За обедом Стэси вел себя как исключительно хороший, любезный и вежливый гость: он все время поддерживал на губах приятную улыбку, много и куртуазно шутил, нахваливал поданные блюда. Он заявил, что такого восхитительного бургундского он давно уже не пил, и все старался разговорить Майлза на темы Индии. Дядя его говорил немного, но был не менее учтив.

Когда скатерть сменили и на стол был подан бренди, Стэси промурлыкал со своим отработанным небрежным сожалением:

– Ах, сэр, как же я рад, что вы вернулись в Бат! Видите ли, я тут немного поиздержался, не рассчитал, а в Бате у меня нет никакого кредита в банке. То есть я очутился в дурацком положении… Так что я был бы вам страшно признателен, если бы вы мне одолжили сущий пустяк – так, чтобы мне сделать необходимые платежи в Бате… Я вам очень скоро верну!

Майлз лениво, в своей обычной манере, снял крышечку с графина и разлил бренди по бокалам.

– Нет, – сказал он. – Я тебе денег не дам.

Это было сказано очень добродушно, но в то же время с настораживающими нотками. Стэси молвил, уже несколько чинясь:

– Бог с вами, сэр, я ведь не говорю о значительной сумме!

Майлз отрицательно покачал головой. Стэси решил идти до конца:

– Но я оказался на мелководье! Без вашей помощи мне, возможно, придется туговато!.. У меня нет ни шиллинга!

– Это я знаю.

Хладнокровие, с которым Майлз зафиксировал его неплатежеспособность, вывело Стэси из душевного равновесия.

– Ах вот как?! – взвизгнул он. – Позвольте сказать вам, уважаемый дядюшка, что без этих денег наше фамильное имение может быть конфисковано!

– Оно не будет конфисковано, – заметил Майлз.

– Да что ж вы никак не поймете, дуби… Извините! – испуганно осекся Стэси, понимая, что гнев и лицедейство – две вещи несовместные.

– Ничего-ничего! – успокоил его Майлз. – Я прекрасно знаю все твои обстоятельства. Сядь спокойно и послушай меня. Именно из-за этого разговора я и послал за тобой! – Майлз налил еще бренди.

– Послали за мной?! – оскорбленно переспросил Стэси.

– Ох, пардон, оговорился! – солнечно улыбнулся Майлз. – Я пригласил тебя сугубо по делу. Во-первых, это благодарность – услуга за услугу, ты ведь накормил меня обедом. А во-вторых, я хочу потолковать насчет Дэйнскорта. Под Дэйнскортом я подразумеваю сам дом и ту уже небольшую площадь земли, на которой он расположен. Так вот, закладные за окрестные земли я уже выкупил. Следовательно, я готов взять на себя все твои долги по закладным на поместье и выдать тебе лично пятьдесят тысяч фунтов стерлингов.

Несколько мгновений Стэси не верил – действительно ли прозвучали эти слова, или он давно уже спит и видит глупый сон. Горло у него перехватило. Когда Стэси обнаружил, что дар речи был отобран у него Господом только на время и уже вернулся назад, он пролепетал:

– Позвольте-позвольте… Закладные… Выкуп… Поместье… Вы шутите со мной?

– Ни капли! Терпеть не могу шуток в деловых беседах! – отвечал Майлз, вольготно развалившись в кресле и закуривая толстую сигару. – Почему ты так удивлен? Ты ведь знаешь, я очень богат.

Этого Стэси не знал, отчего укрепился в подозрениях, что пребывает в царстве сна.

– Не верю! – постановил он, основательно щипая себя за ногу под столом, чтобы прогнать глупые видения.

– Ты, должно быть, решил, что ежели я не ношу шелковых кружевных сорочек и не придерживаюсь твоих понятий об элегантности, то я голодранец? Но не суди по одежке, милый племянник!

Кровь ударила Стэси в голову.

– Значит, вы обманывали меня! – горячо вскричал он. – Намеренно обманывали!

– Вовсе нет. Ты сам обманулся. Это, конечно, не значит, что я не хотел тебя обмануть, если бы это понадобилось. Хотя, честно сказать, мне было все равно, за кого ты меня посчитаешь – за набоба или за церковную крысу. Разве что, ежели бы ты узнал, как я богат, ты стал бы мне надоедать со своими просьбами… А я, видишь ли, не люблю вкладывать деньги в пустоту.

Стэси побагровел, но выдавил:

– Если вы могли бы погасить мои долги, то… И если… Но… Может быть, мы пришли бы к некоему соглашению…

Глаза Майлза больше не были солнечными. Они стали жесткими, как пружина, и холодными, как льдинки.

– Мне нужно все поместье целиком, – сказал он.

– Но… Вы же не можете лишить меня наследственного владения!

– Почему это? Если у меня есть деньги и желание?

– Но ведь мы оба – Каверли!

– У тебя сложилось обо мне превратное мнение, если ты думаешь, будто я способен из-за каких-либо глупых обстоятельств моего происхождения оставить Дэйнскорт тебе.

Стэси встряхнулся, протрезвел окончательно и обдумал ситуацию. Выхода не было. Майлз говорил тоном обвинительного заключения.

– Но зачем вам понадобилось поместье, сэр? Просто чтобы называться «Каверли из Дэйнскорта»?

– Да нет, мне нужен этот дом, вот и все. Он мне нравится. Там отличные паркетные полы – я нигде не встречал таких. И еще завитушки на каминной решетке – это просто прелесть. А на все остальное мне наплевать.

– Но ведь я сейчас глава фамилии! Это я зовусь Каверли из Дэйнскорта!

– Можешь звать себя так и дальше, мне-то что! – беззлобно откликнулся Майлз.

– Я не могу дать вам на откуп титул! – простонал Стэси.

– А разве у тебя есть выбор? – осведомился Майлз, с удовольствием выпуская густые клубы дыма из ноздрей.

– Неужели вы хотите выселить меня из дома, где я родился и где прошло мое детство?! – драматически пискнул Стэси. – Неужели вы хотите мщения за свою судьбу? Но ведь сын за отца не отвечает!

– Я никогда не любил ни твоего деда, ни твоего отца, – спокойно отвечал Майлз. – Но я даже благодарен им за то, что их стараниями прошел полный курс школы жизни… И потом, именно в моей ссылке и выяснилось, что у меня отличные способности к бизнесу. И я сумел разбогатеть. А в бизнесе нет сантиментов, знаешь ли. Так что я вовсе не собираюсь тебе мстить – чего ради? Если бы я нашел Дэйнскорт в том же виде, в каком он был двадцать лет назад, я бы и пальцем не шевельнул. Но сейчас он разваливается, его заложили и перезаложили. Мне об этом сказали, и вот почему я начал всю эту бодягу…

– Но я не виноват! – испуганно затараторил Стэси. – Сперва его заложил мой отец, а потом он умер, и…

– Не надо! Меня не интересует, что да почему. Важно, что поместье в упадке, и в полном упадке, – сказал Майлз, зевая. – Думаю, грехи моей юности будут прощены в тот момент, как я сниму печать с ворот дома и выкошу луг, на котором я бегал в детстве и который теперь порос травой до пояса…

– Так вы побывали там? – бледнея, переспросил Стэси.

– Да, и на шею мне бросилась старая добрая миссис Пени… И тут же велела заколоть бычка… Ну, одним словом, «Возвращение блудного сына» – детский лепет по сравнению с моим появлением в Дэйнскорте. Впрочем, не думаю, что меня с восторгом примет местное дворянство.

Повисло долгое молчание, в течение коего Стэси все ниже и ниже склонял свою голову.

– Пятьдесят тысяч фунтов? – вдруг сказал он. – Какая мелочь! Задешево хотите взять!

– Вероятно, ты забыл про другую мелочь, а именно про долги по закладу! – напомнил Майлз.

– Поместье стоит все равно больше!

– Попробуй продать его дороже.

– Ага, притом, что вокруг везде ваша земля? Ха! Кто купит рассыпающийся дом с маленьким парком?

– Видишь, какой ты понятливый… Никто, конечно.

– Дайте мне время подумать.

– Дал бы, да только боюсь, что думать тебе придется в долговой тюрьме. Если, конечно, ты сейчас откажешься.

– Как я могу отказаться, черт возьми! Когда я получу деньги?

– Как только совершим сделку. Необходимые бумаги уже готовы, они у моего адвоката. Он же даст тебе нужные пояснения. Кстати, захвати с собой своего адвоката, чтобы уж наверняка знать, что все чисто.

– Обязательно возьму! Обязательно! – Стэси подумал и сник. – А теперь… Не могли бы вы, сэр, снабдить меня еще сотней фунтов стерлингов, чтобы…

– Охотно! – откликнулся Майлз, доставая из кармана пачку ассигнаций.