаться служением «образу и сени», вместо служения Богу духом и истиной. Но у иудео-христиан существовал день, который сам собою призывал к христианскому празднованию, который напоминал о событии, самом радостном для христианина, составляющем основу веры его: «Аще Христос не воста, тща же и вера наша», — как говорил апостол Павел (1 Кор. XV, 14), который призывал христиан к хвалебной и благодарственной молитве Богу за ниспосланные им в этот день бесчисленные блага небесные и временные и напоминанием об этих благах побуждал и получивших их к благотворению ближним. Если воскресенье отличалось доселе от других дней только, как день особенного радостного воспоминания о воскресении Христа, то теперь оно становится по преимуществу днем богослужения и благотворения. Воскресный день и прежде, с самого времени воскресения Христа, освящался делами богослужения и благотворительности, но только вместе с тем и другие дни освящались такими же делами. Потом, с ослаблением первоначальной ревности, с усилением земных забот, день воскресный получает все большее значение, все больше отличается от дней будничных, — как день, посвящаемый Богу, от дней, посвящаемых на дела житейские и мирские.