В 4 главе, после того как в первых трех главах были раскрыты грехи и разъяснен путь веры к праведности, он начинает отвечать на некоторые возражения и претензии. И сперва он обращается ко всем тем людям, которые, услышав о вере и о том, как она оправдывает без дел, обыкновенно говорят: «Что же, теперь не надо делать никаких добрых дел?» Здесь он приводит в пример Авраама и говорит: «Чего тогда добился Авраам своими делами? Неужто всё было напрасно? Неужто дела его были бесполезны?» И заключает: «Оправдался Авраам безо всяких дел, только через веру. По Писанию, он был сочтён праведным еще до дела обрезания, единственно благодаря своей вере, Быт 15 [:6]. Если же дело обрезания, хотя и заповеданное ему Богом, ничем не посодействовало его праведности и явилось добрым делом послушания, то, конечно, и никакое другое доброе дело тоже ничем не посодействует праведности. Но подобно тому, как обрезание Авраама было внешним знаком, которым он засвидетельствовал свою праведность по вере, так и все добрые дела — это лишь внешние знаки, которые следуют от веры и свидетельствуют, как добрые плоды, что человек внутренне перед Богом уже праведен».
Таким образом, этим ярким примером из Писания Павел подтверждает свое вышеупомянутое учение из 3 главы о вере. И сюда же приводит еще одного свидетеля — Давида из 31-го псалма, который также говорит, что человек оправдывается не от дел, хотя он и не сидит без дела, если оправдан. Затем он распространяет этот пример и на все прочие дела закона и заключает, что иудеи не могут быть наследниками Авраама по одному лишь кровному родству, а тем более по делам закона, но должны унаследовать веру Авраама, если хотят быть подлинными наследниками. Ибо Авраам еще до закона Моисеева и до обрезания стал праведен верой и был назван отцом всех верующих. К тому же закон производит гораздо больше гнева, чем милости, поскольку никто не соблюдает его с любовью и с охотой, так что через дела закона происходит гораздо больше немилости, чем милости. Поэтому только верой надлежит обрести милость, обетованную Аврааму. Такие примеры приведены и ради нас, чтобы мы тоже веровали.
В 5 главе Павел обращается к таким плодам и делам веры, как мир, радость, любовь к Богу и ко всем людям, а также уверенность, твердость, смелость, мужество и надежда посреди скорбей и страданий. Ибо все это рождается там, где правильна вера, по безмерной доброте, которую Бог во Христе оказывает нам тем, что позволил Ему умереть за нас, когда мы не могли и просить Его об этом, да к тому же были еще врагами. Итак, мы видим, что вера оправдывает безо всяких дел, однако отсюда не следует, что из-за этого теперь не надо делать добрые дела: правильно творимые дела никуда не деваются. Святоши(15) о них ничего не знают и придумывают себе собственные дела, в которых нет ни мира, ни радости, ни уверенности, ни любви, ни надежды, ни твердости, никакого правильного христианского дела и веры.
Затем, неожиданно переходя к другой теме, он делает любопытное отступление и рассказывает о том, откуда взялись грех и праведность, смерть и жизнь, и противопоставляет сих двух — Адама и Христа. Суть его слов такова: потому-то и должен был прийти Христос, другой Адам, ведь как от Него мы наследуем Его праведность посредством нового духовного рождения, от прежнего Адама посредством старого плотского рождения мы наследуем грех.
Тем самым раскрывается и подтверждается, что ни один человек не может помочь себе перейти от греховного состояния к праведности, как не может он запретить себе родиться от плоти. Это показывает, что божественный закон, который должен был помочь (если вообще что-либо могло помочь обрести праведность), придя, не только не помог, но еще и умножил грех, потому что злая природа становится тем враждебнее ему и вожделение ее тем сильнее требует удовлетворения, чем сильнее закон это запрещает. Таким образом, закон делает еще более насущной нужду во Христе и в благодати, которая бы помогла человеческой природе.
В 6-й главе он рассматривает особое действие веры, борьбу духа с плотью, ведущую к умерщвлению остаточного греха и похотей, продолжающих жить после оправдания. [Павел] учит нас, что мы освобождены от грехов верой не для того, чтобы быть праздными, ленивыми и самоуспокоенными, словно греха больше нет. Грех есть. Но ради веры, которая с ним борется, он не ставится нам в вечное осуждение. Так что нам на всю жизнь хватит хлопот с самими собой — укрощать свое тело, умерщвлять его похоти, подчинять его члены, чтобы они повиновались духу, а не похотям. Тем самым мы уподобляемся смерти и воскресению Христа и исполняем(16)свое крещение (которое также означает смерть грехов и новую благодатную жизнь), доколе мы, совершенно чистые от грехов, тоже воскреснем со Христом в теле и будем жить вечно.
И способны мы это сделать, — говорит он, — поскольку мы под благодатью, а не под законом. И сам же объясняет: «не быть под законом» не означает, что человек не имеет никаких законов и каждому можно творить, что вздумается. Быть под ним — это когда мы занимаемся делами закона без благодати, и тогда, конечно, через закон господствует грех, поскольку по природе никому не нравится закон, а это великий грех. Благодать же вселяет в нас любовь к закону, так что греха больше нет и закон уже не против нас, но един с нами.
В этом и состоит подлинная свобода от греха и от закона, о которой он пишет до конца этой главы: свобода делать добровольно только добро, жить добропорядочно без принуждения закона. Посему эта свобода есть духовная свобода, которая не упраздняет закон, а привносит то, чего требует закон, а именно — искреннее желание и любовь, которыми закон утихомиривается, так что ему уже не нужно заставлять людей делать что-то из-под палки. Это похоже на то, как если бы ты был должен кредитору и не мог заплатить. Выбраться из этой ситуации можно было бы двумя способами — либо он ничего с тебя не возьмет и порвет свою долговую запись, либо за тебя заплатит какой- нибудь добрый человек и даст тебе чем удовлетворить долг. Именно так Христос освободил нас от закона, так что человеку дается не плотское раздолье, когда ничего делать не надо, но [в духовной свободе] человек делает много всего, будучи освобожден от требований закона и обязанности перед ним.
В 7 главе, в подтверждение этого он приводит сравнение с брачными отношениями. Если муж умирает, жена тоже освобождается, так что она к нему уже не привязана и свободна от него. Причем этой женщине можно, хотя и не обязательно, выйти за какого-нибудь другого человека, но гораздо важнее то, что она прежде всего свободна выйти за другого, чего раньше она сделать не могла, пока была связана с первым мужем. Вот так и совесть наша привязана к закону в грешном ветхом человеке, а когда тот умерщвляется духом, совесть становится свободна, один освобождается от другого. Причем совести следует не бездействовать, но теперь, уже во Христе, прилепиться к новому человеку и приносить плод жизни.
Затем он еще шире раскрывает свойства греха и закона [и показывает], как посредством закона грех на самом деле оживает и обретает силу. Ибо ветхий человек становится лишь еще более враждебен закону, так как не может исполнить то, чего требует закон. Ибо грех — его природа, и сама по себе она ничего другого делать не может, поэтому закон для него смерть и всяческое мучение. Не потому что закон зол, а потому что злая природа не может потерпеть добра, а закон требует добра. Точно так же для больного невыносимо, чтобы от него требовали бегать и прыгать и делать прочие дела, какие делает здоровый человек.
Поэтому св. Павел приходит здесь к выводу, что если уяснить закон как должно и понять его во всей полноте, он станет лишь напоминать нам о наших грехах, умерщвлять нас ими и делать достойными вечного гнева. И совесть прекрасно это осознает и ощутит, если поставить ее лицом к лицу с законом. Таким образом, нужно что-то другое, нечто большее, чем закон, чтобы сделать людей благочестивыми и дать им спасение(17).А те,что не понимают закон как должно, те слепы, самонадеянны, думают удовлетворить ему делами, ибо не знают, как много требует закон, а именно — добровольного, охотного и искреннего расположения души. Посему не видят они Моисея перед глазами своими как следует, ибо лежит на нем покрывало и закрывает его от них.