уместно, например, связывает сатисфакцию с мыслью о Христе

как втором Адаме, главе нового человечества. Такое описание бо-

лее соответствует библейским категориям. Христос предстает не

только как отдельный Богочеловек, «satisfactio» которого перено-

сится на людей, но и как глава Церкви, через веру и крещение

сопричастной Его смерти и воскресению. Эта идея выходит за

рамки чисто юридического вменения чужих заслуг.

Учение АБЕЛЯРА резко отличается от учения Ансельма о

примирении. Согласно его представлениям, смерть Христа

является спасительной лишь в том смысле, что она пробуждает в

нас взаимную любовь и таким образом изглаживает наши грехи. То

же значение приписывается жизни и проповеди Христа. Тем самым

Абеляр дал ответ на вопрос, не затронутый в «Cur Deus homo»: как

примирение принимается отдельным человеком. Прощение

даруется благодаря любви, пробужденной в нас примером Христа.

Однако это мнение Абеляра было принято немногими. В период

Средневековья преобладало мнение, согласно которому

примирение приходит к нам через таинства, как вливаемая

благодать.

ВОПРОС О БЛАГОДАТИ И ПРИРОДЕ ЧЕЛОВЕКА

из книги БЕНГТ ХЕГГЛУНД - ИСТОРИЯ ТЕОЛОГИИ

Представления ранней схоластики о благодати и оправдании

основывается на наследии Августина. Еще не существует четкого

разграничения между благодатью и природой, характерного для

высокой схоластики, в которой начали использовать понятие

сверхъестественного («supernaturalis») для того, чтобы передать

характер благодати по отношению к природе человека. Ранние схо-

142

ластики, такие как АНСЕЛЬМ И ПЕТР ЛОМБАРДСКИЙ, чаще

описывают действие благодати как восстановление природы, а не

как возвышение над уровнем природы. Рассматриваемые в связи с

этим многочисленные вопросы обычно находят решение на уровне

антропологии. Примером этого могут служить следующие

рассуждения, типичные для Ансельма.

В силу изначальной, данной при сотворении, благодати человек

обладал праведностью («iustitia»); которая состояла в правильном

направлении воли («rectitudo») и возможности совершать добрые

дела. В грехопадении человек утратил «rectitudo» воли и не имеет

возможности собственными силами вновь обрести праведность. Он

не может совершать правильные действия, ибо они предполагают

правильное направление воли. Поскольку праведность состоит в

«rectitudo» воли, ее нельзя обрести актами самой этой воли. Не-

правильное направление воли также нельзя изменить внешним воз-

действием со стороны сотворенного мира. Поэтому человек может

оправдаться лишь по благодати («gratia praeveniens» или

«operans»ni). Для того чтобы сохранить «rectitudo» воли после

восстановления, также требуется поддержка благодати. Ибо лишь

желая праведности, человек может сохранить ее. И это правильное

желание является действием благодати. Поэтому праведность

сохраняется лишь через благодать («gratia subsequens» или

«cooperans»119).

Те, кто следует линии Августина, обычно сравнивают действу-

ющую и содействующую благодать с живой верой («fides viva»).

Никакие заслуги не предшествуют благодати. Ибо искривленность

воли сама по себе («incurvitas», антоним «rectitudo»), отсутствие

праведности в ней делает невозможным ее содействие при

спасении. Вера и праведность взаимообусловлены: для того чтобы

желать правильно, требуется вера (знание об истине); но для того

чтобы веровать, требуется «правильность» воли. Обе есть

действие благодати, исцеляющей испорченную природу и

восстанавливающей изначальную праведность («gratia

sanans»120). Порядок, в котором это происходит, может быть

описан, например, следующим образом: через первое привнесение

благодати воля обращается к новой цели, и в душе человека

возникают новые движения. Он раскаивается в своих грехах и при

этом принимает прощение грехов.

Лишь в начале XIII века богослов Филипп КАНЦЛЕР способству-

ет тому, что о благодати начинают говорить как о

сверхъестественном даре, который возвышает человека над

природой, делая его

118 «Предшествующая или действующая благодать». — Прим. перев.

119 «Последующая или содействующая благодать». — Прим. перев.

120 «Исцеляющая благодать». — Прим. перев.

143

причастным к божественному («gratia elevans»121). Эта идея, как

уже указывалось, характерна для богословия высокой схоластики.

18. ВЫСОКАЯ СХОЛАСТИКА ОБЩИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ

из книги БЕНГТ ХЕГГЛУНД - ИСТОРИЯ ТЕОЛОГИИ

Развитие схоластики достигает апогея в XIII веке. Достигает

завершения и обретает четкие формулировки синтез античной

философской картины мира и христианской веры, который давно

был подготовлен на Западе. Общий подъем науки и учености

явился предпосылкой для развития теологии. Парижский

Университет, ставший международным центром богословской

науки, в XII веке заменил школы, связанные с Парижским

Собором. Оба нищенствующих ордена, созданные в начале XIII

столетия, францисканский и доминиканский, также внесли вклад в

развитие теологии. Видные богословы этого периода были связаны

с этими орденами. Важным фактором для развития высокой

схоластики стал рост знаний в области философии неоплатоников и

философии Аристотеля, отчасти через посредство арабских

толкователей (Аверроэс, Авиценна), отчасти благодаря прямым

переводам на латынь.

В то время как ранее ученые могли пользоваться лишь логикой

Аристотеля, теперь их внимание привлекли и другие его произведе-

ния. В области науки вообще изучение его реальной философии

привело к возникновению нового интереса к естествознанию. Также

в области богословия, несмотря на некоторое сопротивление со

стороны церкви, были приняты философские предпосылки Арис-

тотеля. В первую очередь из метафизики и этики Аристотеля было

заимствовано множество точек зрения и определений понятий (на-

пример, форма — материя, акт — потенция, учение о причинах,

описание добродетелей), которые можно было использовать в

научной работе с вопросами вероучения. Этот новый вклад со

стороны философии принес с собою новое направление

богословского мышления (о чем будет подробнее сказано ниже) и

явился важной предпосылкой для величественного синтеза

теологии и философии, веры и разума, проявившегося в

богословских системах XIII века.

Преподавание богословия в те времена состояло из

лекций, в первую очередь по библейским текстам, а также из

диспутов по отдельным проблемам догматики («quaestiones»). В

связи с этим обучением появились впечатляющие труды, в

которых прежде всего

121 «Возвышающая благодать». — Прим. перев.

144

сохранилось для последующих времен наследие схоластики — так

называемые теологические суммы и комментарии к сентенциям.

На смену прежнему «диалектическому» рассмотрению материала

пришли более основательные методы, часто отражавшие методы,

применявшиеся на диспутах. Библейская августинианская традиция

теперь стала частью новой картины мира, сформировавшейся под

влиянием метафизики неоплатоников и Аристотеля. Ранее не

связанные друг с другом положения вероучения или сентенции те-

перь могли превратиться в стройную и единую систему.