терминологию того времени, «формальное». Аристотелианское

понятие формы придает ортодоксальному пониманию Писания

иную окраску по сравнению с фундаментализмом более позднего

периода; часто это означает, что рационально буквальному толко-

ванию приписывается божественное достоинство.

В связи с этим можно рассматривать формирование

учения о богодухновенности Писания. Утверждение, что Писание

есть слово Божие, основано на его богодухновенности. В традиции

ранней ортодоксии это означает, что пророкам и апостолам было

дано божественное поручение записать и письменно передать

весть, которую они проповедовали устно и которая была дана им

Богом. В силу этого поручения божественное слово в Писании

сохранилось без ошибок и недостатков. Таким образом, Писание

является безошибочной нормой для веры и жизни христиан, а

также судьей во всех спорах о вероучении («norma fidei», «judex

contro-versiaram»).

Говоря о «perfectio»192 или «sufficientia»193 Писания, имеют в

виду то, что оно, как единственный принцип теологии, содержит

всё, что нужно знать человеку, чтобы достичь спасения, «quod

scriptura de omnibus, quae ad salutem consequendam sunt necessaria,

plene ac perfecte nos instruat»194 (Герхард, Loci, ed. Cotta, 2, 286, a).

При толковании Писания основной принцип состоит в том, что

Писание само по себе ясно («per se evidens») и поэтому также

может истолковывать само себя («sui ipses interpres»). Это следует

из вышесказанного, ибо если Писание является

единственной и достаточной нормой веры, его содержание само

по себе также должно быть доступным для понимания, до тех пор

пока это содержание необходимо для веры. Темные места следует

толковать с помощью более ясных. Общее правило гласит, что

толкование должно соответствовать аналогии веры, то есть ясно

изложенному в Писании вероучению. Большое значение уделяется

буквальному толкованию. Существует лишь один изначальный

смысл, «sensus literalis».195 Типология или аллегория

рассматривается (даже там, где на нее указывает само Писание)

как применение («applicatio»),

192 «Совершенство». — Прим. перев.

193 «Достаточность». — Прим. перев.

И4 «TJTO Писание совершенным образом учит нас всему необходимому для того,

чтобы обрести спасение». — Прим. перев. 195 «Буквальный смысл». — Прим.

перев.

258

а не как изначальное «мистическое» значение текста. Однако в

поздней ортодоксии начинают говорить о «duplex sensus» в

собственном смысле слова, то есть о буквальном и мистическом

содержании в одном и том же тексте.

Для прояснения отношения к Писанию важное значение имел

так называемый ратманский спор в 1620-е годы, на котором был

затронут вопрос о действующей силе Слова и о соотношении меж-

ду Духом и Словом. ГЕРМАН РАТМАН (Rahtmann, пастор в Данци-

ге) отчасти под влиянием Иоганна Арндта высказал мысль о том,

что Слово само по себе является мертвой буквой. Человек может

обратиться лишь при содействии Духа. Таким образом, он проводит

различие между внешним словом и внутренним Словом, тож-

дественным силе Духа. По его мнению, лишь так можно объяснить,

почему проповедь оказывает воздействие на столь немногих

людей. Ортодоксальные богословы, включая Герхарда, отнеслись

к рассуждениям Ратмана критически. Так же как Слово само по

себе богодухновенно и обладает божественным авторитетом, оно

имеет силу повлиять на человека для его обращения. Таким обра-

зом, Дух непосредственно связан со Словом и всегда действует

через Слово как средство. Как крайнее следствие этого, высказы-

валось мнение о том, что Слово даже вне использования («extra

usum») обладает действенной духовной силой («efficacia»). Эта по-

становка вопроса в некоторой степени неправомерна, поскольку

действие Слова всегда предполагает его использование. Однако

вывод вполне объясним, если рассматривать его в связи с аристо-

телианским пониманием формы, из которого и исходят богословы:

под «Словом» подразумевается не внешняя буква или том Библии,

но живое содержание. Позиция, занятая в ратманском споре,

является лишь выводом из учения об авторитете и богодухновен-

ности Слова. Отрицание спиритуализма — общая черта ортодок-

сальной традиции. Дух не действует независимо от Слова,

но в слышимом или читаемом божественном Слове и через него.

б. Учение о Боге. В определенном смысле, вся догматика орто-

доксии представляет собой «учение о Боге». К рассмотрению сущ-

ности Бога (Троица, христология и т.д.) присоединяется учение о

сотворении мира и порядок спасения как описание воли Божи-ей,

проявившейся в Его деянии. Далее говорится о Боге как «principium

essendi»196 теологии: Бог Сам, в той мере, насколько Он являет

Себя, есть причина нашего знания о Нем. Так же, как

196 «Принцип бытия» — Прим. перев.

259

вещи внешнего мира оказывают воздействие на разум и тем

самым ведут к чувственному и понятийному знанию, откровение

Бога о Себе, Его явление в Своем слове и Своих деяниях, является

непосредственной причиной того знания о Нем, которым мы об-

ладаем. Этот основной подход является общей предпосьшкой для

ортодоксального богословия.

Проводится различие между естественным и сверхъестествен-

ным знанием о Боге. Последнее было однажды дано через проро-

ков и апостолов, и для нас оно представлено в Священном Писании.

Первое — отчасти врожденное, отчасти приобретенное («noti-tia

insita et acquisita»). Врожденное знание о Боге рассматривается

как понимание, записанное в сердце человека при сотворении. При

грехопадении оно сократилось до слабых реминисценций из-

начального совершенного света, просвещавшего душу. Оно охва-

тывает лишь представления о том, что Бог существует, что Он

всемогущ и т.д., примеры чему можно найти в языческих религиях

(ср. Рим. 1:19). Сюда также относится совесть и врожденная спо-

собность различать добро и зло (ср. Рим. 2:14 и далее). Косвенно в

ней также заложено представление о Боге, поскольку естественное

знание о законе («lex naturae») предполагает мысль о Том, Кто

установил этот закон. Обвинения совести содержат знание о Том,

Кто наказывает преступные действия, хотя оно может быть затем-

нено или подавлено. Приобретенное знание о Боге достигается

посредством выводов из наших наблюдений сотворенного

мира. В этом пункте в основном перенимают «доказательства

бытия Бо-жия», сформировавшиеся уже в средневековой

схоластике, например, последнее (наличие определенной

целесообразности в сотворенном мире предполагает, что Некто

«продумал» данные цели) или причинное (цепь причинности

предполагает наличие главной или первой причины). Следует

отметить, что естественное знание о Боге рассматривается как

часть откровения. Это связано с вышесказанным: предполагается,

что всё наше знание о Боге основано на том, что Бог явил Себя

либо через деяние сотворения, либо через Слово.

Естественное знание о Боге затемнено и совершенно недоста-

точно для достижения спасения. Поскольку оно в основном огра-

ничивается пониманием того, что Бог существует, наше знание о

том, каков Бог, то есть о Его сущности и свойствах, должно быть,

главным образом, почерпнуто из Священного Писания. Учение о

свойствах Бога следует рассматривать как систематическое