– Но ведь вам все известно, не так ли? – удивилась она. – Разве вы не знаете, зачем мы здесь? Да вы просто дразните меня! Где Доминик? Гастон сказал, что вы здесь вместе с Домиником.
– Он здесь, мадам.
– Тогда вы все знаете; Он сказал, что все равно женится на этой девушке, а я очень опасаюсь, что она похожа на свою отвратительную сестрицу.
Герцог взял ее за руку и подвел к мисс Чалонер.
– Судите сами, – сказал он, – это мисс Чалонер.
Герцогиня пристально посмотрела на мужа, потом на Мэри, которая молча стояла, глядя на герцогиню своим спокойным взглядом. Леони глубоко вздохнула.
– Так вы сестра той, другой? – спросила она не слишком внятно.
– Да, мадам, – ответила девушка.
– Vraiment?[91] Как это все невероятно, не хочу проявить невежливость, но…
– В таком случае, моя дорогая, вам лучше воздержаться от сравнений, которые готовы сорваться с вашего невоздержанного язычка, – прервал жену герцог.
– Я не хотела сказать ничего дурного, – заверила его герцогиня. – Но все же позвольте сказать одну вещь. Если это вам не понравится, очень сожалею, но я не могу позволить, чтобы мой сын похитил эту Мэри Чалонер, а потом бросил ее. Поэтому настаиваю, чтобы он на ней немедленно женился, а Руперт достанет из-под земли этого Хаммонда, у которого, правда, свинские манеры.
– Эти бесконечные ссылки на мистера Хаммонда, личность совершенно для меня незнакомую, я нахожу просто утомительными, – пожаловался его светлость. – Если у него свинские манеры, пусть Руперт воздержится от того, чтобы доставать его из-под земли.
– Но вы не поняли, Джастин. Он —с вященник.
– Я уже понял это. Но считаю совершенно не обязательным беспокоить его.
Герцогиня взяла руку мисс Чалонер в свою и не отпускала. Она решительно обратилась к
герцогу:
– Вы должны меня выслушать. Как только я подумаю о том, что испытало это дитя…
– Можете не продолжать, дорогая. Я уже все понял. Если вы мне позволите…
– Нет, – твердо ответила маленькая леди. – На этот раз говорить буду я. Было время, когда я считала, что эта малютка не является порядочной девушкой и была настроена против нее, говорила Доминику, что он не должен на ней жениться. Я заставила Руперта поехать со мной в Дижон, потому что хотела все сама уладить, чтобы вы никогда ничего не узнали.
– Очень трогательно, но это ваше укрывательство, mа mie[92]…
– Джастин, выслушайте же меня! Конечно, можно было предполагать, что вы все узнаете, кстати, как вы узнали… Как вы умны! Нет, нет, дайте сказать! Я не хотела, чтобы Доминик женился на мисс Чалонер, это правда! Но когда я ее увидела, а я не дура и сразу поняла, что передо мной порядочная милая девушка, и теперь не возражаю, чтобы Доминик на ней женился. Вот!
Герцог холодно посмотрел на нее:
– Вы правы, моя дорогая. Он действительно на ней женится.
Герцогиня широко раскрыла глаза:
– И вы не возражаете, монсеньор?
– Не вижу оснований для возражений. Этот брак весьма для всех нас желателен.
Герцогиня, выпустив руку мисс Чалонер, всплеснула руками:
– Но, монсеньор, если вы не возражали, почему было не сказать этого сразу?
– Возможно, вы припоминаете, любовь моя, что едва вы вошли сюда, как запретили мне говорить?
Герцогиня не обратила внимания на замечание мужа и с присущей ей жизнерадостностью воскликнула:
– Как я счастлива! – Она снова взглянула на Мэри. – А вы… вы ведь будете любить моего сына, n'est-ce pas?[93]
– Я люблю его, мадам, – ответила мисс Чалонер, – и благодарю вас за… за…
– Ба! – воскликнула Леони. – Не надо меня благодарить. Где Руперт? Я должна немедленно ему сообщить, что все улажено.
В это время явился и сам лорд Руперт, которого дела задержали во дворе. Ни на кого не обращая внимания, он тут же с озабоченным видом обратился к брату:
– Какая-то дьявольщина, Эйвон, и я чертовски рад, что ты приехал! Одному Богу известно, я никогда не думал, что захочу с тобой встретиться, но дела чертовски неприятные.
– Нет, Руперт, уже нет! – воскликнула герцогиня. – Все улажено!
– Вот как? – изумился лорд. – И кто же все уладил?
– Кто, как не герцог! Они женятся. Лорд Руперт произнес с отвращением:
– Господи, Леони, ты можешь думать о чем-нибудь, кроме своего молодого дуэлянта, своего драчливого сынка? – И взяв герцога за серебряную пуговицу, доверительно сказал: – Эйвон, клянусь, я купил шесть дюжин бургундского и еще три дюжины портвейна такого тонкого изумительного вкуса, какого мне еще не приходилось встречать. Все это осталось в Дижоне. Я купил вино у хозяина гостиницы, но, дьявольщина, я не мог за него заплатить!.. Милорд, мне чрезвычайно ennuyee[94] это вино! Не хочу путешествовать среди бесчисленных бутылок вина!
– Могу я просить тебя, Руперт? Если ты купил вино, отправь его по воде, разумеется. Ты привез с собой хоть одну бутылку?
– Бутылку? Я привез целых шесть! – сказал лорд Руперт. – Одну откроем немедленно, и если оно тебе не придется по вкусу, то будет ясно, что ты окончательно постарел и настолько изменился, Джастин, что ничего уже с этим не поделаешь.
Леони возмутилась:
– Руперт, думай, что говоришь! И позволь тебе представить мисс Чалонер, невесту Доминика.
Лорд начал озираться по сторонам.
– Как, она здесь? – Взгляд его наконец остановился на Мэри. – Так это вы водили за нос моего племянника, а потом сбежали с ним? Желаю вам счастья, моя дорогая. Ну и провели вы всех нас! А теперь простите меня. У меня дело, не терпящее отлагательств. Подожди, Эйвон, я с тобой!
Леони крикнула вслед лорду:
– Руперт! Послушай, где Джулиана и мистер Комин?
Лорд Руперт обернулся уже с порога:
– Они скоро будут здесь. Даже слишком скоро, на мой взгляд. Никогда еще не приходилось видеть парочки, которая бы так противно строила друг другу глазки и все время держалась за руки! Их карета катит следом.
Последнюю фразу он закончил уже за дверью, и Леони с жестом отчаяния повернулась к мисс Чалонер:
– Он просто ненормальный, не обижайтесь на него, он потом опомнится и придет в себя, уверяю вас.
– Я не обижаюсь, мадам, – отвечала мисс Чалонер, – лорд просто рассмешил меня. – Она немного отодвинулась от герцогини. – Мадам, скажите, вы действительно хотите, чтобы я вышла за вашего сына?
Леони кивнула.
– Ну конечно, я хочу этого, petite[95]. – Она прошла к камину, села в кресло и протянула руку. – Подойдите, mа chere, вы мне все сейчас расскажете, и, пожалуйста, не надо плакать, хорошо?
Мисс Чалонер быстро смахнула слезы.
– Я не плачу, мадам, – сказала она дрожащим голоском.
Вбежавшая в гостиную через десять минут Джулиана нашла свою подругу у ног герцогини. Обе крепко держались за руки. Джулиана остановилась и весело сказала:
– О, тетя Леони, что я вижу? Значит, все решено? Мой дядя дал согласие? Клянусь, это просто здорово!
Леони выпустила руки мисс Чалонер и встала:
– Да, это и в самом деле здорово, как ты выразилась, Джулиана, потому что теперь у меня появилась дочь. И она мне очень нравится. Доминик больше не будет устраивать скандалы. Но где мистер Комин? Только не говори, что вы опять поссорились!
– Господи милосердный, конечно нет! – ответила Джулиана, пораженная таким предположением. – Дядя Руперт, встретившись с Фредериком в холле, увел его в столовую. По-моему, они все там собрались. Во всяком случае, я видела там и Вайдела.
– Ну, это просто невыносимо! Неужели они все пьют вино Руперта? Я не потерплю этого! – Герцогиня вылетела в холл, сопровождаемая смеющейся мисс Чалонер и Джулианой.
Через арку, соединяющую холл с общей столовой, негодующая Леони увидела сына, сидевшего на краю стола и свесившего ногу, со стаканом в руке. Лорд Руперт на заднем плане открывал бутылку, разговаривая с кем-то, кого пока герцогине не было видно. Взрыв смеха в столовой окончательно привел герцогиню в ярость. Ворвавшись и увидев там, кроме сына и Руперта, своего мужа и мистера Комина, она с возмущением сказала: